Маргарет Уэйс - Испытание близнецов

Но вокруг было тихо. Неужели ей это приснилось?

Откинув с лица рыжие вьющиеся волосы, Тика сонно покосилась в окно. Стояло раннее утро; даже солнце еще не взошло, и небо было глубокого синего цвета, каким оно бывает только перед рассветом. Птицы в ветвях понемногу просыпались, перепархивая с ветки на ветку и звонко пересвистываясь между собой, однако Утеха еще спала. В этот предрассветный час даже городской сторож обычно уступал настойчивому и ласковому теплу весенней ночи и сладко похрапывал под своим навесом, упираясь подбородком в грудь.

«Наверное, мне это приснилось! — с некоторым страхом подумала Тика. — Интересно, привыкну ли я когда-нибудь к тому, что приходится спать одной? Любой звук или шорох заставляет меня подскакивать на постели и таращиться во тьму…»

Она легла и натянула на голову одеяло, пытаясь снова уснуть. Крепко зажмурив глаза, Тика попробовала вообразить, что Карамон снова здесь, попыталась представить себе, как она лежит рядом с ним, положив голову на его плечо, и прислушивается к его ровному дыханию, к мощным ударам сердца — таким уютным и привычным звукам, которые всегда позволяли ей чувствовать себя в безопасности…Вот его рука похлопала ее по плечу, а знакомый голос пробормотал сонно:

— Это просто плохой сон, Тика…К утру все пройдет…

Тук-тук-тук-трах!

Молодая женщина открыла глаза. Нет, это ей не приснилось. И звук, что бы это ни было, доносился сверху. Кто-то или что-то засело в ветвях гигантского гингко, прямо над ее головой!

Отшвырнув в сторону одеяла, Тика соскочила на пол и, двигаясь с легкостью и сноровкой, которые приобрела во время войны, схватила ночной халат, висевший на спинке кровати, и втиснулась в него, впопыхах перепугав рукава. Затем она неслышно выбралась из спальни в коридор.

Тук-тук-тук-трах-бах!!

Тика решительно сжала губы. Кто-то забрался на дерево — туда, где находился их новый, недостроенный дом, который Карамон принялся возводить для Тики среди могучих ветвей гингко. Но кто и зачем? Может быть, вор? Карамон же оставил наверху все свои инструменты…

Тика едва не рассмеялась, но только всхлипнула. Инструменты! Молоток, насаженный так плохо, что слетал при каждом ударе; беззубая пила, напоминающая челюсть овражного гнома; рубанок, которым нельзя было строгать даже масло! И все же они были дороги Тике, и она оставила все это добро там, где оставил его он.

Тук-тук-тук-трах-бах-бах!

Тика уже вышла в прихожую своего маленького дома, когда ей в голову пришла мысль об оружии. Торопливо оглядевшись по сторонам, она схватила первое, что попалось под руку, — увесистую сковороду на длинной ручке. Крепко сжимая сковороду в руке, она неслышно и незаметно выскользнула наружу.

Лучи солнца чуть тронули вершины далеких гор, и снежные пики зазолотились на фоне безмятежно голубого неба. Капли росы сверкали в траве, как крошечные бриллианты, а утренний воздух был прозрачен и свеж, как арбуз. Молодые блестящие листья гингко шуршали наверху и радовались нежным прикосновениям солнечных лучей, разбудивших их. Новорожденный день казался таким свежим, чистым и новым, словно это был первый день только что сотворенного мира, на который боги еще взирают с довольными улыбками.

Но Тика не думала ни о богах, ни о прелести утра, ни о холодной росе, которая стекала по ее босым ногам. Сжимая за спиной сковороду, она подкралась к ведущей наверх лестнице и принялась карабкаться в клеть недостроенного дома, укрепленную на самых толстых сучьях могучего дерева. У края платформы она, однако, приостановила свой подъем, осторожно заглянув через люк внутрь.

Ага! В доме действительно кто-то есть! Тика с трудом разглядела темную фигуру, сидевшую на корточках в темном углу, и, неслышно перебросив свое тело через край люка, стала подкрадываться к незваному пришельцу по теплому деревянному полу. И тут ей послышалось сдавленное хихиканье…

Тика на мгновение заколебалась, потом решительно сжала в руках сковороду и. пошла дальше.

«Это просто воображение разыгралось», — твердила она себе, все ближе и ближе подходя к укрытой плащом фигуре.

Теперь она смогла лучше рассмотреть вора. Это был мужчина, человек очень сильный, если судить по его загорелым мускулистым рукам и ширине плеч. Своими габаритами он, пожалуй, мог бы поспорить с Карамоном — Тика поняла это, хотя незнакомец и был обращен к ней спиной. Но вот он поднял руку, и молодая женщина заметила зажатый в его кулаке молоток Карамона!

Как он смеет хватать Карамоновы инструменты?!

Тика была в ярости, и никакие, даже самые устрашающие размеры не могли ее испугать. К тому же она знала, что все мужчины становятся одинакового роста, стоит только повалить их на землю и приставить к горлу острие меча. Меча у нее не было, зато была сковорода. Тика широко размахнулась и…

— Карамон! Сзади!!! — раздался пронзительный голос.

Гигант с удивительным проворством вскочил на ноги и обернулся.

Сковорода со звоном упала на пол. За ней последовали молоток и несколько гвоздей…

Тика благодарно всхлипнула и заключила Карамона в объятия.

— Разве это не замечательно, Тика? Готов поспорить, ты ужасно удивилась!

Ведь ты правда удивилась, Тика? А скажи, неужели ты действительно треснула бы Карамона по голове сковородой, если бы я не остановил тебя? На это было бы любопытно взглянуть, хотя я не уверен, пошло бы это Карамону на пользу или нет.

А помнишь, как ты огрела сковородой драконида, который хотел ударить Гилтанаса?

Тика?.. Карамон?..

Тассельхоф посмотрел на двух своих старых друзей. Они не произнесли ни слова, они даже не слышали, что он говорил. Они просто стояли, держа друг друга за руки, и молчали, и кендер почувствовал, как какая-то подозрительная влага стекает по его лицу.

— Ну ладно, — сказал он, с трудом выдавив из себя улыбку. — Вы пока побудьте тут, а я спущусь вниз и подожду вас в гостиной.

Кендер ловко спустился по лестнице и вошел в аккуратный маленький домик, стоявший в тени гигантской кроны гингко. Оказавшись внутри, он первым делом достал носовой платок и трубно высморкался и лишь потом принялся осматриваться по сторонам.

— Судя по всему, — пробормотал он, с восторгом разглядывая новехонькую серебряную мисочку с хрустящим печеньем, — Тика и Карамон еще некоторое время пробудут там, наверху, может быть даже до обеда…

Кендер перевел взгляд на чудесный соусник, стоящий на верхней полке, и рассеянно сунул мисочку (вместе с печеньем) в свой самый большой кошелек, пребывая в полной уверенности, что поставил ее обратно на полку.

— Пожалуй, у меня есть время, чтобы произвести инспекцию своего имущества.

Усевшись на полу и задумчиво жуя печенье, кендер вытряхнул на ковер содержимое своих знаменитых кошельков. Первое, что попалось ему на глаза и наполнило сердце гордостью, был комплект самых последних карт Кринна, подаренный ему Танисом. Скрестив ноги, Тас принялся разворачивать карты одну за другой и водить по пергаменту маленьким пальцем в поисках всех тех замечательных мест, которые он когда-то посетил.