Маргарет Уэйс - Драконы Исчезнувшей Луны

Гилтаса же мучили дурные предчувствия. Он добросовестно пытался от них избавиться — ведь он был уже в пути, и значит, все страхи остались позади. В течение дня ему это удавалось — в основном благодаря песням, которые напоминали ему о чести и храбрости героев прежних времен и о том, что эльфийские народы уже много раз сталкивались со страшными испытаниями, но всегда выходили из них победителями. Однако ночью, лишенный привычного утешения в виде рук любимой жены, король снова оказывался во власти своих кошмаров, и тогда ему мерещилось, что крылья самой Тьмы бьются над ним, заслоняя свет звезд.

Одно обстоятельство тревожило его особенно сильно: они не получали никаких новостей из Сильванести. Конечно, эльфы шли по очень трудному маршруту, и гонцам было не так-то просто поспевать за ними. К тому же Эльхана не могла заранее быть уверена, по какой именно дороге пойдет ее войско. Из-за этого она даже послала нескольких своих гонцов обратно — встретиться где-нибудь на середине пути с выехавшими из Сильванести, которые могли заблудиться (хотя любой бурундук сумел бы указать им правильное направление). Да только день летел за днем, а вестей из Сильванести все не приходило, и ни один из гонцов Эльханы тоже не вернулся.

Гилтас сказал об этом Эльхане, но она резко ответила, что гонцы прибудут в положенное время, а королю следует думать о деле и не изводить себя бессонницей и мрачными мыслями.

Эльфы стремительно двигались на север и вскоре вошли в северную часть Халькистовых гор. Они давно уже вторглись в земли великанов, однако до сих пор не видели никаких признаков их присутствия, а посему решили, что избранная Эльханой стратегия — пробираться вдоль самой линии гор, прячась в долинах, — полностью себя оправдала.

Стояла отличная погода, прохладные, но безоблачные солнечные деньки. Зима где-то задержалась со своими снегами и морозами. С эльфами не случилось никаких неприятностей (никто даже серьезно не заболел), и если бы в мире еще присутствовали Боги, то можно было бы возблагодарить их за благополучный переход.

Гилтас воспрянул духом, позволив осеннему солнцу растопить его печали, словно первый снег, иногда выпадавший ночью и державшийся до утра. Усталость от дневной ходьбы и бодрящий горный воздух вернули королю крепкий сон, и он наконец смог хорошенько выспаться и восстановить утраченные силы. Он даже вспомнил старую людскую поговорку «Отсутствие новостей — это тоже хорошая новость» и неожиданно для себя нашел ее вполне разумной.

А затем наступил день, который Гилтас запомнил на всю оставшуюся жизнь. Запомнил каждую его маленькую деталь, ибо этот день навсегда изменил эльфов Ансалона.

Он начался так же, как и все другие. Воины проснулись, едва лишь забрезжил рассвет, и, быстро свернув спальные одеяла, тронулись в дальнейший путь. Ели они на ходу. Дела с едой, кстати, резко ухудшились, так как в горах было мало растительности, но сильванестийцы это предвидели и еще дома набили свои дорожные сумки сушеными ягодами и орехами.

От Оплота их по-прежнему отделяли многие мили, но эльфы уже уверенно говорили о скором окончании своего похода. Утро выдалось славное. Квалинестийцы распевали ритуальные песни, приветствуя солнце, и на сей раз эльфы Сильванести охотно присоединились к ним. Солнце и движение изгнали ночной холод. Гилтас наслаждался великолепием наступавшего дня и окружающих гор. Он никогда не чувствовал себя в горах как дома (да и никто из эльфов не мог бы этим похвастаться), но был до глубины души впечатлен их грандиозным великолепием.

А потом у него за спиной раздался стук копыт. Впоследствии, когда бы Гилтас ни слышал подобный звук, он неизбежно возвращал его в тот роковой день. Всадник пришпоривал своего коня изо всех сил, что было весьма рискованно на узкой горной тропе. Не сбавляя темпа, эльфы удивленно посматривали через плечо.

Нетерпеливым всадником оказалась Львица. Солнце светилось на ее золотистых волосах. Они искрились и вспыхивали под его лучами, и это Гилтас тоже запомнил.

Он слишком хорошо знал жену и потому сразу насторожился. Львица молча проскакала в авангард колонны, бросив на мужа взгляд, заставивший его немедленно последовать за ней.

Теперь он заметил, что на коне было два всадника: позади Львицы сидела эльфийка, облаченная в зеленые одежды сильванестийского гонца-бегуна. Но это все, что успел разглядеть Гилтас, прежде чем горячий жеребец Львицы унес их обеих прочь.

Король рванулся за ними, вынудив эльфов кинуться врассыпную, чтобы освободить ему дорогу. Он видел их встревоженные лица, но был не в состоянии что-либо объяснять — непонятный внутренний страх гнал его за женой.

Гилтас подъехал вовремя, чтобы стать свидетелем того, как Эльхана развернула своего коня и с удивлением посмотрела на Львицу, призывавшую ее остановиться. Бегунья соскочила на землю и, сделав пару шагов, упала на землю. Львица опустилась рядом с ней на колени. Королева в сопровождении Самара поспешила к ним.

— Воды! — велела она. — Принесите воды!

Бегунья попыталась заговорить, но Львица принялась поить ее водой из фляги, поданной Самаром. Только сейчас до Гилтаса дошло, что незнакомая эльфийка была не раненой, как он того опасался, а еле живой от истощения и жажды. Сделав пару глотков, она решительно замотала головой.

— Дайте мне сказать! Королева Эльхана! Я принесла... ужасные новости...

Если бы нечто подобное случилось среди людей, вокруг упавшей в мгновение ока собралась бы толпа любопытных, жаждавших увидеть и услышать как можно больше. Однако эльфы были воспитаны по-другому. Они поняли по шуму и спешке, что бегунья явилась с плохими известиями, но продолжали держаться на расстоянии, терпеливо ожидая, пока им скажут все, что нужно.

— Королевство Сильванести захвачено, — выдохнула эльфийка. Каждое слово давалось ей с неимоверным трудом. — Число завоевателей огромно. Они приплыли по реке на множестве судов, сровняв с землей все лежавшие на их пути рыбачьи деревушки. Никто не мог противостоять им. Они ворвались в Сильванести, и даже Рыцари Тьмы испугались их. Но теперь они союзники...

— Великаны? — неуверенно спросила Эльхана.

— Минотавры, Ваше Величество. Они объединились с Рыцарями Тьмы. Их не меньше, чем осенних листьев, летающих на ветру...

Королева бросила на Гилтаса взгляд, который прожег его тело и вонзился в самое сердце.

«Ты был прав, — читалось в нем. — А я нет».

Эльхана развернулась и ушла, не позволив никому, в том числе и Самару, следовать за ней.

— Оставь меня одну, — попросила она его.

Львица снова склонилась над бегуньей, чтобы дать ей еще немного воды, а Гилтас как будто остолбенел. Он ничего не ощущал, ибо страшный смысл донесения еще не уложился в его голове. Придя же немного в себя, он заметил, что ноги эльфийки разодраны и окровавлены. Очевидно, она сносила свою обувь и последнюю милю бежала босиком. При мысли о ее героизме и испытываемой ею боли на глазах у Гилтаса выступили слезы. Он сердито смахнул их («Не сейчас!») и устремился за Эльханой, исполненный решимости поговорить с ней.