Джонатан Уайли - Владычица снов. Книга первая

Ребекка кивнула, отставила в сторону бокал. Ей было хорошо и уютно, но все ее чувства предельно обострились; сейчас она видела даже крошечных мотыльков, вьющихся в воздухе подле лампы, воспринимала легкий запах затхлости, стоящий в шатре, видела темную старческую рябь и тонкие волоски на невероятно морщинистых руках Санчии. И все это она воспринимала с какой-то особой отчетливостью. В шатер проникал шум снаружи, из внешнего мира, но звучал он как в сновидении и сразу же исчез, едва только старуха начала говорить. И вскоре все, кроме ее голоса, словно перестало существовать.

— Волшебство представляет собой сложную паутину. Большинство людей называют ее Паутиной с большой буквы — той самой Паутиной. Она проникает повсюду и обнимает все и обладает способностями творить как добро, так и зло. Подключиться к Паутине может каждый, хотя не все понимают, что совершают именно это. Некоторые из здешнего люда… — она очертила в воздухе круг, это был жест, исполненный явного пренебрежения, — прорицатели и тому подобные порою кое-что ощущают. Ощущают достаточно, чтобы заинтересовать публику, это уж точно. Но, так или иначе, большинство людей не осознают повсеместного присутствия Паутины и заложенных в нее сил. Что ж, по меньшей мере, ты не разделяешь их участи! Но есть и такие люди — если хочешь, их можно называть колдунами, — которые не только умеют сознательно подключаться к Паутине, но даже способны добиваться этим решения определенных задач, и остальные люди называют это волшебством. Волшебства полно все, что нас окружает, но лишь когда волшебство становится зримым, люди начинают называть его волшебством!

— Никто еще не объяснял мне этого, — тихим голосом проговорила Ребекка.

— Ничего удивительного, — ответила Санчия. — Большинство людей даже не осознают этого, но есть еще больше людей, которым вовсе не хочется это сознавать. Но прими мысль о существовании Паутины и тогда все станет возможным.

— Может быть, даже слишком простое объяснение, — вставила Ребекка.

— Не совсем так, — улыбнулась Санчия. — Вспомни о том, что ты сама только что мне рассказывала.

Ребекка, глубоко задумавшись, замолчала. У нее имелось столько вопросов, что она не знала, с чего начать.

— А Каван был колдуном? — в конце концов, спросила она.

— В каком-то смысле, да. Художники любого жанра имеют особую связь с теми линиями Паутины, которые отвечают за творчество, хотят они сами того или нет, и, соответственно, обладают возможностью непосредственно воздействовать на других людей, овладевая их чувствами и настроениями. Если, конечно, душа того, кому адресован подобный посыл, восприимчива, а не закрыта для вещей такого рода. Уровень восприимчивости меняется, но никто не лишен ее на все сто. Речь, повторяю, идет о различных уровнях и, понятно, о готовности.

— И он оказался способен вложить все это в свою картину?

Больше всего изумляло сейчас Ребекку, что нечто, столь нематериальное, может сохраняться и сохранять свою силу на протяжении столетий.

— Если ему этого захотелось, — подтвердила Санчия. — Но, создавая портрет твоего монаха, он, должно быть, преследовал какую-то определенную и особую цель.

— Какую же?

— А вот установить это должна ты сама. Не случайно же именно ты нашла картину.

— Я пыталась… — начала было Ребекка.

— Наберись терпения. — Голос Санчии звучал нежно, но в то же самое время твердо. — Всему свой срок.

После еще одной паузы Ребекка спросила:

— А демон?

— В Паутине включено множество существ, которые не вписываются в привычные контуры жизни, — пояснила старуха. — Воспринимая их в качестве носителей добра, мы называем их богами или ангелами. Воспринимая в качестве носителей зла, называем демонами и бесами. Человеческий мозг воспринимает Паутину, лишь подключившись, каждый раз к одному весьма незначительному ее участку и сосредоточившись на нем всецело. Все в целом превыше нашего разумения.

— Но оно существует на самом деле?

— Не сомневайся. Существует точно так же, как воспринимаемая нами физическая реальность мира. Существует, строго говоря, даже в большей степени, чем она. Когда все воспринимаемое нами исчезнет, Паутина останется. Когда все мы умрем и будем похоронены, какая-то часть нашего существа — эманация, если тебе угодно, — продолжит жизнь в рамках Паутины.

— Наши души?

— Это всего лишь одно из возможных определений, — уточнила Санчия. — Есть множество вещей и явлений, которые люди называют сверхъестественными и которые на самом деле являются частными случаями и проявлениями универсальной Паутины, звенья которой, воистину неисчислимы. Души, телепатия, врачевание на расстоянии, порча… даже предсказания судьбы. Ты умная, образованная девочка. Ты можешь найти объяснения всему этому, если только захочешь. Волшебство остается тайной лишь для того, кому хочется, чтобы оно для него оставалось тайной.

— Но как я вписываюсь во всю эту картину? — В голосе Ребекки послышались умоляющие интонации. — Я ищу… ищу чего-то… Почему ты позвала меня?

— Я не звала тебя, — возразила старуха. — Это ты меня позвала. Знак видят лишь те, кому необходимо его увидеть.

И в это мгновение Ребекка вспомнила про свою договоренность с Эмер и обмерла. Час уже наверняка прошел! Санчия прочитала эти мысли на встревоженном лице девушки.

— Не беспокойся, — поспешила она с утешением. — Твоя подруга уже забыла о том, где ты находишься. Она не ворвется к нам и не помешает нашему разговору. Мы закончим его, а потом ты присоединишься к ней на представлении.

Ребекка пристально посмотрела на вновь обретенную наставницу, воспринимая все только что услышанное как чудо. Она сразу поняла, что старуха говорит правду.

— А что значит Прядущая Сновидения?

— Много чего значит.

— А это волшебство?

— Само по себе, нет, — ответила Санчия. — Хотя кое-кто назвал бы это и так. Пряжу Сновидений можно использовать для того, чтобы вдохнуть силу в подлинных колдунов, но не так уж их много осталось в наши дни. Вот мы и вынуждены расходовать наш дар на решение куда более скромных задач.

— Мы?

— Ты тоже Прядущая Сновидения. Ты сама мне об этом только что рассказала.

Ребекка, утратив дар речи, вскинула руки, словно защищаясь от незримой опасности.

— Но послушай, девочка! Как ты думаешь, почему ты здесь очутилась? — В голосе у Санчии на миг прозвучали нотки былой злости. Но тут же она вновь заулыбалась и потянулась к бутылке с вином. — Прости мою невыдержанность, — извинилась она, разливая вино по бокалам. — У меня осталось мало времени, а ни помощницы, ни наследницы у меня нет. Я испытываю страшное одиночество, да и старость — это вовсе не то, что может прийтись человеку по вкусу!