Наталия Панина - Сила магии

Факелы зажигались и гасли с завидным постоянством. Если б они так не трещали, это было бы даже комфортно, работали они куда надежнее, чем мое чудо техники. Я добралась до какой-то двери. Если я сквозь стены прохожу, может, и через дверь получится? И я как заправский каратист долбанула дверь. Чуть ногу не сломала, а дверь на месте. Из-под ног у меня шуганулось что-то мелкое и хвостатое. Крыса, испугалась я, и завизжала. Потом сообразила, что если это и крыса, то очень большая, и направила на нечто чуть живой луч фонарика. В углу у двери сидел маленький карманный дракончик и шмыгал дымными соплями. Кто кого больше испугался, было не ясно. Дрожали мы примерно одинаково. Ладно, хорошо хоть не крыса. За дверью кто-то заорал:

– Кошмар! Кошмар!

Боря! Ну, слава богу, хоть кто-то нашелся. Будем надеяться, что вороненок сильно преувеличивает. Я с утроенной силой начала ломиться в дверь. Дракон угрожающе шипел на меня из своего угла и вонял горелой бумагой. С такими размерами и храбростью мог бы быть скромнее. Когда он окончательно достал меня своими визгами и гарью, я обернулась к нему и рявкнула:

– Брысь!

Гены – великое дело! Дракон свистнул и улетел. Дверь, правда, не открылась. Я присела на корточки и призадумалась. Раз все это безобразие – мамашкиных рук дело, значит, надо искать ключ. Маман у меня дама аккуратная и, если наколдовала замок, значит, где-то обязательно есть ключ. В Одессе она всегда оставляла ключ под соседским половичком, утверждая, что если у грабителей и хватит ума заглянуть под коврик и найти ключик, то догадаться, что открывает этот ключик не дверь, под которой лежит, а совсем даже дверь напротив, точно извилин не хватит. Потому как умные люди по чужим квартирам не шарятся, а дурак до такой сложной схемы не допрет. К сожалению, здесь не было соседей. На всякий случай я посветила фонариком у себя под ногами. Ну, маман, ну дает! Первый раз вижу подземелье с лоскутным ковриком эксклюзивной работы мадам Брошкиной. Сунула руку под половичок с некоторой опаской – мамашка могла там и змею пригреть, но обошлось. Нашелся золотой ключик, и этот ключик подошел к замку. Щелкнуло, звякнуло, лязгнуло, и дверь с жутким скрипом начала открываться.

Не успела я шагу ступить, как на меня налетел вороненок с криком: «Караул!!!». Фонарик окончательно сдох, пришлось передвигаться на ощупь. Ни черта не видать: то ли комната, то ли новый коридор. Надо быть поосторожней, принимая во внимание мамашину вредность, ловушек здесь, думаю, предостаточно.

Я обо что-то споткнулась и плюхнулась на четвереньки. Фонарик у меня из рук выскользнул, об пол долбанулся и заработал. В шаге от себя я увидела чьи-то ноги. Ноги совершенно неподвижно стояли у стены, так как были опутаны толстенной цепью. Подняв глаза, я обнаружила, что стою на четвереньках перед Ронни.

Да, вороненок ничуть не преувеличивал, крича о кошмаре. Маман круто разобралась с Рональдом. Мало того, что она сковала его по рукам и ногам толстенными ржавыми цепями, она еще и притянула его к стене паутиной тонюсеньких серебряных цепочек. Ронни стоял у стены бледный, усталый, опутанный серебром и ржавым железом.

Я вскочила на ноги и бросилась к нему. Как освободить его от оков? Нужен ключ, заклинание или, на худой конец, что-нибудь пилящее. Правда, если придется пилить всю эту груду металла, боюсь, процесс освобождения растянется минимум на пару лет. Ключ, похоже, тоже проблемы не решал, за полным отсутствием замка.

– Вот видишь, чародей из меня никудышный, – вздохнул Ронни.

– Вижу, – подтвердила я, – но ты не переживай. Какие твои годы, научишься. Маман утверждает, что с колдовством, как с пирогами. Или пальчики оближешь, или в рот не возьмешь, но загодя никогда не угадаешь, что получится.

– А Варвара говорит: «Не умеешь, не берись», – вздохнул Ронни. – А я взялся. Где мы есть-то?

– Какое-то подземелье с выходом в моем чуланчике, – поделилась я информацией.

– Отлично, – озвучил Рональд.

– Кр-расота! – подтвердил вороненок. И уселся на плечо Ронни.

Мне жуть как хотелось броситься Рональду на шею, но я сильно опасалась, что меня, в довесок к мамашиным оковам и вороненку, он точно не выдержит. Как уроню предмет своей девичьей любви – и привет. Пока, в силу обстоятельств, стоит воздержаться от эмоций и решить, что делать. Я подергала рукой цепь – вдруг она только кажется? Но, увы, цепь была самой что ни на есть настоящей, тяжелой и холодной.

– Ваши предложения? – спросила я без надежды на вразумительный ответ. Что возьмешь с принца зачарованного, околдованного, с ног до головы железом опутанного. Но против ожиданий, Ронни выдвинул идею вполне здравую.

– Залезь ко мне в карман, там есть волшебные палочки…

Палочек оказалось восемь. Три серебряных, три красных и две черных. Палочки мы еще не проходили, пришлось обращаться за помощью к Рональду.

– Как ими пользоваться-то? И почему они разноцветные?

– Возьми серебряную, держи меня за руку и скажи – громко и четко: «Хочу в Москву к Варваре». Потом взмахни палочкой и все. Легче легкого.

Сказано, сделано. Только я рукой махнула, как что-то грохнуло, свистнуло, стены закачались, пол из-под ног выпрыгнул, прямо-таки целое землетрясение получилось. Я вцепилась в руку Рональда, не дай бог, он останется здесь, а меня выкинет в Москву к злодейской тетушке, что тогда? Но ничего особенного не произошло. Как стояли мы в подземелье, так и остались стоять, только цепей на Ронни, кажется, прибавилось.

– Что-то не получилось, – констатировал Рональд.

– Да, на Москву не похоже, – согласилась я, с сожалением отпустив его руку. – Но, кажется, я знаю, в чем дело. Маман заблокировала дом на вход и выход.

– Плохо дело, – вздохнул Ронни, – ладно, попробуем по-другому. Возьми черную палочку, сосредоточься и скажи, что хочешь, чтобы пропали цепи.

То ли руки у меня под колдовство не заточены, то ли палочка бракованная попалась. Серебряной паутине вообще ничего не сделалось, она только мелодично звякнула, а железная цепь и вовсе повела себя, как взбесившаяся анаконда. Сперва она развернулась во всю длину, потом стукнула меня свободным концом по лбу, так, что у меня искры из глаз посыпались, со страшным грохотом изогнулась на полу и снова обвилась вокруг Ронни, да так сильно, что чуть не придушила его, он даже вскрикнул от боли. Я потерла шишку на лбу и спросила:

– Еще что-нибудь попробуем или сделаем перерыв.

– Больно? – посочувствовал Ронни. Голос у него был какой-то сдавленный, видать, крепко его цепью прижало

– Не очень, – соврала я. Хотя шишка болела зверски, расстраивать Рональда мне совершенно не хотелось.

– Приложи что-нибудь холодное, – посоветовал Ронни. Я огляделась вокруг, но ничего подходящего, кроме фонарика, не нашла, его и приложила.