Маргарет Уэйс - Стражи утраченной магии

— Разумеется, кому-то обязательно нужно влезть с новостями исключительной важности. Но сейчас исключительно важно другое. — Шадамер с гордостью указал на мебельное столпотворение. — Вот что исключительно важно. Догадываетесь, как я это сделал? Я привязал по куску веревки ко всем мебельным ножкам, а концы веревок обмотал вокруг валуна, что грациозно болтается у Алисы под окном.

Шадамер потащил Алису и Улафа к окну, загроможденному мебелью. И действительно, все ножки были опутаны густой веревочной паутиной.

— Отдельной веревкой я соединил валун с дверной ручкой. Стоило только повернуть ручку, и камешек поехал вниз, прихватив с собой все эти очаровательные столики и стульчики. Я назвал это «исчезающей комнатой». Замечательно, правда?

— Нет, неправда! — сердито бросила Алиса, хотя если бы кто-то посмотрел на нее со стороны, то увидел бы, что она кусает губы, чтобы не засмеяться.

— Хотела бы я знать, кто теперь будет разбирать это нагромождение?

— Естественно, я, — заявил Шадамер. — Улаф, надеюсь, ты не против, чтобы мне помочь?

Улаф беспомощно смотрел на своего господина, зная, что отказ может здорово рассердить барона. Кто-то дал такой словесный портрет Шадамера: «Мужчина средних лет с носом, подобным ястребиному клюву, с подбородком, похожим на лезвие боевого топора, с глазами, синими, как небо над Новым Виннингэлем, и с длинными черными усами, которыми он очень гордится и которые он все время то закручивает, то расправляет». Сейчас Шадамер как раз закручивал свои черные усы.

— Ваша светлость, может, вначале вы все-таки выслушаете меня? — в отчаянии спросил Улаф.

— Если ты собираешься сообщить мне, что эльфы поспешно покинули восточный вход своего Портала, поскольку через Портал движется внушительная армия каких-то чудовищ, то я об этом уже слышал, — сказал Шадамер, потрепав Улафа по плечу. — Но спасибо, что не пожалел времени и сил, чтобы найти меня и рассказать мне об этом.

Барон продолжал любоваться на дело рук своих.

— Ты бы видела свое прелестное личико, Алиса, — сказал он.

— А ты бы видел свое со следами моих ногтей, — спокойно ответила она.

— Так значит, вам известно об этой армии? — удивился Улаф. — И что же нам теперь делать?

— Пока не знаю, — ответил Шадамер, осторожно прикасаясь к царапинам на своем лице кружевной манжетой рубашки. — Нам еще мало что известно. Как говорит Ригисвальд, нельзя пытаться делать выводы, не собрав всех доказательств. Это грубейшая ошибка, ибо наше суждение может оказаться превратным. Кончится тем, что придется спешно перекраивать все замыслы, и мы лишь впустую потратим время.

— Лучше потратить его, привязывая веревки к столам и стульям, — огрызнулся Улаф.

— Но согласись, это и впрямь было смешно, — сказал Шадамер, слегка пихнув Улафа в бок.

Снизу послышались голоса.

— Господин барон, там за окнами почему-то болтается на веревке здоровенный валун!

— Господин барон, прибыла эльфийская Владычица. Она прошла через Портал и…

— Да, — вздохнул барон. — Теперь у нас есть доказательства.

Он обнял Улафа за плечо.

— Пойдем-ка послушаем про армию чудовищ. Кстати, — добавил барон, внимательно оглядывая Улафа, — твоя тонзура быстро зарастает.

— Благодарю вас, господин барон, — произнес Улаф. Он больше не сердился на Шадамера. — «Исчезающая комната» — это действительно было смешно.

— Один из моих лучших трюков, — сказал довольный Шадамер.

Эльфы верят, что в загробном мире существует тюрьма, куда попадают души, совершившие при жизни тяжкие преступления. Их не выпускают из этой тюрьмы, дабы они не вмешивались в дела живущих. Как утверждают, в тюрьме для душ царит невообразимый хаос, поскольку души постоянно пытаются вырваться на свободу. Охраняют эту тюрьму души благородных воинов, погибших геройской смертью. Это их почетный выбор, который они делают на всю вечность.

Попав в Крепость Шадамера, Дамра почувствовала себя в земном подобии тюрьмы душ, поскольку вокруг царил невообразимый хаос.

Жилища эльфов полны тишины и покоя. В небольшом доме могут жить двадцать эльфов, но посторонний, оказавшись там, даже не ощутит их присутствия. Эльфы умеют неслышно двигаться, тихо говорить и вообще быть незаметными. Сейчас же все вокруг Дамры шумело, гремело, кричало и громыхало. Вопросы, ответы, распоряжения — все это произносилось во весь голос. Слушая разом двадцать одновременно говорящих людей, можно было подумать, что их никак не меньше сотни.

Добравшись до главных ворот этой земной тюрьмы для пропащих душ, провожатые-эльфы вручили Дамру и ее спутников заботам человека по имени Родни. Сказав, что они должны вернуться к своим обязанностям, эльфы удалились.

Родни повел новых гостей через внешний двор, напоминавший базарный день в Глимрэ, только несравненно более шумный. Двор был сплошь уставлен прилавками, навесами и наскоро построенными лачугами. Вокруг теснились коровы, лошади, свиньи, овцы и куры. Их окружали взрослые всех рас и народов, а также дети всех возрастов. И все это живое месиво кричало, мычало, ржало, блеяло, хрюкало и кудахтало. Люди приближались к Дамре почти вплотную, толкали и пихали ее, исполненные самых дружеских намерений. Стайка детей — двое людей, эльф, орк и дворф — раскрыв рты, глазели на пришельцев и весело подмигивали пеквеям.

Дамра уже была готова броситься вон отсюда, когда толпа пришла в движение. Люди сновали вокруг нее, давая кому-то дорогу. Наконец толпа расступилась. Дамра увидела направлявшегося к ней человека. В толпе раздались рукоплескания, кто-то его приветствовал, другие окликали его по имени и бросали какие-то шутки. Человек весело махал всем рукой, но не останавливался. За ним шли двое других людей: рыжеволосая женщина в одежде храмового мага и престарелый маг. Выражение лица старика было сморщенно-брезгливым, словно он съел что-то кислое. Судя по крикам и возгласам, человек с длинными усами и был барон Шадамер.

Барон показался Дамре неуклюжим. Впрочем, такое она могла бы сказать обо всех виннингэльцах, словно грубо вытесанных из камня. Дамре куда больше нравились лица тонкокостных, чернокожих ниморейцев. И все же в этом бароне было что неоспоримо притягательное. Рожденный повелевать, он и в самом деле был прирожденным повелителем.

Дамра с искреннем любопытством взирала на барона. Она вспомнила то, что услышала о нем от Арима. Итак, перед ней стоял единственный кандидат во Владыки, отказавшийся подвергнуться Трансфигурации. Совет Владык долго не мог успокоиться. По сути, Владыки до сих пор упоминали имя Шадамера, хотя со времени его отказа прошло пятнадцать лет. Тогда барону было двадцать. Следовательно, сейчас ему тридцать пять.