К. Паркер - Закалка клинка

Теперь вверх, вверх! Если они полезут туда, Лордан готов назвать это время суток днем. Хотя, даже если удастся запереть ворота Среднего города и занять стену, это будет не более чем отсрочка. Они снова окажутся в осаде, только более мелкого масштаба, без малейшего успеха долго продержаться из-за отсутствия всякого снабжения и поддержки. Лучшее, чего этим можно достичь, – более почетные условия капитуляции.

«К чертям все это, – сказал Лордан самому себе. – Я сделал все, что мог, так что лучше не надеяться ни на что, а добраться до порта и отчалить отсюда».

Легко сказать – трудно сделать. Решить, что он выходит из игры, далеко не достаточно. Нужно еще проложить себе дорогу через город, в обход холма. Вполне возможно, что он поздно спохватился, и в таком случае можно опустить меч и ничего не делать. Но это каким-то образом шло вразрез с его принципами; все профессиональные инстинкты протестовали против такого оборота событий. Это все равно что сбежать из битвы.

Лордан имел только один план, и если он не сработает – конец. С другой стороны, бывали планы и похуже. Сделав длинный, сокрушительный выпад, он дал человеку с отрубленной половиной лица упасть на землю, а потом упал рядом с ним на колени, прямо на других лежащих – мертвых, полумертвых. Он оказался лицом к лицу с окровавленным человеком – тем, которого он только что рубанул? Возможно, но какое это имеет значение? Тот был все еще жив, с глазами, расширенными от болевого шока; губы его беззвучно шевелились, как будто кочевник пытался рассказать что-то тайное, что он узнал о смерти. Лордан перелез через него – сначала опершись на его лицо рукой, потом коленом – и стал закапываться в глубь высокой груды трупов, скользя и путаясь в членах мертвых и умирающих…

«Зачем добавлять к удару оскорбление, Бардас? Достаточно плохо подыхать от ран в одиночку, на чужой земле, а тут ёще кто-то беззаботно наступает тебе на лицо…»

…как ему казалось, несколько часов подряд. Наконец он выбрался наружу, проделав проход в горе тел. Как Бардас и рассчитывал, никто из сражающихся не смотрел под ноги, сочтя его одним из многих мертвецов, – так что, похоже, на этот раз ему повезло.

Ползком он выбрался на открытое место, где больше не было трупов, и решил, что можно бы и подняться. Едва встав, он нос к носу столкнулся с воином клана, парнем лет шестнадцати, смотревшим на него с ужасом, как будто встретил обитателя свежей могилы. Лордан ударил его коленом в пах, сбивая с ног, пошел прочь, незаметно миновав двоих его товарищей, и наконец оказался…

За пределами битвы, насколько он мог судить. Никто не гнался за ним, не оглядывался. Лордан постоял чуть-чуть, стараясь отдышаться, и поспешил в темноту арки.

«Может, все и обойдется. Конечно, об этом и говорить рано. Но в любом случае следующая часть попроще».

Арка выводила в темноту. Так, эта улица должна вести от старого фруктового склада к кварталу булавочников. Оттуда направо, через ряды дробильщиков, мимо кабака, где косая служанка; налево и вниз – аркадой столяров до перекрестка, от него – по улице веревочников и в переулок налево, а дальше прямо, должен выйти точно позади навесов рынка.

Он прошел в темноте не более двадцати ярдов, когда его нога запнулась о что-то большое и мягкое, и он потерял равновесие. Упав на бок, Лордан откатился в сторону, прижался к стене и прикрылся мечом, держа его классическим двуручным хватом. Тело, о которое он споткнулся, простонало.

Варианты: убить его, если двинется следом, оставить как есть или исследовать. Пока он решал, послышался новый стон.

– А пошло оно все, – пробормотал Лордан сквозь зубы. – Ты кто?

Ответа не последовало только новый стон. Сам себе удивляясь и не понимая, что это ему взбрело в голову, Лордан вложил меч в ножны, нагнулся и вытянул руку. Нащупал лицо – гладкое, безбородое. Девушка или мальчишка.

– В чем дело? – прошептал он.

– Стрела, – ответил чуть слышный голос.

– Встать можешь?

Снова стон. Лордан вздохнул. Без подобных осложнений он мог бы легко обойтись.

– Расцениваю ответ как «да». Давай поднимайся.

Он обхватил лежащего за плечо, подсунув под него руку, и поднял его на ноги. Тот был совсем легкий. На ощупь – точно девушка. Может, это объясняет, почему он стал с ней возиться.

Теперь иди, переставляй ноги. Попробуй. Если не сможешь, я тебя здесь брошу.

– Я попробую, – выговорила она. – Очень… трудно.

– Верю, – согласился он. Будь это легко, каждый бы ходил, весь интерес пропал бы. Давай я тебя поведу. Попробуй за меня схватиться.

– Не могу.

– Ладно, упрямься, если хочешь. Но я тебя предупредил.

– Нет пальцев…

Нет пальцев, нет пальцев. Что за знакомая девушка есть у него в городе – молодая, тощая, без пальцев на правой руке?

Ох, в пору в голос завыть!

Горгас Лордан согнулся под лестницей, ведшей к галерее магазинов, и ждал, когда уйдут люди. Их было около дюжины – иными словами, слишком много, и у них имелась повозка. Это все он рассмотрел, стремительно откатываясь в темноту. Он надеялся, что его не заметили. Повозка – Горгас успел разглядеть – была нагружена бочками.

К большему его раздражению, процессия застряла в десяти ярдах от места, где он прятался. Эскорт повозки – с такого близкого расстояния было видно, что это все кочевники, запалил факелы от маленького светильника, висевшего на боку повозки, и принялся исследовать местность. Горгас начал серьезно волноваться и обдумывал возможность убежать. Эти ребята слишком были заняты, чтобы его преследовать в случае чего, – они разделялись на пары и принялись разгружать бочки.

Идея быстрой пробежки не потеряла привлекательности. Конечно, на месте возничего сидел лучник с оружием на изготовку, но его функция казалась чисто оборонительной. Что толку ему тратить ценные стрелы на неизвестного бродягу, пробежавшего в темноте? Горгас принял решение и собрался побежать на счет «пять».

Он досчитал до четырех, когда двое кочевников закатили бочку в двери магазина и вспугнули двоих прятавшихся там детишек, мальчика и девочку, лет примерно шести и десяти. У детей хватило врожденного здравого смысла броситься бежать в разные стороны, но лучник вскочил со своей скамьи, пробежал несколько шагов за девочкой и прошил ее стрелой насквозь с расстояния двадцати ярдов, а потом развернулся и следующим выстрелом уложил мальчика, прострелив ему шею с сорока ярдов, как раз когда тот хотел свернуть в темный переулок, которым Горгас, в свою очередь, намечал воспользоваться с той же целью. Когда он снова взглянул на повозку, лучник наложил на тетиву следующую стрелу и тревожно оглядывался, будто ища, в кого ее выпустить. Остальные его товарищи не обратили внимания на происходящее и продолжали свою работу.