Майкл МУРКОК - ХОЗЯЕВА ЯМЫ

Многие из людей-автоматов пали.

Никто из наших воинов не получил серьезных ран, если не считать пустяковых царапин. Каким-то образом мы уцелели против мощи Людей-Превратившихся-В-Машины.

Но мало-помалу они окружили нас и придавили друг к другу, так что не осталось ни малейшего места для боя.

А затем они взяли нас в плен, но не убили, как я ожидал, а разоружили.

Что же собирались теперь с нами делать?

Я поднял взгляд на наши корабли. Что они сделают с ними. С привезенной нами исцеляющей чуму водой?

Я гадал, неужели в Кенд-Амриде никогда не воцарится мир и спокойствие?

Нас заточили в такой же камере, где мы уже были ранее.

Здесь нас было много, а камера была тесной. Я никак не мог понять, почему нас не убили на месте, но решил принять это без объяснений и попытаться продумать средство убежать.

Я обследовал нашу камеру. Она была сделана добротно и спроектирована специально для заточения людей – редкий случай на Марсе, где обычно сама эта мысль вызывает отвращение.

Затем я вспомнил про тонкий кинжал, подаренный мне Фасой, девушкой-кошкой.

Я вытащил его из-за ремней и подумал, как его можно использовать к нашей выгоде.

Существует лишь ограниченное число способов сбежать из тюрьмы, если она спроектирована с таким расчетом, чтобы позволять выходить и входить только через дверь. Я перебрал все эти способы.

Особенно внимательно я размышлял над самым простым – через дверь.

Ее самым слабым звеном являлись петли. Я начал ковырять дерево дверного косяка поблизости от петель, думая втащить дверь внутрь.

Должно быть, я работал несколько шати, поглощенный тем, что делал.

Наконец, у меня кое-что получилось. Затем Хул Хаджи, Дарнад и я потянули дерево на себя. Она застонала, поддаваясь. Засов на другой стороне с лязгом упал на пол.

Нас, казалось, никто не услышал.

Мы стали молча продвигаться к лестнице, ведущей на первый этаж Центрального Места.

Как только мы добрались до коридора и надеялись, что сможем как-нибудь проникнуть на крышу и воздушные корабли, если они еще там, я услышал звук слева от меня.

Я стремительно обернулся с кинжалом в руке, пригнувшись и готовый действовать.

Там стояла фигура с пустым лицом и деревянным телом.

– Первый! – воскликнул я. – Барани Даса!

– Я шел к камерам, – раздался холодный голос. – Теперь в этом нет необходимости. Вы идти.

– Куда? – спросил я.

– К главный водохранилище Кенд-Амрида. Ваши баки там.

Удивившись, мы последовали за ним, все еще в неуверенности, все еще считая, что это может быть какой-то ловушкой.

Мы последовали за ним по коридорам и переходам, приведшим, наконец, к помещению с высокими потолками, где царил полумрак. Здесь сверкала вода большого резервуара. На пересекающем водоем своеобразном молу стояли баки, в которых мы привезли зеленую воду из Озера Зеленых Туманов.

Должно быть, Барани Даса каким-то образом сам перетащил их сюда.

– Почему ты выступаешь против Одиннадцати? – спросил я его, проверяя, не испорчены ли баки.

– Это необходимо.

– Но когда я видел тебя в последний раз, ты был довольно нормальным человеком. Что с тобой случилось?

Губы его на мгновение дрогнули, а в глазах появился слабый иронический блеск.

– Чтобы помочь им, мы не должны нападать на них, – сказал он. – По-моему, ты научил меня этому, Майкл Кэйн.

Я был поражен.

Этот человек притворялся, чтобы его реабилитировали, чтобы попытаться изменить придуманное им самим вероучение. Мне оставалось только восхищаться им. Я думал, что он может справиться с этой задачей, коль скоро чума будет уничтожена навсегда.

– Но я все еще не могу полностью понять, зачем ты привел нас сюда, – сказал я.

– По нескольким причинам. Ты спас жизнь моей племяннице, Але Маре, пока был здесь. Это просто благодарность. Но ты также показал мне, как лучше всего я могу воздействовать на преступление, которому сам положил начало здесь.

Я протянул руку и пожал ему плечо.

– Ты – человек, Барани Даса. Ты обязательно справишься с этим.

– Надеюсь, что да. Теперь мы все должны заняться приготовлением противоядия в водохранилище. Все машины нуждаются в горючем, – усмехнулся он. – А машины в Кенд-Амриде должны пить.

Рассуждения его были здравыми.

Вскоре мы вылили в резервуар всю зеленую воду, и наша работа была закончена.

Теперь Барани Даса предложил:

– Вы идти, – это он вернулся к своей первоначальной роли.

Мы последовали за ним по извилистым переходам.

Постепенно мы поднимались все выше и выше, пока, к моему крайнему удивлению, так как я потерял всякую ориентировку, не оказались на крыше Центрального Места.

А там все еще парили наши корабли.

Они находились там же, где мы их оставили.

Из гондолы моего воздушного корабля выглядывала Ала Мара с улыбкой облегчения.

– Дядя! – взволнованно прошептала она, увидев Барани Даса. Но тот и не взглянул на нее, сохраняя неподвижное выражение лица и прямое положение тела. Он не сделал ей даже жеста.

– Дядя, – голос ее упал. – Неужели ты не узнаешь меня, Алу Мару, свою племянницу?

Барани Даса оставался безмолвным.

Я сделал ей знак-жест, предназначавшийся для утешения, но она зарыдала и отступила в гондолу.

– Почему они ничего не сделали с воздушными кораблями? – тихо спросил я Барани Даса.

– Воздушных кораблей не существует, – так же тихо объяснил он.

– Так значит, они не могут увидеть их, или обманывают себя, думая, что не видят их.

– Да.

– Для одного человека у тебя тяжелый бой впереди, – посочувствовал я ему.

– Чума исчезнет, бороться будет легче, – ответил он. – Чума исчезнет быстро, а остальное потребует немного больше времени.

– И ты победишь, если на это вообще способен один человек, – сказал я то, что думал и прежде.

Я еще раз хлопнул его по плечу и полез по лестнице в гондолу. Мне теперь нужно было утешить Алу Мару, рассказав то немногое, что я сам знал.

Вскоре все мы влезли в гондолы кораблей.

Наша основная задача была успешно выполнена, и прежнее приподнятое настроение вернулось к нам.

Корабли поднялись в воздух и направились обратно к Варналю. Вскоре мы стремительно пронеслись над озерами, краем цветов и зыбучими песками.

Мы летели домой. В некотором смысле мы уже были там, ибо на сердцах наших было легко, а в разумах воцарился покой.

Мы вернулись в Варналь мирным утром, полным мягкого солнечного света.

Зеленые туманы изящно струились по городу, сверкали и блистали мраморные башни, и весь город мерцал светом, словно драгоценный камень.

Издалека доносился слабый звук, похожий на детское пение, и мы знали, что слышим песни Зовущих Холмов.