Дуглас Найлз - Темные cилы над Муншаез

– Будь осторожен, Принц Корвелла, и береги своих спутников. Тень могущественного Зла пала на твой путь. И тебе выбирать между светом, который прогонит Зло, и тьмой, которая поглотит тебя навсегда! – В его голосе звенели сила и настойчивость, и принцу вдруг показалось, что голос этот, подобный грохоту боевого барабана, разносится над рощей, проникая в самые отдаленные ее уголки.

– Подождите… – принц хотел расспросить загадочного незнакомца, но увидел перед собой лишь пустоту да удаляющиеся тени, причудливо преломленные в белом свете Лунного Источника.

Зверь, все еще в обличье молодой женщины, покинул праздничную толпу и шел по полю, радуясь своей возрожденной, благодаря недавнему пиршеству, силе.

Для Казгорота не существовало ни дня, ни ночи. Чудовище упорно продвигалось на север, вересковые поля уже сменились скалистыми холмами.

Даже глубокий снег, лежавший среди зазубренных каменистых препятствий не слишком смущал его. Казгорот, вес которого немного превышал вес обычной женщины, провалился в снег до самой земли. Хрупкое женское тело стало решительно прокладывать себе путь сквозь самые глубокие снежные заносы.

Наконец, чудовище добралось до вершины невысокого горного кряжа и увидало распростершиеся перед ним холмистые земли центрального Гвиннета.

Лучи яркого весеннего солнца отражались от сотен скалистых отрогов, простирающихся до далекого горизонта вокруг громадной, поросшей деревьями, впадины. В ее центре искрились на солнце глубокие воды озера Мурлок. От мерцающего света, исходящего от поверхности воды, у чудовища заболели глаза, и оно отвернулось.

Мурлок. До затуманенного сознания Казгорота дошло, что заповедное озеро продолжало оставаться хранителем силы богини. Центральный Гвиннет всегда был тем местом, где ее сила была особенно велика. Именно сюда бежали оставшиеся в живых ллевирры, когда они проиграли свою последнюю битву с людьми за королевство Муншаез.

Ффолки считали, что эльфы, которые называли себя ллевиррами, исчезли с островов Муншаез; Зверь же знал, что это не так. Долина Мурлок приютила гномов и фирболгов, которые предпочитали держаться подальше от людей. А в самых укромных ее уголках находились поселения ллевирров. Зверь постарается их избежать: могущественное волшебство ллевирров было одной из немногих сил в Гвиннете, вызывавших у чудовища опасения. Зверь еще не был готов нанести удар. Достаточно хитрый, он понимал, что сначала ему необходимо заполучить союзников – именно за ними он сейчас и направлялся.

Продолжая сохранять человеческий облик, Казгорот начал опускаться в широкую лощину. У него не было никакого дела в долине Мурлок, однако, она оказалась у пего на пути, а значит этой земле все же придется перетерпеть его присутствие. День за днем продвигался вперед Казгорот; постепенно его силы стали убывать, и чудовище почувствовало в себе раздражение. Зверь знал, что ему уже необходимо подкрепиться, так что он с вновь пробудившейся энергией стал искать очередную жертву, чтобы удовлетворить все сильнее грызущий его голод.

И вскоре зверь увидел в лесу одинокого мужчину. Пробуждающееся подсознание чудовища толкнуло Казгорота на хитрость. Женское тело сжалось и, жутко извиваясь, стало принимать новую форму. Став миниатюрнее и изящнее, оно сохранило женскую округлость и длинные золотистые локоны.

С легкостью проскальзывая между деревьями, Казгорот приближался к своей жертве в новом обличье.

Холодные воды тяжело давили на морское дно, недосягаемое для теплых солнечных лучей. Здесь не было ни зимы, ни лета, ни дня, ни нош. Была лишь прохладная темнота, вечная ночь, которая укутывала это пространство, почти лишенное жизни.

И все же зов богини проник в морские глубины, настойчиво пытаясь разбудить одного из ее спящих здесь детей. Сначала зов не был услышан, и тот, к кому она обращалась, продолжал спать. Могло пройти целое столетие, или даже больше, прежде чем он пробудился бы… Но зов матери не ослабевал, и, наконец, огромное существо, глубоко погрузившееся в ил морского дна, пошевелилось. Стряхивая со своего гигантского тела приставшую грязь, оно поднялось со дна и поплыло, почти не двигая телом, сквозь глубины моря. Через некоторое время оно снова стало медленно опускаться на дно.

Но богиня нежно подтолкнула свое гигантское дитя. Громадная голова его начала поворачиваться из стороны в сторону, а могучие плавники крепко уперлись в морское дно. Мощный хвост вспенил воду, и огромное существо изогнулось всем телом.

Потом оно начало двигаться – медленно, постепенно набирая скорость.

Плавники уверенно раздвигали воду, а широкий хвост загребал с несокрушимой силой. Все выше, все ближе к владениям света и солнца, к теплым течениям двигалось существо.

Оно поднималось все быстрее, и энергия, казалось, переполняла могучее тело. Струи пузырей вырывались из огромного рта и стекали мимо ряда мощных зубов вниз вдоль громадного туловища.

Вода впереди становилась со временем все светлее. И очень скоро существо увидело бледно-серое сияние, идущее от поверхности моря. Потом серый свет стал голубым, и, наконец, показалось солнце – едва различимая сквозь толщу воды мерцающая желтая точка.

С громким всплеском тело вынырнуло на поверхность моря, посылая фонтаны брызг во все стороны. Все выше и выше выходило существо из бурлящего моря. Вода грохочущими водопадами сбегала с его черной кожи.

Наконец, огромная голова замедлила свое движение и на миг остановилась. С шумом, который эхом прокатился на многие мили вокруг, тело плашмя упало на поверхность моря. Волны расступились во все стороны – да такие большие, что могли бы легко перевернуть солидное судно. Впрочем, на горизонте не было видно ни земли, ни паруса.

Некому было созерцать пробуждение Левиафана.

Траэрн из Оаквейла спокойно прогуливался меж огромных дубов своих владений. Его коричневое одеяние хорошо сливалось с узловатыми стволами, а прочный дубовый посох служил надежной опорой, когда он легко перепрыгивал через упавшие деревья и другие препятствия.

Друид постарел, но по-прежнему гордился хорошим состоянием своего леса и цветущим здоровьем его обитателей. Охрана лесов вокруг Мурлока считалась почетной должностью среди друидов, и Траэрн был действительно достоин оказанного ему доверия. Он успешно избегал конфликтов с ллевиррами, хотя волшебный народец часто посещал его владения. Траэрн намеревался мирно провести остаток своих дней, ухаживая за Оаквейлом.

Каждый поворот лесной тропы, по которой он сейчас шел, и каждый кусочек лишайника и мха, покрывавших бесчисленные стволы деревьев, были ему знакомы, как вещи в собственном маленьком домике. Привычное окружение, знакомое до самого крошечного цветка, наполняло миром его душу. Впрочем, теперь его покой был нарушен. Главный Друид Гвиннета, Генна Мунсингер, срочно призвала всех друидов к берегу озера Мурлока. Такое редкое событие могло означать только одно: страшная опасность нависла над землей. Траэрн был особенно расстроен тем, что беда пришла именно сейчас – на закате его длинной жизни; он даже прогнал прочь филина, принесшего ему эту весть.