Кейт Якоби - Полет черного орла

— Я, должно быть, просто вообразила что-то. Давай войдем. Роберт провел Дженн в находящийся за воротами двор.

Под их ногами песок скрипел на древних камнях. Дженн отчаянно хотелось вызвать колдовской свет, чтобы озарить темные помещения, которые, она чувствовала, окружали их, но такая мысль почему-то воспринималась почти как святотатство.

Они остановились перед высоким строением, темный силуэт которого заслонил усеянное звездами небо. Роберт привязал коней и снял с них вьюки.

— Давай попробуем найти что-нибудь, из чего можно было бы развести костер. Не знаю, как ты, а я голоден.

Дженн молча двинулась за ним; дрожь пробирала ее до костей. Ее нога нащупала ступени портика, потом Роберт распахнул огромные двери, ведущие внутрь здания.

Дженн не видела абсолютно ничего. Она погрузилась в непроглядную тьму и не могла сделать дальше ни шагу.

Ключ. Пророчество. Слово Разрушения…

Это то самое место. Дженн не было нужды видеть огромный купол, ей не требовался солнечный свет, чтобы знать: стены прорезаны узкими высокими окнами. Да, то самое место, место, где был создан Ключ и которое он показал ей в видении, место, где возник демон Роберта за пять столетий до его рождения.

Роберта больше не было рядом, он исчез в густой, как патока, темноте. Дженн слышала, как он ходит по огромному помещению, как носит что-то; его шаги по изъеденному временем камню будили резкое эхо, дыхание звучало гулко, как шум ветра.

Что-то вспыхнуло в темноте, и Дженн зажмурилась; сердце ее заколотилось. Потом золотое сияние осветило улыбающееся лицо Роберта: в руке его горел колдовской свет.

— Иди сюда. Здесь, внутри, еще сохраняется дневное тепло. Пожалуй, нам и костер не понадобится.

Ключ. Пророчество. Слово Разрушения…

Враг.

Собрав все свое мужество, Дженн сделала шаг вперед. Как только ее нога коснулась пола здания, она снова услышала пение. Оно звучало теперь громко, как будто те колдуны были все еще здесь, рядом, все еще пели, все еще создавали Ключ…

Как громко! Как ужасно громко!

Дженн вскрикнула и прижала руки к ушам, пытаясь защититься от этих звуков. Уже падая на колени, она заметила, как Роберт кинулся к ней, но тут тьма сомкнулась и пение поглотило Дженн без остатка.

На опушке, где ждала Сайред, деревья были совсем редкими. Тоненький ручеек прыгал по камням и скрывался в поросшей зеленым мхом лощине. Девушка выпустила узду: ее конь, устав после долгой скачки, потянулся к воде и шумно зафыркал. Сайред снова оглянулась через плечо; дядюшка Гилберт и барон де Массе все еще были погружены в разговор, и ей ничего не оставалось, кроме как сдерживать свое нетерпение. Никак нельзя было показать, что она торопится — начались бы догадки о том, что так притягивает ее в Дромму.

Только там ли он еще? И захочет ли видеть Сайред после того, что произошло между ними в прошлый раз? Он чуть ли не прямо сказал, что находит ее поведение неподобающим… Щеки Сайред вспыхнули от этой мысли. Как объяснить ему, что для девушки, выросшей в другой стране, где обычаи не такие, как в Люсаре, нет ничего зазорного в том, чтобы самой сделать первый шаг?

Какое здесь все зеленое, хоть весна еще делает только первые робкие шаги! И холмы пологие, а долины просторные, совсем не такие, как дома… И люди совсем другие — открытые, добродушные.

Вроде Мики. Честное лицо, искренний взгляд, проникающий прямо в душу.

Невольная улыбка тронула губы Сайред, и она поспешила отвернуться от мужчин, чтобы те ничего не заметили. Мике так подходила эта земля, эта свежая зелень. Он был здесь дома, хотя и чувствовалось, что его влекут какие-то другие края. Приходилось ли ему когда-нибудь покидать Дромму? Ведь его семья, должно быть, живет где-то по близости. Неужели все его надежды, все мечты ограничиваются работой в той отвратительной таверне? Проклятие, как много Сайред хотелось бы узнать!

— И как ты собираешься провести остаток дня? Сайред прогнала непрошеные мысли и с независимым видом обернулась:

— Я думала побывать на рынке. Я обещала матушке, что на этот раз привезу ей какойнибудь подарок.

Дядюшка Гилберт кивнул и взглянул на де Массе.

— Моей племяннице, кажется, нравится Люсара. В детстве ей приходилось 'слышать так много рассказов матери — Сайред ведь наполовину малахи, наполовину люсарка, так что стоит одной ногой там, другой — тут.

— Ну, главное, чтобы не забыла, какая страна ее родина, — ответил де Массе.

Гилберт рассмеялся:

— Вы сами должны об этом не забывать. Удачи вам, Люк. Если все пройдет удачно, рассчитываю летом видеть вас в Карахаме.

Де Массе поднял руку в прощальном жесте, вскочил в седло и углубился в лес, направляясь в лагерь войска Селара, расположенный в соседней долине.

— Что ты имеешь в виду, говоря «если все пройдет удачно»? — тихо спросила Сайред. В словах, которыми обменялись дядюшка Гилберт и де Массе, явно чувствовалась какая-то недоговоренность.

— Ты же прекрасно знаешь, о чем мы говорили. — Гилберт с улыбкой поцеловал племянницу в лоб. — А теперь отправляйся за покупками. Увидимся в лагере. Только не очень увлекайся, девочка моя. Завтра вечером мы возвращаемся в Карахам, и будь я проклят, если стану искать тебя по всем окрестностям.

Сайред кивнула, но не нашлась, что ответить. Чем может она увлечься, раз Мика скорее всего не пожелает иметь с ней ничего общего?

Гилберт сел на коня и тоже исчез в чаще леса. Конечно, Сайред могла просто не заглянуть в таверну и сохранить воспоминание о Мике в сердце ничем не замутненным и щемяще сладким… но вдруг он передумал? А еще лучше — вдруг ей удастся уговорить его бросить скучную жизнь в Дромме и отправиться с ней вместе в Карахам!

Рука Сайред невольно ухватилась за луку седла. Дав шпоры коню, девушка заставила его двинуться вперед бодрой рысью. По мере приближения к деревне, когда лесные звуки стали уступать место шуму и голосам, Сайред ощутила необычную для себя робость, но все же не натянула поводья до тех пор, пока не оказалась на рыночной площади. При мысли о том, что она скажет Мике, ее сердце заколотилось от страха.

Если он все-таки передумал — хватит ли у нее смелости признаться в том, кем она является?

Сайред остановилась перед таверной, в этот ранний час еще закрытой. Она свернула к воротам и спешилась, одернула платье, пригладила волосы, заправила непослушные пряди, выбившиеся из косы, растерла руками щеки, чтобы вызвать румянец, и только тогда вошла во двор.

Двор был пуст. Целую минуту Сайред стояла там в растерянности. Не могла же она заглядывать во все строения, окликая Мику…

Но тут задняя дверь тязерны распахнулась, и из нее вышел Мика с ведром и щеткой в руках. Он не сразу заметил Сайред, но когда заметил, лицо его расцвело радостной улыбкой, которую он, впрочем, сразу попытался спрятать.