Андрэ Нортон - Золотой Триллиум

Салин обладала Силой. Сновидец-хасситти обладал подобием Силы, но все же сейчас их единственной защитой, наверное, оставался ее меч. Спускаться было нельзя — может быть, прямо в лапы скритеков!

По ее приказанию оддлинги и хасситти вернулись наверх, хотя Джеган и Смайл пытались возражать, пока она не пригрозила им мечом: при виде открытых горящих глаз на рукояти они уступили.

Чтобы спускаться, ей требовались обе руки, но и меч следовало держать наготове. И Кадия зажала его в зубах как могла крепко. Он становился все горячее и обжигал уголки губ. Но она упрямо терпела и заставляла себя думать лишь о том, за что ухватиться, куда поставить ногу.

Кадия была уже на половине спуска, когда на нее обрушилась Сила, точно вал, проносящийся по реке в разгар муссона. Она уцепилась за выступы, стараясь удержаться, не упасть. Первый удар сменился нарастающим давлением. Продолжая спускаться, она словно погружалась в водоворот энергии, которая могла в любой миг расплющить ее о стену, что было куда опаснее, чем камни, которые швыряли скритеки.

Каждое движение давалось ей с неимоверным трудом. А меч в ее зубах словно превратился в раскаленный уголь из жаркого костра. Но Кадия упорно продолжала спуск. Почувствовав наконец под ногами ровную поверхность, она продолжала цепляться за камни — давление чуждой Силы настолько увеличилось, что она не знала, долго ли сумеет ему сопротивляться.

Она понимала, что не должна больше искать мысленной связи. Иначе Сила уловила бы ее попытку и разделалась с ней напрямую. Меч… Вся дрожа, Кадия подняла руку и высвободила меч из судорожно сжатых зубов. Сила притягивает Силу… Но у нее не было способа управлять ни мечом, ни амулетом, который пылал у нее на груди.

Девушка осторожно вышла на площадку. Тяжесть Силы там была огромна. Так, значит, синдоны еще живы и сражаются… или же они скованы давлением, которое испытывает и она?

Теперь она посмотрела туда и увидела спины синдонов… прямые… значит, они хотя бы живы. Ей пришлось высунуться, чтобы увидеть Ламарила, не покидая глубокой расселины.

Он стоял чуть впереди остальных. Его жезл пылал. А перед ним стоял главный противник. Его обволакивало странное мерцание, как будто он был одет не в броню, а в энергию, источаемую его телом. Он был без шлема, с открытым лицом.

На губах прислужника Варма играла улыбка. В глазах точно горели два красных угля. И никаких следов омерзительного недуга. Стоял он с небрежностью, полный уверенности в себе.

Мысленная речь… Ну, конечно же, они разговаривают мысленно, вот почему они так неподвижны. Кадия облизнула потрескавшиеся губы. Решиться ли подслушать их? Или это каким-то образом нарушит равновесие, привлечет опасное внимание?

Но просто смотреть и ждать, что произойдет, она не могла. Нет, надо узнать! С самого начала вела эту битву она! Остальные вступили в борьбу позже, взяли все на себя, но и она не отступит! Этот мерцающий чужак угрожает трясинам, нанеся им такой вред, какой не удавался и Оро-гастусу. Кадия узнала, о чем переговаривались враги.

Было предсказано, что этот день настанет, глупец. Ваши чары распались — я живое тому доказательство. Но не ты их разрушил, Рагар. Другой вмешался, но его более нет. Ты призвал его, Рагар?

Какой ты догадливый, Ламарил! Ты как будто поумнел, так долго нежась в этом вашем раю. Да, с тем, кто звался Орогастусом, можно было вступить в связь и во сне. Сны очень могущественны, и даже спящий способен использовать их. Управлять им, конечно, мы не могли — слишком крепки были наши узы, но мы внушили ему, что в горах есть тайник, который стоит отыскать, а он был любопытным ничтожеством и вмешивался в то, чего не понимал.

Только он ведь не освободил вас, Рагар. А просто дал толчок к этому.

Достаточно, что была отперта одна дверь, Ламарил. И мне пора действовать. Позади вас то, что я запер, а теперь хочу открыть. Тот, кто послал меня, не отличается терпением, и ждал он слишком долго!

Спящие спят, — спокойно ответил Лама-рил. — Ты их не потревожишь, Рагар.

Уголки губ Рагара изогнулись, превращая улыбку в жестокую усмешку.

Не потревожу? И это ты говоришь мне?!

Он прицелился жезлом. Пламя было темным, как цвет засохшей крови, лишенным благородства доброго огня.

Оно ударило в золотистую преграду, созданную оружием синдонов. Поднялся клуб черного дыма, пронизанный мечущимся багровым пламенем. Дважды багровый огонь прогибал золотую преграду, но был отражен. Кадия пошатнулась под ударом отраженной Силы. Но каким-то образом ее достигли и скрытые мысли Ламарила. Синдоны держались, но атаковать сами не могли. В свое оружие Рагар влил клокочущую ненависть — топливо, питающее его Силу. Древняя ожесточенная ярость, отточенная за бесчисленные годы, дождалась своего часа.

Пламя хлестало о пламя с пронзительным воем, будто сцепились два хищных зверя.

И вот — удар огня, золотая вспышка, и язык пламени пронзил золотую преграду рядом с Ламарилом. Синдон слева от него зашатался и упал на колени. Нуерс!

\

Рагар испустил торжествующий вопль. Темное пламя прильнуло к стене. И хотя золотой огонь отсек его от жезла, оно продолжало ползать по камню.

Еще нет, Рагар, еще нет! — в этой мысли слышалась нерушимость клятвы. А Нуерс не двигался. Жезл, который он уронил, переломился, точно сухая ветка.

Но скоро, Ламарил, очень скоро! — пьянящая уверенность в победе Рагара была как удар.

Стена света, создаваемая синдонами, держалась. Но и ползающий по каменной стене клок пламени не угасал, хотя дверь все не появлялась. Хриплый крик нарушил поток энергии, питавшей пламя.

С неба на стоящих перед стеной устремился вур — такого крупного Кадии еще видеть не доводилось, — и он целился в Ламарила. Девушка в безотчетном порыве подняла меч, направив глаза на устремляющуюся вниз смерть.

Из большого ока на рукояти вырвался луч, толщиной в палец, и поразил хищника в голову. Вур смолк и рухнул, точно камень, туда, где багровый огонь бился с золотым. Произошла вспышка, такая ослепительная, что Кадия на мгновение утратила способность видеть. Но она услышала вопль торжества, не мысленный, но сотрясший воздух. Стена золотого света проломилась, язык багрового пламени устремился к Ламарилу.

Кадия повернула меч навстречу ему. Но на этот раз меч не откликнулся. Ламарил упал, свет его жезла потускнел. Атакующее пламя пронеслось над ним к потаенной двери.

Прочь! Прочь! — прозвенело у нее в голове. Кадия сжала меч обеими руками. Она сразила вура, и вот что произошло! Оборона синдонов оказалась прорвана его трупом! Она с трудом различала своих друзей полуослепшими от вспышки, слезящимися глазами.