Маргарет Уэйс - Испытание близнецов

Приподняв устройство на уровень глаз, Карамон начал читать заклинание, но был прерван Тассельхофом.

— О Карамон! — взвыл кендер, вцепившись в друга обеими руками. — Не заставляй меня отправляться к Пар-Салиану вместе с тобой! Я знаю, он сделает со мной что-нибудь ужасное! Он может превратить меня в летучую мышь… — Тас помолчал. — И хотя быть летучей мышью само по себе довольно интересно, я не уверен, что мне понравится спать вниз головой, цепляясь ногами за какой-нибудь сучок. Теперь я думаю, что больше всего на свете мне нравится быть просто кендером, и я…

— Что ты несешь? — перебил его Карамон, свирепо глядя то на Тассельхофа, то на мрачные тучи. Дождь стремительно набирал силу, а молнии били в землю все ближе и ближе к ним.

— Пар-Салиан! — воскликнул Тас, в ужасе приседая. — Я помешал его заклятью! Я отправился в прошлое вместе с тобой, хотя меня никто туда не приглашал! И еще я укра…нашел волшебное кольцо, которое кто-то обронил, и оно превратило меня в мышь. Я уверен, что Пар-Салиан очень сердит на меня за это. И потом, я же тогда сломал магическое устройство! Помнишь? Правда, я в этом не виноват, это Рейстлин заставил меня сделать что-то не правильно, однако Пар-Салиан очень строгий! Он может рассудить, что если бы я с самого начала не влез в это дело — как я и должен был поступить, — то потом не произошло бы ничего из того, что случилось! Или ты со мной не согласен? Правда, я заставил Гнимша починить устройство, но он исправил его не совсем удачно, из-за этого мы…

— Тассельхоф, — сказал Карамон. — Заткнись, пожалуйста.

— Хорошо, Карамон, — покорно согласился кендер.

Гигант посмотрел на его маленькую, жалкую фигурку, освещенную вспышкой молнии, и вздохнул.

— Я не позволю Пар-Салиану сделать с тобой ничего дурного, — сказал он устало. — Обещаю. Или ему сначала придется превратить в летучую мышь меня.

— Честно? — с беспокойством осведомился кендер.

— Даю слово, — отозвался Карамон, не отрывая глаз от грозового неба. — А теперь дай мне руку, и давай выбираться отсюда.

— Конечно. Вот она, — сказал Тас почти радостно и сунул пальцы в ладонь Карамона.

— И еще, Тас…

— Что?

— На этот раз думай, пожалуйста, о Башне Высшего Волшебства в Вайретском лесу. И больше никаких лун, слышишь?

— Хорошо. — Тассельхоф вздохнул. Карамон снова начал читать заклинание, а кендер закрыл глаза и подумал: «Готов поспорить, что из Карамона получилась бы замечательная летучая мышь!»

В следующее мгновение они очутились на опушке леса.

— Я тут ни при чем, — едва открыв глаза, быстро сказал Тас. — Я думал о Башне всем сердцем и головой. Клянусь, у меня и в мыслях не было никакого леса.

Карамон пристально всмотрелся в просветы между стволами. Ночь еще не кончилась, но небо очистилось от туч. Гроза бушевала где-то у горизонта.

Лунитари светилась в небе тусклым красным светом. Солинари медленно погружалась в далекие облака. В зените горела выложенная звездами руна Песочных Часов.

— Ну что же, мы, по крайней мере, все еще в том же временном периоде, — пробормотал Карамон. — Но где мы? В каком месте?

Он оперся на костыль и с раздражением посмотрел на зажатое в руке волшебное устройство. Затем его взгляд переместился на стволы деревьев, освещенные болезненным светом лун. Неожиданно лицо Карамона прояснилось.

— Все в порядке, Тас, — сказал он с явным облегчением. — Ты что, не узнаешь это место? Это Вайретский лес — тот самый магический лес, который охраняет подступы к Башне Высшего Волшебства!

— Ты уверен? — с сомнением спросил кендер. — Мне сдается, что, когда я видел его в последний раз, он был совсем другим. Тогда он был намного старше, а мертвые деревья теснились со всех сторон и словно глядели на меня. Когда я хотел войти, они меня не впустили, а когда захотел вырваться из их кольца, то не выпустили.

— Это тот же самый лес, — пробормотал Карамон, снова складывая скипетр и превращая его в неприметный брелок.

— Тогда что же с ним случилось?

— То же, что и со всем остальным миром, — ответил Карамон, бережно пряча брелок в кожаный кошелек на поясе.

А Кендер уже унесся мыслями в то время, когда он в последний раз побывал в заколдованном лесу.

Создан он был для того, чтобы ограждать от непрошеных гостей Вайретскую Башню Высшего Волшебства, и всегда считался странным и опасным местом, где с неосторожными путниками происходили разные сверхъестественные вещи.

Достаточно сказать, что человек — или, допустим, кендер, — как правило, не мог найти этот лес. Напротив, сам лес находил того, кто был ему нужен. Например, в первый раз он нашел Тассельхофа и Карамона сразу после того, как Сот наложил умертвляющее заклятие на Крисанию. Тогда Тас проснулся после крепкого сна и обнаружил лес на том месте, где еще вчера его не было.

Деревья в лесу показались ему тогда мертвыми. Их скрюченные, почерневшие сучья были лишены листвы: лишь клочья сырого тумана шевелились у земли, да между стволами мелькали какие-то темные тени. Но деревья вовсе не были мертвыми. К тому же у них оказалась довольно любопытная привычка — не свойственная обычным, живым деревьям — следовать за путником. В связи с этим Тас припомнил свои попытки выйти из леса, но в каком бы направлении он ни шел, лес всегда оказывался на его пути.

Все это было довольно загадочно и таинственно. Стоило тогда Карамону вступить под сень чудовищных деревьев, как все чудесным образом преобразилось. Старые стволы, выглядевшие сухими и безжизненными, снова принялись расти, на глазах превращаясь в прекрасные и величественные валлины.

Из мрачной непролазной чащобы лес превратился в зеленую и приветливую рощу, шумящую на ветру согретой солнцем золотисто-зеленой листвой, в которой беззаботно и зазывно Щебетали птицы.

Теперь Вайретский лес снова переменился, и Тассельхоф с недоумением его разглядывал. Как ни странно, он все еще был похож на тот, прежний Вайретский лес, и все же в нем появилось что-то незнакомое и пугающее. Деревья выглядели мертвыми, однако, пристально вглядевшись в то, как они колышутся под ветром, кендер вдруг подумал, что эти черные и голые сучья отнюдь не мертвые, а очень даже живые! Они тянулись к путникам, словно хищные пальцы чудовищ…

Повернувшись к чаще спиной, Тассельхоф оглядел окрестности. Вокруг все было точно так же, как в Утехе. Кроме леса, ни вблизи, ни вдали не было видно ни одного дерева — ни живого, ни засохшего. Только серо-черная, мертвая земля и обгорелые пни. Насколько хватало глаз, нигде не наблюдалось ни малейшего признака жизни — лишь смерть и запустение.

— Что это, Карамон?! — вскричал вдруг Тассельхоф.

Гигант обернулся. У одного из пней скорчилась в грязи какая-то маленькая фигурка.