Кейт Якоби - Возвращение изгнанника

Он начал собирать хворост. Да, конечно, нет сомнения: Дженн передумала ехать в Элайту из-за чего-то, чему оказалась свидетельницей в Анклаве. Нельзя ее винить за это: к колдовству нелегко привыкнуть. Однако решение Дженн не возвращаться в Элайту — просто глупость. Должен быть какой-то способ заставить ее передумать. Якоб — единственный, кто может гарантировать девушке безопасность.

Роберт со вздохом повернулся к хижине, но обнаружил, что чуть поодаль стоит, глядя на него, Дженн.

— Простите меня, — тихо сказала она после недолгого молчания. — Я понимаю, как вам трудно. Мне известно, что вы стараетесь не вмешиваться, а я — проблема, которая вам совсем не нужна.

Роберт почувствовал, как воля его слабеет, и обреченно покачал головой. Следовало бы уже привыкнуть к поразительной тонкости ее восприятия, но все равно ее слова оказались чувствительным ударом. Какие бы трудности перед ним ни возникали, он сам выбрал этот путь и должен следовать по нему независимо ни от чего.

Роберт сделал глубокий вдох и почувствовал, что вновь обрел равновесие.

— Вы не проблема.

— Дело в том, что я просто не понимаю, как может Якоб хотеть моего возвращения — теперь, когда прошло так много времени.

— Ох, Дженни, — не сдержал улыбки Роберт, — как могут они все не хотеть этого?

Девушка слегка нахмурилась и опустила глаза.

— Все равно я не понимаю…

— Пойдемте, — сказал Роберт твердо, — и я все вам расскажу.

— Якобу было около тридцати, когда он женился на вашей матери, Элейн. Она была белокурой красавицей из Кор Адарна, на севере. Они встретились при дворе, когда Элейн было только семнадцать или восемнадцать лет. Ее брат Мелвин, который был и ее опекуном, рассчитывал выдать Элейн за двоюродного брата короля Эдварда, но как только Якоб и Элейн встретились, они никого другого уже не замечали. — Роберт помолчал и наклонился, чтобы помешать угли. Языки пламени затанцевали, рождая причудливые тени, и осветили внимательные лица Дженн и Мики. — В то время при дворе был и мой отец. Я помню, как многие годы спустя он рассказывал о неудовольствии Мелвина, когда Якоб попросил у него руки сестры. Мелвин спорил, ярился и дулся, пока наконец не понял, что Элейн непоколебима. В конце концов он все же дал согласие, и на следующее лето Элейн и Якоб поженились. Якоб решил, что им лучше какое-то время не мозолить Мелвину глаза, и молодые вернулись в Элайту и прожили там два года. Элейн родила своего первого ребенка, мальчика, но он прожил меньше месяца. Потом, к радости родителей, через год родилась здоровая девочка, Белла.

— Белла? — выдохнула Дженн. — Она выжила?

— Определенно — хоть я и не видел ее последние семь лет. После ее рождения повитухи не советовали Элейн какое-то время заводить детей, что она послушно и выполнила. Но когда Белле было лет пять, Элейн родила еще одного мальчика; малыш прожил всего несколько часов. Якоб был так удручен возможностью потерять свою любимую жену, что и слышать не хотел о перспективе появления нового ребенка.

Я впервые отправился в Элайту, когда мне было десять. Белла, которая на год меня моложе, сразу меня невзлюбила и превратила мое существование в настоящий ад. — Роберт усмехнулся. — Как вы можете догадаться, на отца мои мольбы разрешить мне вернуться домой не произвели никакого впечатления. Он просто посоветовал мне научиться справляться с такими вещами. К счастью, его потребовали ко двору всего через несколько дней, а мне было позволено уехать домой. Этот счастливый случай вы можете благодарить за то, что ваша сестрица все еще жива.

Роберт протянул Мике кружку, и тот наполнил ее крепким элем, который они захватили из Анклава. Роберт продолжал:

— Конечно, тогда мы не знали, что ваша матушка уже носит под сердцем ребенка — вас. Вы родились зимой. Якоб был счастлив — и, насколько я знаю, никогда не выражал сожалений о том, что Элейн родила дочь, а не сына. Сами понимаете, сын и наследник для него значил бы очень много. Тем не менее он отпраздновал ваше рождение так, словно вы были наследной принцессой. На протяжении следующих двух лет я несколько раз бывал в Элайте, но, боюсь, мы с вами не встречались, так что порадовать вас рассказами о вашем младенчестве я не могу.

— А о более поздних временах? Когда началась Смута?

— Сказать по правде, я мало что знаю о том, на чьей стороне был ваш батюшка во время Смуты. К тому времени меня уже начали обучать придворной политике. Мой отец был по горло занят попытками примирить враждующие Дома, и я помогал ему, насколько мог. В результате мне пришлось взять на себя многие его обязанности. Когда началась Смута и стало ясно, что она разгорается, я как посредник часто ездил к местным лордам. Как раз из одной из таких поездок я и возвращался, когда попал в Элайту на следующий день после вашего исчезновения. Как я уже говорил, ваш отец был в полном отчаянии, а мать слегла. К несчастью, после этого она не прожила и года. Якоб так никогда полностью и не оправился; управление землями он постепенно передал Белле, которая оказалась очень рачительной хозяйкой. Несмотря на разразившуюся войну и увечье, полученное Якобом, Элайте удалось выжить, и в этом немалая заслуга Беллы.

Дженн подняла на него внезапно ставшие грустными глаза.

— Какое увечье?

— Это случилось уже под конец войны. Якоб участвовал в сражении с Селаром… Да, я, кажется, забыл сказать, что ваша семья в довольно близком родстве с прежней династией. Так или иначе, верность в крови у Якоба, и он привел всех своих людей на помощь королю Эдварду. В последней битве у Селута Якоб и несколько его воинов оказались окружены личной гвардией Селара. Они сражались на краю пропасти. Даже когда все его люди были перебиты, Якоб продолжал отбиваться, и тогда его противники столкнули его с обрыва. Якоб упал с высоты тридцать футов, но кто-то нашел его и перетащил в безопасное место. Якоба отвезли домой и выходили, но с того дня ноги ему не служат.

— Но это же ужасно! Как может он вынести такое!

— Не знаю. Однако Якоб — человек огромного мужества.

— Вы много знаете о случившемся. Вы там были? Вы были среди тех, кто помог ему?

Услышав вопрос, Роберт опустил глаза.

— Хотел бы я сказать, что так все и было. Однако я находился в другом месте.

— И делали… что?

Лгать девушке не имело смысла, хоть правда и была известна лишь немногим.

— Я в это время спасал жизнь Селару.

— Но… — Дженн недоверчиво переводила взгляд с Роберта на Мику. — Как могли вы спасти ему жизнь? Разве вы не сражались с ним?

— Ну, не совсем… Мой отец и его воины находились на поле битвы, а меня послали за подкреплением. Когда я возвращался и переправлялся через реку, я увидел человека, которого уносило течением; он тонул. Я сделал единственное, что мог: вытащил его на берег. До того я никогда не встречал Селара, даже издали его не видел. Я только потом узнал, что спас человека, который теперь сидит на троне и который — по крайней мере формально — виновен в смерти моего отца.