Сергей Удалин - Черные камни Дайры

— А почему ты не подумал о своей чести, когда ставил ее на кон?

Ответить на этот вопрос было непросто. Разве что сказать правду.

— Прости меня, вождь. Я был пьян и не понимал, что делаю.

Но старик был непреклонен:

— Теперь станешь осторожнее.

— Нет, лучше смерть, чем такой позор! — в отчаянии крикнул Дылтаркут и по тому, как недобро усмехнулся в ответ Шаман, понял, что последнюю фразу сказал напрасно.

— Ну что ж, ты сам выбрал. — Хуш поднялся с места и громко объявил приговор: — Спор Дылтаркута из Стойбища Пятнистого Острозуба и Саптырмуша из Стойбища Пышного хвоста за право владеть золотой бляхой решится в воинском поединке. Бой состоится прямо сейчас на поле для состязаний, и победивший в нем оставит драгоценность у себя. Поскольку Саптырмуш уже давно не может сидеть в седле, он вправе выбрать себе замену.

Головы всех зрителей повернулись к толстому игроку.

— Я попрошу защитить мое имущество доблестного Мархуда из Стойбища Хребтолома, — заявил он и посмотрел на Дылтаркута как на покойника.

Толпа шумно одобрила его выбор. Поединок обещал стать достойным завершением праздника. А внутри у Дылтаркута все похолодело. Мархуд был единственным воином клана, кого он по-настоящему боялся. И вовсе не потому, что тот был более ловким, сильным, опытным или умелым бойцом. В воинском искусстве Дылтаркут никому не уступал. Но Мархуд стал таким известным потому, что всегда дрался насмерть. Взяв в руки саблю, он становился безумным, как будто наелся ягод беспамятника. И столкнуться с таким противником Дылтаркут не был готов. Тем более сейчас, когда он выпил столько лишающих тело ловкости напитков. Но и выбора у него не было. Лучше уж достойно умереть в бою, чем отказаться выполнить приказ вождя и лишиться жизни куда более мучительным способом.

— Повинуюсь твоей воле, Великий, — хрипло сказал Дылтаркут. — Но позволь мне хотя бы умереть со знаком доблести на груди. Пока я не проиграл поединок, пусть подарок Дингара будет у меня.

— Позволяю, — все так же немногословно согласился Шаман и приказал привести коня Дылтаркута.

К месту поединка он скакал рядом со своим противником. Мархуда долго упрашивать не пришлось. Он всегда готов пролить свою, а еще лучше чужую кровь. И обязательно попробовать ее на вкус. Это был его особый знак, как герб у рыцаря или печать у торговца. Невысокий, худой, с круглым, слишком мальчишеским для его тридцати лет лицом, он не производил впечатления опасного противника. Но руки у него были сильные, реакция мгновенная, а недостаток умения он компенсировал быстротой и яростным натиском.

И конечно, большую роль в его успехах играла слава безумца. Он и сейчас ехал, развернувшись в седле, махал рукой своим многочисленным поклонникам и хохотал во все горло, как будто ему предстояла веселая забава, а не смертельный поединок. И от этого смеха у Дылтаркута пробегал холодок по спине, опускались руки, а сердце скакало в груди, как молодой пугливец по весенней степи. Нет, он не хотел и не мог сражаться сегодня, и к тому же совершенно не видел возможности остаться при этом в живых.

Между тем Шаман дал команду начинать поединок, и противники разъехались в разные стороны, чтобы разогнаться, а затем сшибиться на полном скаку. И тут в голове Дылтаркута мелькнула простая и, как ему показалось, разумная мысль. Почему он должен покорно плестись на убой, как переставшая давать потомство самка горбача? Неужели Предкам так нужна его смерть от руки соплеменника? Из-за чего он собирается драться? Вот за эту золотую безделушку, которая и так висит на его груди.

Так чего же он ждет? Сабля у него есть, двурог тоже, и, кажется, перестал хромать. А уж чашу, юрту, жену и стадо он как-нибудь себе добудет. Пусть даже и не своим кланом. Степь большая. Если сразу оторваться от погони, потом его уже не найдут.

Решившись, Дылтаркут развернул коня, разогнался, но в последний оставшийся до столкновения с Мархудом момент отвернул в сторону и вихрем промчался мимо оторопевших зрителей. За его спиной с детской обидой в голосе ругался Мархуд. Несколько кочевников бросились к своим скакунам, чтобы догнать беглеца. Но их остановил громкий, повелительный голос Шамана.

— Стойте! — приказал он своим воинам. — Пусть бежит. Много ли доблести в том, чтобы убить труса?! Мудрые Предки сами найдут, как покарать его. И он еще пожалеет, что не захотел умереть как мужчина. А мы просто забудем что в нашем племени был такой человек. Что же касается выигрыша Саптырмуша, то он получит свои деньги у моего казначея.

В это время ликующий, ошалевший от внезапного спасения Дылтаркут был уже далеко и не мог слышать слов Хуша. А если бы услышал, то призадумался и не был бы уже таким веселым. Все в Великой Степи знали, что проклятия Великого Шамана всегда исполняются.

МИТРАЙНА И ЛЕНТУЛ

Отряд Маскардела медленно продвигался вперед по разоренной долине. Медленно, потому что большинство шло пешком. В многочисленных стычках с противником они захватили более двух десятков лошадей, но сам отряд увеличивался гораздо быстрее. В каждой из сожженных деревень находилось два-три уцелевших жителя, и все они, не задумываясь, брали с собой что-нибудь, хоть немного похожее на оружие, и шли за кузнецом.

Пока все складывалось удачно. Захваченные врасплох враги почти не оказывали сопротивления и либо успевали сбежать, либо гибли под ударами мстителей. Маскардел приказал пленных не брать, да ни у кого и не возникало такого желания. Каждый в отряде потерял на этой войне кого-то из близких, и у всех здесь была одна цель — убивать захватчиков.

У всех, кроме Митрайны. Она осталась в отряде, чтобы ухаживать за ранеными. Но работы пока было немного, и у девушки оставалось время, чтобы поразмыслить над некоторыми подмеченными ею странностями.

Во-первых, было на удивление мало раненых. Все-таки враги, пусть даже ошеломленные внезапным нападением, были настоящими воинами, обученными и хорошо вооруженными. А большую часть их отряда составляли крестьяне, впервые взявшие в руки оружие. Кроме того, в одной из схваток противник успел подготовиться к бою. Три десятка бывалых легионеров сдвинули щиты, выставили вперед копья и долго не позволяли атакующим приблизиться к себе. Лишь отчаянная ярость кузнеца, буквально проломившего своим огромным топором строй неприятеля, позволила тогда одержать победу. Бой был долгим и упорным, но потери незначительными. Три человека убиты, пять легко ранены. При этом противник был истреблен полностью, до последнего человека. Тут было о чем задуматься.

Во-вторых, раненые с поразительной скоростью выздоравливали. Конечно, Митрайна старалась изо всех сил. Готовила целебные отвары, мази, часто использовала заклинания своего отца. Но девушка прекрасно понимала, что только ее лекарским искусством невозможно объяснить столь быстрое возвращение сил и здоровья.