Элизабет Мун - Меч наемника

Если бы не Стэммел и дневальные, встретившие ее у костра, Пакс завалилась бы спать, ничего никому не рассказывая. Но внимание сержанта и остальных слушателей придало ей бодрости, и вскоре ей пришлось прервать рассказ и начать его с начала, но уже в окружении жадно ловящих ее слова разбуженных солдат.

— Значит, ты уверена, что он мертв, — раздался чей-то голос, когда Пакс наконец закончила говорить.

— Я видела, как Хальверик пронзил ему горло, как его изрубили на куски; видела голову на палке. Ее отнесли в лагерь Хальверика.

— Но ведь это ты схватила его! — возмутился кто-то другой. — Голова должна была быть нашим трофеем.

— Убил его Хальверик. Его удар был последним. Так что — все честно. Да и не одна я схватила Синьяву. Мне не только помог, но и спас меня от гибели паладин Фенит. А остальные, кто навалился на него, — там и не разберешь, где были наши, где ребята Хальверика…

— Все равно… — Пакс узнала наконец раздраженный и упрямый голос Баррани.

На этот раз подругу резко оборвала Натслин:

— Отвяжись, Барра! Пакс там была, и если ее это устраивает, то пусть так все и будет.

— Как его убили? — спросил Воссик.

— Хальверик… мечом, — напрягшись, ответила Пакс.

— Ну-ну. Я полагаю, медленно разрезал на кусочки. После того, что тот сделал с его сыновьями…

— Нет. — Пакс физически ощутила повисшее в воздухе удивление, недоверие и любопытство. — Одним ударом, — выдохнула она. — Проткнул ему горло.

Первым нарушил недоуменное молчание Стэммел:

— Ну и ну, — присвистнул он. — Такое благородство… Проявить милосердие к такому противнику, как Синьява, — это что-то да значит.

Стэммел был явно поражен. Кто-то нахмурился, но в то же время Пакс увидела, как с облегчением вздохнули многие ветераны, словно услышав приятную новость вместо ожидаемой злой вести. Разумеется, за других первой возмутилась Баррани:

— Но почему так?! После всего, что Синьява натворил… Я думала, что герцог ему устроит! Почему, почему он умер так легко?!

Прежде чем Пакс собралась с ответом, Барру оборвал Воссик:

— Все правильно! Именно поэтому мы и не стали такими, как Синьява. Именно так мы убеждаемся в том, какие благородные люди командуют нашими ротами. Не поддаться на такое искушение! Пакс, надеюсь, ты-то не просила герцога пытать пленного?

— Нет, — пробормотала, покраснев, Пакс, надеясь, что никто не будет уточнять, что именно случилось там и что говорил герцог.

— Так я и думал, — с облегчением вздохнул Воссик. — Молодец, Пакс. Запомните все — это благородная рота, она была такой, есть и будет такой всегда. Ясно тебе, Барра?

Та ничего не ответила.

Стэммел улыбнулся:

— Успокойтесь, ребята. Вот подождите, разделаемся с этой крепостью, и вы почувствуете себя по-другому. А кроме того, я думаю, захватив казну Синьявы, рота изрядно обогатится. Следовательно, всем нам перепадет кое-что. Тебе, Пакс, в особенности. — Стэммел потянулся и зевнул. — Ну ладно, теперь я хоть посплю спокойно. А то так волновался, что этот мерзавец опять смоется, воспользовавшись хитростью или колдовством, — какой уж тут сон. — Протянув руку Пакс, сержант помог ей встать. — Даже такому воину, как ты, Пакс, нужно отдохнуть перед штурмом. Иди ложись.

Пакс, ловя на себе восхищенные и одобрительные взгляды товарищей, направилась к палатке. Но то, что осталось невысказанным, сжимало ей горло.

Утром никто не разбудил ее. Пакс сама проснулась, когда солнце уже высоко стояло над горизонтом. Палатка была почти пуста, только в дальнем углу спали еще двое. Пакс, не торопясь, потянулась и встала. День обещал быть к полудню теплым, даже жарким. Позевывая, Пакс направилась к кухне.

— А вот и наш герой, — раздался за ее спиной голос Стэммела. — Привет, Пакс. Могу тебя порадовать последними новостями: гарнизон крепости собирается сдаться.

Пакс с некоторым усилием ответила:

— А?.. Да, здорово.

— Они передали, что просто боятся открыть ворота. И я их понимаю. Чего они могут ждать от нас, если судят по себе? — Оглядевшись и убедившись, что их никто не слышит, Стэммел сказал: — Пакс, твои ребята вернулись. Я успел поговорить с Арни и Виком. Ты ночью многое не договорила…

Пакс опустила глаза, ожидая следующего вопроса. Но Стэммел, не спрашивая ее ни о чем, продолжил:

— И правильно сделала. Герцог… ты сама его знаешь, можешь судить о его благородстве. Я знаю его еще дольше. Он мог сорваться, но в одном ты права, Пакс: как бы он ни разгневался, герцог не тот человек, который пытает пленных. Просто в тот момент он… он, наверное, просто не был самим собой. Не думаю, что остальные будут распространяться об этом. Я еще вчера что-то почувствовал по твоему лицу, и то мне пришлось просто тянуть Вика за язык. Он боялся, что я буду сердиться на тебя.

Пакс сама не заметила, как улыбнулась Стэммелу, в глазах которого тоже бегали веселые искорки.

— Присматривайся к себе и к тому, что вокруг тебя происходит, — неожиданно сменив тон, продолжил Стэммел. — Если дело так дальше пойдет, — я имею в виду предсказания, таинственные знаки, беседы с паладинами, — то, глядишь, скоро ты совсем уйдешь от нас, и мы лишь иногда будем видеть тебя, проносящейся мимо на прекрасном скакуне…

Тон Стэммела был лишь наполовину шутливым.

На мгновение сердце Пакс замерло, перед глазами возникла неясная картина… но она быстро отогнала видения прочь.

— Нет, — сказала она. — Я останусь в нашей роте, с моими товарищами. Если… если герцог не выставит меня в шею. — Пакс вспомнила ледяной взгляд, которым смерил ее герцог ночью.

— Он честен и благороден и не станет держать на тебя зла. Но честно, Пакс, идея-то неплохая. Если мелькнет шанс — воспользуйся им. Сражаться ты умеешь. Подучишься немного бою в одиночку — и вперед. Главное, что ты задумываешься над тем, что есть добро и зло. Дружить ты умеешь, а значит, и друзья у тебя появятся повсюду.

Пакс покачала головой, и Стэммел вздохнул:

— И все же подумай. А кстати — твои два года прошли уже несколько месяцев назад. Тебе ведь отпуск положен. Можешь съездить домой повидать своих, оглядеться. Подумаешь на досуге…

Пакс поразилась: она, оказывается, совсем забыла о «двух годах беспрерывной службы», записанных в ее договоре. Неожиданно родная деревня мелькнула у нее перед глазами, почти забытые запахи ударили в ноздри… Лавка булочника, колодец, площадь в базарный день. А за деревней — череда подъемов и спусков по невысоким холмам, и вот уже мелькнула среди зелени черная крыша родного дома. Слезы навернулись Пакс на глаза.

— Я… я смогу расплатиться за приданое, — вдруг вспомнила она.

— Конечно. Я думаю, что твоя доля за эту кампанию с лихвой покроет ту сумму. Подумай. Герцог наверняка даст нам всем отпуск, если, конечно, не отправит меня и тебя — уже капралом — вербовать новобранцев на севере. Впрочем, тогда мы точно могли бы попросить его продлить маршрут и урвать по недельке, чтобы побыть дома.