Маргарет Уэйс - Стражи утраченной магии

— Камень, — произнес голос, пробившись в мозг Джессана и оставив там осколки жгучей боли. — Я знаю, он у тебя. Я найду его. Я буду трясти твои мозги до тех пор, пока ты не скажешь сам.

Джессан мог бы сказать правду, что камень находится вовсе не у него, а у Башэ. Только кому говорить правду? Врикилю? Страх вгрызался в его кости, но не мог завладеть его сердцем. С незапамятных времен тревинисы оберегали пеквеев — маленьких и хрупких созданий, которые привыкли полагаться на защиту сильных людей. И именно сейчас к нему, охваченному ужасом, пришло его настоящее, взрослое имя. Возможно, ему не представится возможности произнести это имя вслух, а другим — услышать. Возможно, никто не узнает его взрослого имени. Никто, кроме него самого. Но если он и погибнет, то погибнет, узнав свое настоящее имя.

Оберегающий.

Схватив кровавый нож, Джессан издал хриплый крик и бросился на врага. Он не надеялся на чудо и не думал одолеть это порождение зла. Старый костяной нож был не в состоянии пробить металл доспехов. Он надеялся, что врикиль убьет его быстро, чтобы он не выдал тех, кто искал в нем защиту.

Джессан ударил в нагрудник доспехов врикиля, ожидая, что костяное лезвие разлетится в щепки. К его изумлению, нож пробил черный металл. Врикиль дернулся у Джессана под рукой, словно лезвие вонзилось ему в тело.

Шакур почувствовал боль, настоящую телесную боль. Двести лет назад Дагнарус, взяв в руку Кинжал врикиля, ударил Шакура в спину. Тогда он пережил мгновения чудовищной, нестерпимой боли. Он с радостью умирал, не подозревая, что ему не придется впасть в сладостное забытье смерти. И боль этого открытия была намного сильнее, нежели боль от вонзившегося Кинжала. Сейчас Шакур переживал то же ощущение. Костяной нож ударил в самую сердцевину его существа. Магия Пустоты, заключенная в ноже, подобно громоотводу, начала вбирать в себя магию Пустоты, которая поддерживала существование Шакура.

Голос внутри врикиля нашептывал Шакуру, чтобы он позволил ножу вобрать всю его магическую силу, и тогда Шакур уплывет в покои темноты. Яростный рев подавил этот шепот. Этот мальчишка, смертная человеческая букашка, осмелился выступить против Шакура, дерзнул убить его!

Костяной нож оставался в груди Шакура. Джессан схватился за рукоятку, чтобы всадить нож еще глубже. Шакур обхватил своей рукой руку Джессана и крепко сжал ее. Неимоверным усилием воли врикилю удалось изменить направление магического потока Пустоты, чтобы тот не лишал его сил.

Теперь магия Пустоты начала высасывать жизненные силы из Джессана.

Джессан закричал. Его тело задергалось в судорогах. Он чувствовал, как из него вытекает жизнь, и отчаянно старался оторваться от ножа. Но железная хватка Шакура не выпускала его руку.

Руку Шакура обожгло болью. Поглощенный расправой с Джессаном, он позабыл о сообщниках мальчишки. Сердито обернувшись, он увидел напавшего на него ниморейца. У того в руке был кривой меч, лезвие которого ослепительно сияло на солнце. Только лезвие, благословенное богами, могло причинить вред врикилю, и именно таким было оружие ниморейца. Чернокожий человек ударил Шакура снова, пытаясь заставить его выпустить руку Джессана.

Шакур оставил этот ожог без внимания. Он был не больнее укуса пчелы. Потом его ударили в спину, и на этот раз боль была намного сильнее. Скрежеща зубами и по-прежнему не выпуская руку Джессана, Шакур обернулся.

А, это проклятая Владычица. Ему не хватило времени расправиться с ней. Ничего. Сначала он убьет мальчишку, высосет из него душу, потом наступит черед разделаться и с остальными.

Владычица ударила его снова. Шакур застонал и вздрогнул, но руки Джессана не отпустил. Он уже намеревался убить тревиниса, и вдруг по нему ударил мощный порыв жаркого ветра. Шакуру показалось, что его стукнули латной рукавицей — настолько ощутимым был этот удар. На него двигались семеро Вещих. Их руки были сомкнуты, глаза, окаймленные узором татуировки, гневно сияли. Шакур почувствовал их магическую силу, ощутил силу гнева богов, которой не терпелось вырваться наружу и уничтожить его.

В своей человеческой жизни Шакур всегда знал, когда остановиться перед превосходящим его по силе противником, когда бежать с поля боя, когда сдаться, чтобы продолжить сражение в другой день и час. Этот опыт он сохранил и став врикилем. Он отпустил руку мальчишки. Джессан упал. Шакур надеялся, что тот еще жив. Вытащив из своей груди костяной нож, врикиль презрительно бросил его на бездыханное тело Джессана.

— Проклятие остается с тобой, — сказал Шакур. — И я тоже.

Призвав свою силу, врикиль слился с Пустотой. Он превратился в ничто, невидимое и неосязаемое. Любая тень была заметнее, чем Шакур. Он пропал.

Дамра расправилась с последним из сообщников врикиля. Арим склонился над Джессаном и прощупывал пульс. Вещие сняли свои чары.

— Ищите это порождение Пустоты, — велела их предводительница.

Двое отправились на поиски. Остальных Вещих она отослала назад, к Порталу, а сама устремила взгляд в направлении Внешнего Кольца. Отовсюду слышались звуки сражения. Камни, выпускаемые из вражеских баллист, с глухим стуком ударяли по башням. Крики раненых и умирающих эльфов перемежались с воплями и завыванием звероподобных врагов.

Предводительница Вещих повернулась к Дамре.

— Владычица, врикиль искал вас. Чем это вызвано?

— Пеквеи целы? — спросила Дамра, уклоняясь от ответа.

Она чувствовала себя крайне изможденной. Ужас, испытанный при столкновении с врикилем, глубоко потряс ее и почти лишил способности мыслить. Но как раз этого она и не могла себе позволить. Ей сейчас требовалась собранность. Необходимо решать, какой шаг она сделает дальше.

— Они целы, — ответила Вещая, пристально глядя на Дамру. — Во всяком случае, пока.

Она еще раз посмотрела на Внешнее Кольцо, потом ее взгляд вернулся к Дамре.

— Странные у вас попутчики, Владычица.

— Мои попутчики — это мое дело, а не ваше, — огрызнулась Дамра, устало вкладывая меч в ножны.

Должно быть, Вещие успели расспросить пеквеев и, надо думать, Башэ не выдал им своей тайны. Впрочем, полной уверенности у Дамры не было. Вещие, когда им понадобится, умеют запугивать. Дамра сочла, что состояние Джессана — уважительный повод, чтобы не отвечать на вопросы Вещей, и склонилась над юношей. Она вела себя грубо, но должна же эта Вещая понимать, что Дамре сейчас не до церемонных бесед.

— Как он? — спросила Арима Дамра. — Боюсь, врикиль нанес ему непоправимый вред.

— Вначале пульс был слабый, но потом стал нарастать. Этот тревинис — крепкий парень. Рука переломана в нескольких местах. Вдобавок он потерял немало крови. Но жить будет.

Джессан дернулся, веки вздрогнули, и он открыл глаза. Тихо вскрикнув от ужаса, он сел и схватил Арима за горло.