Кейт Якоби - Голос демона

— Пусть часовые несут стражу по обоим концам коридора. Сам ты вернись в зал и по прошествии десяти минут приведи дознавателя сюда. Позаботься, чтобы с ним был еще один гильдиец — но не больше.

Деверин заколебался на мгновение, потом кивнул:

— Как прикажете, милорд.

Как только часовые вышли, Роберт закрыл двери и подозвал Мику.

— Времени у нас мало, так что придется поторопиться. Помоги-ка мне снять покров.

Они сняли и отложили в сторону знамя, затем Роберт вытащил кинжал и осторожно поддел крышку гроба. Внутри оказались камни и старые мешки. Сняв крышку, Роберт взглянул на Мику:

— Мне нужна твоя помощь: никого больше о таком попросить я не могу.

— Я лягу в гроб, милорд, — сказал Мика, — но ведь я совсем не похож на вашего брата.

— Совсем не похож, — усмехнулся Роберт. — Но Дженн сделала кое-что, когда мы вызволяли Финлея из темницы. Я не очень представляю себе, как она это сделала, и точно знаю, что не смогу повторить ее трюк. Но единственный способ развеять слухи о колдовстве доказать гильдийцам, что Финлей и в самом деле погиб, и что его тело находится здесь, как и положено. Если повезет, они сочтут, что все разговоры были рождены суеверием.

— Но что вы можете сделать? К тому же без своего аярна?

— Думаю, мне удастся сделать так, что ты некоторое время будешь выглядеть как Финлей. Пожалуй, используя наведение иллюзии, можно не сделать тебя невидимым, а придать твоему лицу черты Финлея. Надеюсь, этого хватит, чтобы их убедить.

— Вы думаете… — пробормотал Мика, забираясь в гроб и осторожно укладываясь поверх камней. Ему еле хватило места. — Значит ли это, что вы не уверены?

— Именно так. — Роберт положил крышку гроба на место. Сквозь деревянную обшивку голос Мики едва доносился, но все же Роберт разобрал:

— А если от напряжения вы упадете в обморок, все подумают, что это от горя, верно?

— Верно. — Роберт накинул на фоб знамя. Из коридора донеслись шаги, и Роберт наклонился к изголовью. — Главное, не пошевелись, когда я открою крышку, умоляю тебя.

Дверь приоткрылась, огни свечей затрепетали от сквозняка. Роберт дождался, пока Деверин введет гильдийцев, потом повернул к ним суровое сосредоточенное лицо. Осберт! Слава богам! На мгновение Роберту показалось, что вошел сам Вогн.

— Добрый день, легат.

— Добрый день, ваша светлость. Какое печальное событие! Я вам очень сочувствую, конечно. — Осберт обошел вокруг гроба, разглядывая знамя с изображенным на нем черным орлом. Гильдиец за последние годы раздобрел, но все же не сделался неуклюжим. За лицом жизнелюбца скрывался острый ум и несгибаемая приверженность к традициям. Тусклые серые глаза и редеющие волосы заставляли некоторых думать, будто Осберт начал сдавать, но сорокалетний гильдиец прекрасно знал, что находится в расцвете сил.

— Для меня честь, что вы соблаговолили проделать весь этот путь, легат. Вы вполне могли бы ограничиться соболезнующим посланием. Да еще в такую погоду… — Роберт стоял рядом с гробом, переводя взгляд со спутника Осберта на оставшегося у дверей Деверина. Борода почти скрывала лицо воина и не давала возможности прочесть его мысли.

— Да, погода ненастная не по сезону, надо признать. Вам, должно быть, пришлось преодолеть немало трудностей с таким грузом? — Осберт внимательно следил за Робертом, хоть и пытался это скрыть.

Да, он, несомненно, полон подозрений.

— Я вернулся только сегодня, — ровным голосом ответил Роберт. — Пришлось несколько раз останавливаться, да и мои собственные раны не давали ехать особенно быстро.

