Наталия Панина - Сила магии

– Вернемся к Варваре, – не задумываясь, отрапортовал Рональд.

– Можно узнать, каким образом?

– Как обычно – билет, «Пегас», приехали, – Ронни смотрит на меня, как на идиота. А зря.

– Это вряд ли, – спокойно сообщаю я. – Барышни здесь нелегально, и, сдается мне, с их выездом заминка будет чрезвычайная. Тебе билет не положен без сопровождения Волшебника, или на худой конец ученика Волшебника, так что твоя фамилия Мухин и ты в пролете. На сегодняшний день мы можем только дракона отправить по почте, правда, не ясно, куда и зачем.

– Не понял, – насторожился Ронни.

– А чего тут не понятного? Видишь ли, Ронни, в создавшихся обстоятельствах мы можем уйти отсюда исключительно своим ходом. Только мелкими перебежками по измерениям. Ты уверен, что ты хочешь именно этого? Путь-то не близкий, и с нами две очень юные дамы.

– А ты сможешь провести нас по измерениям? – засомневался Рональд. Правильно сделал.

– Я даже из дома выйти не могу, – жизнерадостно сообщил я, – и, более того, не хочу.

– Придется! – в голосе Ронни, показалось мне, звякнула угроза. Тут он не прав. Не та ситуация, чтобы мне угрожать, руки коротки. А к Варваре мне даром не надо, хватит, научились до умопомрачения. Что умел, и то забыл. Повторение, конечно, мать учения, но мачеха прогресса. Если пару лет буксовать на месте, завязнешь намертво и отупеешь безвозвратно.

– Извини, родной. – Почему я должен всем, а мне никто и ничего? – По измерениям ты поскачешь один. Меня сегодня на профессиональные подвиги не тянет.

– Может быть, завтра все изменится, – философски предположил Рональд.

– Или да, или нет. – Лениво мне сейчас спорить. – Вот завтра и приходи. Поговорим.

– Я тебя убью, – пообещал Ронни.

– Опоздал, дорогой. Опередили тебя. Я умер вчера.

– А выглядишь вполне живо, – съехидствовал Ронни.

– Волшебник без энергетики волшебства – живой труп.

– Ты, что ль, Волшебник? – скривился в ухмылке Рональд.

– Да нет, я просто погулять вышел, – оно мне надо, всем и каждому объяснять, в какую трясину я по собственной глупости вляпался?

– У тебя мания величия, – констатировал Ронни. – Может, голубиную печенку заварить с мандрагорой? Говорят, помогает.

– Топор, плаху, палача… – проворчал я. – Отвяжись от меня, пока я добрый.

– Фи, как грубо! – фыркнула Альвертина.

Последнее дело спорить с малолетками. Не дождетесь.

Явилась Алиса. Утренняя драчка очень плодотворно повлияла на ее внешность. Она распустила свои идиотские хвостики и избавилась, наконец, от изрядно измазанной теннисной формы. Экспроприированная у меня футболка выглядела прелестным платьем, а копна белокурых волос делала юную леди похожей на одуванчик.

Я покосился на Альвертину. Если наша скромность метила в нее, удар, несомненно, достиг цели. Ведьменок просто позеленел от злости. Один – ноль. Альвертина так спешила принять участие в диспуте, что не сподобилась привести себя в порядок. Рядом с принцессой Алисой вид она имела довольно бледный. Я даже не стал выступать по поводу прикарманенной футболки.

От Катарины осталось только облачко ароматного дыма и загадочный запах экзотических духов.

Вадим Игоревич растерянно посмотрел на опустевший подоконник, уронил на пол пепельницу и, как советовала Наталья, пробормотал: «Чур меня!»

– Что ж Вы так неаккуратно! – укоризненно сказал Горбуля. – И вообще, кончать надо с вредными привычками. Всю кухню окурками засыпали, так и до пожара не далеко.

Горохов деревянной походкой подошел к двери, взял веник и совок и стал подметать пол, насвистывая «Куда, куда Вы удалились» в несколько странной для этой арии джазовой интерпретации.

Когда он собрался высыпать мусор в ведро, перед его глазами предстали чьи-то ноги в белых носочках и теннисных туфлях. Вадим Игоревич медленно разогнулся, поднял глаза и увидел стоящую посреди кухни Алису. Горохов опустил руки, высыпал мусор на пол, поочередно уронив совок и веник.

– Папа, – пробормотала Алиса.

– Алиса! – ахнул Горохов и схватил дочь за руку, будто опасаясь, что она вновь исчезнет.

Алиса никуда не исчезла, а, посмотрев на переполненную незнакомыми людьми Ликину кухню, заявила:

– Я хочу домой, ванну и спать.

Желание вполне справедливое. Вид у девочки был сонный, и чумаза она была до чрезвычайности. К тому же от нее сильно попахивало какой-то сыростью.

– Где ты была?! – придя в себя от изумления, возопил Вадим Игоревич, прижимая к груди ненаглядное дитя.

– Потом, папочка, я спать хочу, – прошептала устало Алиса.

– Выходит, нашелся ребеночек-то! – обрадовался Горбуля. – Заявленьеце свое забрать не хотите?

– Завтра, – пообещал Горохов, прижимая к груди полусонную дочь, – все завтра! – Дверь хлопнула так быстро, что Лика, несколько растерявшаяся от произошедшего, даже не успела его проводить.

Однако уже через пару минут затренькал звонок.

– Попрощаться забыл, – ехидно прокомментировал следователь.

Анжелика выпорхнула в прихожую и распахнула дверь. На пороге стоял Горбуля с неизменной рыжей папкой. Улыбка сползла с Ликиного лица, девушка медленно попятилась к кухне.

– Я к Вам, Анжелика Варфоломеевна! – жизнерадостно сообщил следователь. – По делу Горохова. Может, помните, я на днях заходил.

Лика закрыла глаза, ущипнула себя за руку и, бросив представителя следственных органов в коридоре, метнулась в кухню. Горбули номер один там уже не было. Зато, вися над столом и укладывая аккуратной стопочкой потрепанные страницы, мерцала его потрепанная рыжая папка. Анжелика уставилась на нее сумасшедшими глазами и бросилась к ней, как кошка к мыши. Папка, однако, оказалась шустрее, и Лика схватила руками только воздух.

– Что с Вами, гражданочка? – удивленно спросил следователь, вошедший в кухню следом за хозяйкой. – Это у Вас такая гимнастика?

– Ага, – растерянно подтвердила Анжелика. – Горохова, говорите, хотели? А пошли Вы… в городскую прокуратуру !

Соблюдать технику безопасности при попытке выхода из дома я посоветовал Ронни не только из природного человеколюбия, но и памятуя его великую роль в нашей не колдующей компании.

Материализовать что-то путное ему то ли опыта не хватило, то ли фантазии. Пришлось обойтись подручными средствами. К входным дверям Ронни прибыл в экстремальной экипировке: стеганый пуховый комбинезон с Киркиного плеча, мои гриндерсы на три размера больше Рональда, на зависть коту в сапогах, черная вязаная шапочка и, на случай полета, любимый Варварин казан для плова на голове, подхваченный трогательной белой резиночкой на подбородке.