К. Паркер - Закалка клинка

В этот раз первым не выдержал благородный Ювен. Лордан рукой опустил его клинок и, бросив: «Сначала», продолжил прогуливаться вдоль шеренги. Неприятная особенность упражнения заключалась в том, что, если не справлялся один, оставшимся приходилось начинать сначала.

Устав смотреть на мучения своих подопечных, Лордан пробурчал: «достаточно» и один за другим опустил все шесть клинков.

– Хочу напомнить вам, – добавил он, – что деревянные модели, которыми вы пользуетесь, значительно легче и короче настоящего оружия, поэтому в дальнейшем вам предстоит стоять четыре минуты вместо двух. Теперь приступим к изучению обратного шага классической городской защиты. Опорная нога на линии, оба колена полусогнуты, как если бы вы сидели на стуле. Мастер Тьюдел, вы похожи на испражняющегося наука.

Девушка. В ее движениях сквозила та же неуклюжесть, что и у остальных пяти, но упорство, с которым она выполняла каждое упражнение, было почти пугающим. Она занималась, словно… Студенты учатся фехтованию с целью хорошо зарабатывать и не быть убитым, эта хотела научиться убивать. Бардас отдал профессии десять лет, но никогда не видел ничего подобного. Он знал одно: ему это не нравится.

– Эта, – шепнул Лордан помощнице, пока класс тяжело топтался, с размаху рассекая воздух, – станет настоящим чудовищем.

– Отлично, – невозмутимо ответила Эйтли, – успешный выпускник – лучшая реклама для заведения.

Девушка сидела в шезлонге, уткнув нос в кучу восковых дощечек: список имен, догадался фехтовальщик.

– Знаешь, кто это? – спросила она.

– Не имею ни малейшего понятия.

– Это список всех студентов, записавшихся на этот семестр. Более тридцати еще не выбрали школу. Можно прямо сейчас отправляться искать их.

– Ты увлеклась, у меня уже есть класс.

– Ах, – улыбнулась Эйтли. – Как ты смотришь на то, чтобы вести два класса одновременно? Некоторые инструкторы так делают.

В ответ Лордан недовольно нахмурился.

– У меня нет сил смотреть за этим, – ответил он, – еще полдюжины идиотов доконают меня.

– Брось, ты просто еще не привык. Когда ты найдешь свой собственный стиль…

– Отличная идея, тем не менее она отклоняется. Я способен справиться с одной дюжиной, но две шестерки – это выше моих сил. Кроме того, отличительной чертой нашей школы является индивидуальное обучение. Значит, я должен постоянно наблюдать за тем, что делают ученики. А как я буду за ними наблюдать, если половину времени мое внимание будет занято другим классом? – Бардас поглядел на аккуратные дощечки с именами и подумал о том, сколько усилий потрачено впустую. – Тебе следовало спросить у меня, прежде чем приступать к своей затее.

– Ну хорошо, – нахмурилась Эйтли, – а что, по-твоему, я должна была делать? Работу, которую ты мне поручил, я закончила несколько часов назад.

– Откуда я знаю, – огрызнулся Лордан. – Нет, Ты только посмотри на этого клоуна! Валери, если ты хотя бы изредка слушал то, что тебе говорят…

Фехтовальщик вернулся к работе, а Эйтли вздохнула и бросила стило в сумку. Она взяла за правило наблюдать за работой практически всех инструкторов, и, по правде сказать Лордан относился к числу средних. Он меньше орал и больше объяснял, чем многие из его коллег, между успехами его шестерки и прочими студентами не чувствовалось большой разницы.

Девушка рассеянно обвела взглядом помещение. В одной из известных школ, располагавшихся неподалеку, Класс продвинутого уровня осваивал искусство владения Звейхендером – старинным двуручным мечом, который использовался на процессах по обвинениям в наговоре и колдовстве. За все время, проведенное в различных судах, Эйтли ни разу не слышала, чтобы рассматривалось подобное дело. Она знала, что у Лордана имелся Звейхендер, но хранился явно не дома – предмет такого размера трудно было бы не заметить. Не представляя, как им пользуются, девушка наблюдала.

Инструктор начал с того, что продемонстрировал ученикам собственно меч. Его длина превышала шесть футов, почти четверть ее приходилась на рукоять. Гарда расходилась на фут в обе стороны, причем их было две: шестью дюймами выше находилась еще одна, поменьше, напоминающая два крыла, отходящих от лезвия. Преподаватель взял платок и, тщательно обмотав рукоять между двумя гардами, обхватил ее правой рукой, поместив левую ближе к концу, после чего приступил к демонстрации основных движений.

Эйтли, ожидая увидеть удары сплеча, была разочарована, убедившись, что Звейхендер используется скорее как топор мясника и алебарда, нежели обыкновенный меч. С таким только на драконов ходить, подумала девушка. Тонкий отточенный судебный клинок придавал адвокату грациозность и изящество в захватывающей стремительности поединка, тогда как неповоротливый Звейхевдер двигался по заранее определенному маршруту, не позволяя ни выиграть дело, ни проиграть. В нем чувствовалась уверенность и практичность, он начисто лишал судебный процесс зрелищности. Почему же его применяли так редко?

Четверо или пятеро обучающихся по очереди фехтовали с инструктором – один продержался целых две минуты, остальные потерпели поражение после нескольких первых замахов. Легкость, с которой новичок мог одолеть профессионала, объясняла, почему в настоящее время меч уже не использовался. К тому же с таким оружием поединок мог длиться сколь угодно долго, а интересы правосудия требовали, чтобы слушание было по возможности кратким и однозначно разрешало спор в пользу одной из сторон.

Шестой студент – невысокий плотный юноша в неприметном костюме – сопротивлялся дольше всех, хотя начал задыхаться уже на тридцатой секунде. Эйтли плохо представляла технику боя, но интуитивно чувствовала, что он плохо понимает, что делает. Инструктор не скрывал раздражения: класс хранил молчание – крики во время процесса рассматривались как неуважение к суду, нарушителей порядка помещали на неделю в камеры, расположенные в подвалах Храма Правосудия, – но ученики не скрывали, на чьей стороне их симпатии. Выпады преподавателя стали злее и интенсивнее – Эйтли понимала, что он потеряет репутацию, если этот фарс будет продолжаться.

Тренер увеличил скорость и применил несколько приемов, не включенных в демонстрацию, – студент продолжал борьбу. Юноша, несомненно, был самородком, что только осложняло его положение. Кроме того, сама ситуация выглядела бессмысленно: он пришел сюда овладеть профессией а не победить своего наставника. Эйтли почувствовала, как внутри нарастает раздражение: мальчишка продемонстрировал свои способности, пришло время вежливо уступить и принять аплодисменты зрителей.

Но он не уступал. Юноша продолжал атаковать, Эйтли видела, как наставник нанес ему рану в правое предплечье, недвусмысленно давая понять, что игра затянулась. Ученики испуганно охнули, тренер сделал шаг назад, показывая, что схватка окончена. Но студент считал иначе: он поменял опорную руку и занес меч над головой. При попадании этот удар раскроил бы инструктору череп, как сосновое полено. Наставник неловко парировал, приняв удар нижней гардой, и отлетел в сторону. В это время юнец замахнулся снова, целясь в область горла противника. Инструктор отпрыгнул в сторону, парировав удар, прежде чем тот рассек его надвое. От такой наглости наставник пришел в ярость; контратака была стремительной и беспощадной: лезвие скользнуло между руками юноши и вошло точно в сердце.