Галина Львовна Романова - Легенда о Велесе

— Я все знаю, — сказал Велес. — Немедленно верни ему человеческий облик — и можешь убираться!

Ярила, несколько пришедший в себя за время боя — он понял, что его не убьют сразу — снова почувствовал знакомую боль, пронзающую все тело, и забился в судорогах, не замечая ничего. Ему казалось, что мир вокруг него разламывается на куски. Он, наверное, кричал и даже потерял сознание, потому что, когда открыл глаза, все было кончено.

Тело налилось тяжестью, с которой он был не в силах бороться. Без боли не получалось ни вздохнуть, ни открыть глаза. Когда же ему это удалось, Ярила был поражен, что мир вокруг него опять изменился.

Он с усилием выпрямился, опираясь на дрожащие руки, и чуть не закричал снова, поняв, что это ему не померещилось. Он опирался именно на руки, а не на ставшие уже привычными лапы. Он снова был самим собой, и от осознания этого нахлынула еще большая усталость.

Рядом что-то задвигалось. Кто-то присел подле него. Ярила хотел было повернуть голову и посмотреть, но не нашел в себе сил. Чья-то рука осторожно и уверенно легла на его плечо.

— Мальчик! Мальчик, ты как? — позвал незнакомый голос, в котором было только участие.

Ярила помотал головой, пытаясь сесть ровнее. Голова клонилась все ниже и ниже, хотелось спать, уткнувшись лицом во что-нибудь теплое и мягкое, и он без сопротивления позволил сильной руке увлечь себя. Незнакомец подставил плечо, и Ярила блаженно вздохнул, ощутив тепло живого тела.

Кощей, о котором все забыли, медленно пятился в кусты, не сводя с Велеса и прильнувшего к нему Ярилы пристального взгляда. Как просто сейчас отомстить им обоим, когда они даже не смотрят в его сторону! Но здравый смысл говорил об осторожности — Кощей слышал приближающиеся шаги. Сюда спешили люди, а его верные оборотни убиты Велесом или ранены и отлеживаются в кустах. Если он задержится здесь, то попадется, и тогда с планами мести придется расстаться.

Кощей повернулся и скрылся в лесу.

Как он и рассчитывал, на его исчезновение никто не обратил внимания. Велес задумчиво гладил плечи незнакомого мальчика, не решаясь привлечь его внимания и спросить, кто он — пусть малыш отдохнет после всех волнений.

Задумавшись над тем, чего мог требовать от мальчика Кощей, Велес вздрогнул, когда раздалось гневное:

— Отойди от него!

Велес оглянулся — над ним вздыбил бурого коня Перун. Обнаженный меч Сварожича был нацелен в грудь давнему противнику, и острие угрожающе поблескивало — молния готова была сорваться и ударить в цель.

— Оставь ребенка в покое и отойди в сторону, — повторил Перун, — Иначе погибнете вы оба!

Искорка на мече начала мигать.

Велес осторожно выпустил мальчика, усаживая его на землю, и встал, отходя в сторону. Перун не спускал с него пристального взора. Велес тоже смотрел только на своего противника, а потому оба не заметили, как прибежала Жива.

Забыв про своего коня, женщина бегом добралась до урочища как раз в тот миг, когда Перун поднял меч для удара. Первым, кого Жива увидела, был ее сын, целый и невредимый.

Ярила сидел на земле, мотая головой и силясь прийти в себя. Он даже вздрогнул, когда мать бросилась к нему, обнимая и целуя.

— Ярила, сынок! Наконец-то… — Жива смеялась и плакала одновременно, не веря своему счастью.

Мальчик выпрямился и в первый раз поднял глаза, оглядываясь вокруг.

— А где… где… — он стиснул руку матери.

— Кто? Твой враг? — Жива сама содрогнулась, представив, что тот человек может быть поблизости.

— Нет! Тот, другой…

Звон оружия подсказал им, где искать.

Обернувшись, Жива застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова. Ярила, в котором проснулось его всегдашнее любопытство, вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что так напугало его мать, но Жива прижала голову сына к своей груди, стараясь закрыть от него сражение.

Перун теснил Велеса к выходу из урочища. Тот оборонялся искусно, уворачиваясь от ударов так легко, словно шутки ради сражался с отроком, который впервые взял в руки меч. Он упрямо не желал уходить с прогалины, оставаясь на открытом месте, и тем самым ограничивал свою свободу, в то время как не связанный ничем Перун постепенно начинал одерживать над ним верх.

Обнимая сына, Жива с замирающим сердцем следила за боем. В сражениях Велесу не было равных, и хотя Перун был достойным противником, она с удивлением видела, как Велес уступает врагу, нарочно поддаваясь ему. Но что заставляло его так себя вести?

Пока Жива терялась в догадках, все разрешилось очень быстро. Уйдя от прямого удара, нацеленного ему в голову, Велес развернулся боком, и взгляд его упал на женщину.

Жива поняла, что Велес ее увидел. Глаза его внезапно блеснули странным огнем, и рука, сжимавшая рукоять топора, дрогнула.

Одного удара оказалось достаточно, чтобы Перун выбил топор из рук противника. Но Велес словно не заметил грозящей ему опасности. Не отрываясь смотрел он на Живу, и в глазах его было столько тоски и преданности, что она поняла — он хочет умереть. Велес устал от преследования, от сражений за свое право жить и готов пойти на все, чтобы избавиться от этого. А лучшего случая покончить счеты с жизнью и не придумать.

Его прощальный взгляд остановился на Живе, но женщина не смотрела на Велеса. Она перевела взгляд на брата и поразилась огню ненависти, горевшему в его глазах. Все были уверены, что Перун оставил мысли о мести — но нет, стоило ему воочию увидеть давнего врага, и привычка взяла верх над благоразумием.

Какая-то сила сорвала Живу с места, и она бросилась между противниками.

— Нет, Перун! Не смей его трогать!

Сварожич остановился.

— Уйди, Жива! Не мешай!

— Стой! — Жива встала между братом и мужем. — И выслушай меня! Ты столько лет считал Велеса своим личным врагом, желающим твоей смерти и гибели всей нашей семьи, что уничтожал все и всех, связанных с ним. Ты убил детей Дивы, едва не погубил ее саму, сейчас хочешь уничтожить отца невинных детей! Так убей заодно и моего сына! Убей нас всех! Ну?

И Жива толкнула ему под ноги Ярилу. Не удержавшись на ногах, мальчик споткнулся и упал, сжавшись в комок.

— Убей его, — спокойно повторила Жива. — Убей моего единственного сына и последнего из рода Велеса, прежде чем поразить его самого. Истреби его семя!

Оба противника в недоумении уставились на Живу. Потом Перун медленно опустил глаза на мальчика у своих ног.

Ярила слышал слова матери. Там, позади, стоял его отец, которого мальчик никогда не видел, но обернуться и посмотреть не было сил. Было другое — готовность пожертвовать собой. И Ярила выпрямился, вставая на колени и подставляя голову под меч.

Он не смотрел по сторонам, уставившись в одну точку и расправив плечи, а потому не видел, какое лицо было у Перуна, когда тот понял, что мальчик приготовился к смерти.