— Конечно, — с выражением сочувствия кивнул гильдиец. — Не расскажете ли вы мне, ваша светлость, что же все-таки случилось? Что за несчастье привело к безвременной кончине вашего брата?

Роберт позволил взгляду задержаться на фобе, потом снова взглянул на Осберта:

— Для этого вы и приехали? Чтобы меня допросить? И именно теперь! Клянусь богами, легат, я уже почти год как вернулся в Люсару, а вы не нашли лучшего момента, чтобы удостовериться в моей преданности королю!

Обвинение застало Осберта врасплох, как и рассчитывал Роберт. Гильдиец, направляясь сюда, не думал ни о чем, кроме колдовства. А ведь если никакого колдовства нет и если Роберт действительно, только что привез в родной замок тело брата, а в окрестностях Килфедира не бывал, откуда ему знать о слухах?

Ах, так, значит, он в неведении… Какая радость!

— Я приехал сюда по повелению короля, ваша светлость, но не для того, чтобы убедиться в вашей преданности монарху, уверяю вас. Моя задача только выяснить обстоятельства смерти вашего брата. Ходят слухи, ваша светлость… Единственное, чего я ищу, истина.

— Истина? — поднял бровь Роберт. — Я сам очень хотел бы ее узнать. Все, что мне известно, это что я упал со скалы. Когда я пришел в себя в Элайте, я ничего не помнил о несчастье. Когда на следующий день я все вспомнил, я отправился в лес, в окрестности той скалы, и попытался найти брата. Я решил, что он должен быть где-то поблизости, должен меня искать, возможно, опасаясь, что я погиб при падении. Нашел же я его переломанное тело, застрявшее среди камней в реке.

В голосе Роберта прозвучала горечь, лишь частично наигранная. Не дав гильдийцу сказать ни слова, он продолжал:

— Может быть, он упал во время поисков? Или пытаясь меня спасти? Если бы память вернулась ко мне скорее, сумел бы я спасти ему жизнь? Я не знаю этого, легат. Вы ищете истину, но я не могу вам ее сообщить. Хотел бы я, чтобы было иначе.

Он смотрел в глаза Осберту, сколько посмел, потом намеренно отвел взгляд, чтобы дать тому время задать следующий неизбежный вопрос.

— Простите меня, ваша светлость, но эти слухи… боюсь, они многим подтверждаются.

— Что за слухи? — спросил Роберт, не оборачиваясь.

— Двое лесорубов утверждают, что видели вашего брата в лесу у реки. Они говорят, что он занимался колдовством. Его схватили, но пленник бежал. Я явился сюда, чтобы…

— Колдовство! В Люсаре! — Роберт резко повернулся. — Уж не сошли ли вы с ума? Что за глупости! Снова какая-то затея проктора? Я же вам сказал, Финлей погиб! Я вытащил его тело из реки собственными руками… Или вы обвиняете меня во лжи?

— Нет, ваша светлость… — заикаясь, выдавил Осберт, пытаясь вставить хоть слово.

— Вы не оставите меня в покое, пока своими глазами не увидите доказательств, не так ли? Доказательств, которые могли бы отвезти проктору! Слову каких-то лесорубов вы верите больше, чем моему?

Осберт глубоко вздохнул, сложил руки на груди и кивнул:

— Я смогу отмести слухи, если вы позволите мне взглянуть на тело, ваша светлость. Это ведь будет лучше для всех!

Роберт медленно покачал головой:

— Для вас — может быть, но не для меня. Это не принесет блага моему дому. Я уже отдал приказание, чтобы гроб не открывали. Я не хочу, чтобы тело брата кто-то видел. Его раны ужасны. Если уж я не позволяю видеть Финлея моим собственным людям, то почему должен позволить это вам? Вы явились сюда всего лишь с подозрениями, основанными на слухах.