Галина Львовна Романова - Легенда о Велесе

— Ну, как? — спросил Перун, остановившись около морды Ящера. Тот оскалился еще шире — улыбнулся веселее:

— Отволок его к Черномору — тот обещал присмотреть. А то ему делать нечего у себя в чертогах!.. Змею там будет хорошо — век не удерет!

Как-то однажды, разоткровенничавшись, Ящер рассказал другу обо всех своих родичах, близких и дальних, к каковым относился и Черный Змей. А потому Перун не удивился упоминанию о каком-то Черноморе — тот доводился Ящеру племянником.

Когда зверь отдышался, Перун спросил:

— Возвращаемся в Синегорье?.. Надо посмотреть, как там дела у братьев. Да и на Стриверову невесту поглядеть охота!

Ящер утробно заворчал, в душе не одобряя спешки, но поднялся на лапы и расправил крылья.

— Летим, — согласился он. — Только все равно придется завернуть в долины — я голоден. Да и ты тоже!

В пещерах Черного Змея братьям пришлось ненадолго задержаться. В первой схватке полегли почти все воины Змея. Уцелели лишь немногие пленные, которых повязала сама Рада, обращавшаяся с ними со знанием дела. Пленников оказалось чуть более трех десятков. Все они были под чарами Змея — в их пустых глазах застыла ненависть. Только к исходу дня на лицах некоторых начало появляться осмысленное выражение. Сердобольный Смаргл рискнул освободить нескольких пленников, и с их помощью утром второго дня Сварожичи отправились в обратный путь, в Синегорье.

В пути вся забота легла на плечи Смаргла — Стривер был слишком занят Мерой, чтобы обращать внимание на что-то еще. Влюбленные не сводили друг с друга очарованных глаз и вели между собой нескончаемые разговоры о будущей семейной жизни. Частенько на привалах они уходили в ночь, взявшись за руки и оставляя своих брата и сестру одних.

Ободренная примером сестры, Рада тоже поглядывала на Смаргла. Вечерами, оставшись с ним у костра, воительница не сводила с молодого витязя глаз, вспоминая их знакомство. Вот он снова сжимает ее в объятьях, успокаивая, как маленькую девочку, под огнем Черного Змея. Вот осторожно ведет за собой по темной пещере, держа за руку. Вот в свете горна мелькают его широкие плечи — шире, чем у любого известного Раде воина. Вот они снова в бою — и Смаргл бережно опекает ее: она девушка, а потому слабее и не столь неутомима. Он был легко ранен в плечо — чей-то удачливый меч порезал загорелую кожу. Рада вспомнила его снисходительную и смущенную улыбку, когда после боя предложила перевязать рану. Казалось, он был больше раздосадован тем, что кровь испачкала рубашку, и смущен, что за ним ухаживает женщина. Он выглядел совсем не искушенным женской лаской и любовью. Рада приписывала это его небольшому росту и чувствовала жалость.

В дороге Рада старалась держаться поближе к Смарглу, а когда вечерами Стривер уводил Меру в тень, где никто не мог им помешать, незаметно подсаживалась ближе. Несколько раз она заводила беседу, но Смаргл отмалчивался. Подле этой девушки он чувствовал смутную тревогу, не зная, что она скрывает от него, и от души порадовался, когда их путь был окончен.

Небольшой караван — три повозки и несколько всадников — со стен заметили издалека. Дозорные подняли тревогу, и к тому времени, когда вырвавшаяся вперед Рада подъехала к воротам, об их возвращении уже знали все в городе.

Княгиня Синегорка вышла на красное крыльцо встречать дочерей и их спасителей. Она молодела прямо на глазах — не исчезла лишь горькая седина в волосах, но княгиня тщательно убрала их под повойник и венец. Наспех одетая служанками для радостной встречи, она не могла сдвинуться с места, только на глазах ее блестели слезы, которые Синегорка и не думала прятать.

Остановив коня у самого крыльца, Стривер прыжком спешился и осторожно ссадил Меру. Рада, хотя ей не терпелось подбежать к матери, осталась в седле, и Смарглу пришлось помочь ей сойти с коня.

Сварожичи подвели девушек к княгине. Стривер, как старший, первым вложил в руку матери ладонь своей спутницы.

— Я исполнил свою клятву, княгиня, — молвил он, отступая и почтительно склоняя голову, — вернул твою дочь живой и невредимой!

Синегорка посмотрела на его склоненную голову и улыбнулась.

— Благодарю тебя за честность и верную службу, витязь, — заговорила она, — но ты привел мне не мою дочь. Ты представил мне свою невесту, и я рада твоему выбору!

Пораженный Стривер вскинул лицо. Мера смешалась, пряча глаза, а княгиня взяла молодую пару за запястья и вывела вперед. Снизу на них смотрела толпа — дружинники, княжьи холопы, работные люди и пробравшиеся вслед за гостями горожане. В распахнутых воротах толпились те, кого не мог вместить широкий двор, — многие, чтобы лучше видеть, лезли на заборы.

— Люди! — зычно позвала Синегорка. Ее низкий красивый голос прокатился над головами, и наступила завороженная тишина — все уже начали догадываться, в чем дело. — Люди! — продолжала княгиня. — Витязь, что стоит здесь, когда-то просил у меня руки моей дочери. Ныне он спас ее от врага, вызволил из плена. Какова должна быть награда победителю?

Все закричали вразнобой, кто-то засмеялся, кто-то завопил, но постепенно все перекрыл и поглотил в себе густой многоголосый слитный рев:

— Княжна! Княжна!

Мера густо покраснела и дернулась прочь — убежать в терем, прийти в себя. Стривер, неверно понявший ее смятение, обратился в ее сторону с такой заботой, что стоявшие поблизости разом восторженно загалдели.

— Что ж! — Княгиня опять возвысила голос, перекрикивая толпу. — Мне любо такое решение!.. В награду за сие деяние отдаю я меньшую дочь в жены! Быть по сему!

Отступив, она соединила руки Меры и Стривера. Обеими руками стиснув пальцы княжны, Стривер подтянул ее к себе, не веря чуду. Он ждал, что придется еще отвоевывать ее у матери, только что обретшей дочь. И вот она — невеста!

Девушка подняла счастливо блестящие глаза и вдруг вырвалась и бросилась в дом. Под крики ликующей толпы Стривер последовал за ней.

Подле Синегорки остались лишь Рада и Смаргл. Девушка-воин досадливо хмурилась, еле сдерживаясь, дабы не омрачать матери радости, но продолжала сжимать в своей руке ладонь Смаргла.

Впрочем, княгиня вспомнила о ней сама и подозвала дочь, приветствуя ее и младшего Сварожича. Увидев их соединенные руки, она все поняла и вторично повернулась к толпе.

— Люди! — воззвала она. — Обычай дедов велит, чтобы ни одна девушка не осталась незамужницей, ни одна не прожила жизнь бесплодной. А потому возвещаю вам, что и моя вторая дочь тоже станет замужней в один день со своей сестрой!

Громкие крики веселья заглушили протест Смаргла — предвкушая две свадьбы и двойное веселье, люди не хотели его слушать.

В отчаянье Смаргл почти бежал за княгиней.