Маргарет Уэйс - Драконы Исчезнувшей Луны

Стараясь не разбудить спавшую жену, Гилтас тихонько вылез из-под одеяла и вышел из-под навеса. Он поднял глаза к небу и увидел там мириады звезд. Король был потрясен и даже напуган: он никогда, не видел столько звезд сразу! Более того — он даже не подозревал об их истинном количестве! Гилтас стоял и вглядывался в ночное небо, словно завороженный, когда к нему подошел Скиталец.

— Ты должен отдохнуть, — сказал он.

В тоне Скитальца не было ничего, что указывало бы на желание просто немного побеседовать. Скорее его слова прозвучали как приказ.

Сын Золотой Луны нисколько не изменился со дня первой встречи с Гилтасом. Внешне хладнокровный и невозмутимый, он произносил лишь те слова, которые не мог заменить соответствующими жестами. Его лицо напоминало камень Равнин с заостренными углами и темными складками морщин. Скиталец не любил смеяться. Правда, иногда он улыбался, но эта улыбка появлялась лишь в его темных глазах.

Гилтас покачал головой.

— Тело мое хочет спать, но разум не дает ему покоя.

— Возможно, тебе мешают уснуть голоса, — предположил Скиталец.

— Голоса пустыни? — встрепенулся Гилтас. — Я знаю, что они существуют, но сам ни разу не слышал.

— А я различаю их и сейчас, — признался Житель Равнин. — До меня доносятся вздохи ветра, гуляющего меж скал, и шепот струящихся песков... И у безмолвия ночи есть свой голос. Мы называем его голосом звезд. Вы не можете видеть столько звезд оттуда, где вы живете, — вам мешают облака и ветви вековых деревьев. Здесь же, — Скиталец указал рукой на испещренное сверкавшими точками небо, которое простиралось до самого горизонта, — звезды свободны, и песня их летит, не зная преград.

— Я тоже слышу вздохи ветра, но для меня они звучат как стоны умирающего. И все же, — добавил эльфийский король, окинув округу взглядом, — теперь, когда мы прошагали не одну милю по твоей пустыне, я вынужден признать, что в ее ночи есть своя красота. Звезды здесь так близки, и их так много... Наверное, я смог бы услышать их песню, — он передернул плечами, — если бы не чувствовал себя таким маленьким и незначительным по сравнению с ними.

— Так вот в чем заключается истинная причина твоего беспокойства, Гилтас, — понял Скиталец. — Вы, эльфы, являетесь полновластными хозяевами земли, на которой живете. В ваших садах растут орхидеи и розы — растут просто потому, что вам так хочется. А моей землей управлять нельзя. Она никогда не покорится. Ей нет дела до наших желаний и прихотей, и она не сделает для нас ничего, кроме одного: ее суровые скалы всегда будут стоять на этом месте. Ваша нежная родина постоянно меняется: деревья умирают, леса горят, реки пересыхают. Пустыня же вечна. Наш дом существует от основания мира и пребудет до скончания веков. Чувство уверенности — вот главный дар Пыльных Равнин своим детям.

— Мы тоже думали, что наш мир никогда не изменится, — тихо сказал Гилтас. — Но жестоко ошиблись. Я желаю тебе лучшей судьбы.

Король вернулся под навес и вновь забрался под одеяло. Львица не проснулась, однако это не помешало ей почувствовать возвращение мужа и крепко обнять его обеими руками. Гилтас лежал и слушал биение ее сердца, пока сон наконец не смежил его веки.

А Скиталец меж тем все смотрел на ночное небо, думая о словах молодого эльфа, и впервые в жизни знакомая с детских лет песня звезд вдруг показалась сыну пустыни холодной и непонятной...

Медленно, но упорно беженцы продолжали свой путь. Однажды утром Львица разбудила Гилтаса.

— В чем дело? — спросил он, вскакивая. — Что случилось?

— На этот раз ничего, — улыбнулась королева, тряхнув пышными золотыми кудрями. Она глубоко вдохнула. — Ты ничего не чувствуешь?

— Песок, — ответил Гилтас, потирая свой забитый им нос. — А что? До тебя донесся какой-то запах?

— Вода! — воскликнула Львица. — Не грязные лужи оазисов, а чистая, бурная, холодная вода! Где-то поблизости находится река. — Глаза королевы наполнились слезами, и голос ее дрогнул. — Мы сделали это, муж мой! Мы пересекли Пыльные Равнины!

Львица не ошиблась: они действительно вышли к реке, только весьма необычной, и теперь, стоя на берегу, в нерешительности смотрели на красную как кровь воду. Жители Равнин пытались убедить эльфов, что вода эта чистая, а красный цвет она получила от скал, через которые так долго пробивалась; однако эльфы продолжали сомневаться. Конец их колебаниям положили дети: устав ждать разрешения со стороны старших, они с радостными криками начали бросаться в прибрежные волны, пенившиеся у корней огромных ив и тополей, и вскоре уже весь эльфийский отряд смеялся, брызгался и резвился в красных водах реки Торат.

— Здесь мы расстанемся, — сказал Скиталец. — Вы можете перейти реку в этом месте. Недалеко отсюда находится Королевская Дорога. Она приведет вас в Сильванести. Торат течет вдоль нее на протяжении многих миль, так что жажда вам не грозит. С едой проблем тоже не будет — кругом полно фруктовых деревьев. — Он протянул Гилтасу руку. — Я желаю тебе удачи. Надеюсь, конец твоего путешествия окажется благополучным. И хочу, чтобы однажды ты все-таки услышал песню звезд.

— Пусть она вовек не смолкнет и для тебя, друг мой, — ответил король, крепко сжимая руку Скитальца. — Мой народ...

Гилтас умолк, поскольку Житель Равнин больше не слушал его: попрощавшись, он присоединился к своим товарищам и повел их обратно в пустыню.

— Странный народ, — заметила Львица. — Они грубы, суровы и влюблены в мертвые красные скалы. Я не могу понять этих людей, но восхищаюсь ими до глубины души.

— Я тоже. Они спасли наши жизни. Благодаря Скитальцу и его товарищам квалинестийская нация не исчезла с лица земли, и мне очень хочется верить, что им никогда не придется пожалеть о своей доброте.

— А разве такое может случиться? — вздрогнула Львица.

— Не знаю, любимая, — вздохнул Гилтас. — Просто какое-то странное ощущение...

Он повернулся и направился к воде. Львица проводила его встревоженным взглядом.

Эльхана Звездный Ветер находилась одна в укрытии, созданном для нее несколькими эльфами, у которых еще оставались кое-какие магические способности — по крайней мере достаточные для того, чтобы приказать деревьям соорудить убежище для изгнанной эльфийской королевы. Впрочем, эльфы могли бы обойтись и без магии: едва лес, всегда любивший своих жителей, завидел Эльхану печальной и изнемогавшей от усталости, он и сам поспешил на помощь: опустившиеся до земли ветви скрыли королеву от постороннего взора, их листья тесно переплелись, образовав надежную защиту от дождя и ветра, трава легла мягким ковром, превратившись в постель, а птицы начали сладко петь, смягчая телесную и душевную боль Эльханы.