Элизабет Бойе - Сердце дракона

— Только если этого пожелают Рибху, — отвечал Бран.

Хьердис натянула поводья, разворачивая коня.

— Пожелают, уж в этом-то я уверена. Во всяком случае, с таким новшеством им придется смириться. — Она дала шпоры коню, тот взвился и поскакал вослед длинным рядам уезжавших в ночь доккальвов. Тюркелль помчался за королевой, напоследок метнув на Брана ревнивый и убийственный взгляд.

— Ничего не понимаю! — объявил Пер, скрестив руки на груди и хмуро воззрившись на Брана. — Она хочет отдать тебе меч Дирстигга? А что ты пообещал ей взамен?

— Ничего… пока, — ответил Бран, и поскольку у него не было никакой охоты сносить сердитые взгляды и бесчисленные вопросы Пера, он предпочел рассказать ему о проклятье Дирстигга, которое легло на Хьердис, о различных ее посулах и о том, что, быть может, Рибху именно таким путем хотят помочь ему обрести меч Дирстигга.

— А теперь, если у тебя нет больше вопросов, я бы, с твоего разрешения, хотел немного вздремнуть, — заключил Бран свою речь, откровенно намекая Перу, что и в самом деле устал до смерти.

Пер в величайшем нетерпении расхаживал туда и назад под неусыпным взглядом единственного глаза Свагги.

— Да я и не смогу уснуть, зная, что этой ночью будут штурмовать Микльборг! Одна надежда — быть может, форт устоит, — вспомни, сколько мы доставили туда припасов… Не могу поверить, что ты согласился с этим проклятым мечом воевать с льесальвами на стороне Хьердис. Ты не должен так поступать, даже если от этого будет зависеть жизнь Ингвольд. Не думаю, чтобы она сильно обрадовалась бы твоему поступку. Бран, она скорее предпочла бы умереть.

В душе Бран согласился с ним. Ни с чем не сравнится гнев и презрение Ингвольд, если она когда-нибудь узнает, что он, Бран, продал Хьердис себя и драконье сердце за такую ничтожную плату, как ее жизнь — ведь сама Ингвольд с величайшей радостью отдала бы ее ради счастья своего народа. Однако, раз уж Хьердис склонна торговаться за вещь, которая ей жизненно необходима, и раз уж он, Бран, может расстроить ее замыслы простым промедлением — что ж, решил он, нет никакой нужды в поспешных действиях, и остается лишь как следует отдохнуть.

Около полуночи его сон был прерван шумом и лязгом — начиналась битва. Старина Свагги и прочие, негодные для сражения доккальвы навострили уши, а кое-кто из них поковылял к выходу, чтобы оттуда прислушаться и по звукам оценить, удачно ли развертывается битва. Скоро раненые и убитые доккальвы на носилках стали во множестве прибывать в Хьялмкнип. В пещере, где держали Пера и Брана, на скорую руку устроили походный лазарет, и доккальвы, тащившие носилки, складывали свою ношу перед полудюжиной изможденных лекарей, которые либо поспешно принимались за работу, либо отбрасывали очередное тело в груду у стены со словами: «Вот еще сырье для Миркъяртана». Скоро вся зала была похожа на поле боя — всюду кровь, всюду раненые, умирающие и мертвые доккальвы.

Сражение завершилось незадолго до рассвета — доккальвы отступили. Они возвращались в Хьялмкнип и, точно своры израненных и избитых крыс, забивались в свои подземные норы, чтобы там лелеять горечь поражения. Льесальвы значительно продвинулись вперед — ценой жизни немалого количества доккальвов.

В толпе отступающих скакала на коне Хьердис, окруженная своими вождями, которые громко сетовали о гибели множества друзей и родичей, позабыв на время о собственных ранах, порой весьма серьезных. Хьердис спешилась и стала пробиваться через толпу с помощью Тюркелля, чью физиономию отнюдь не украсила свежая рана над глазом.

— Нынче ночью мы потеряли около сотни воинов, — сообщила Хьердис, хрипло дыша и в ярости стискивая кулаки. — Если бы у нас было драконье сердце, мы без труда взяли бы Микльборг. Наверное, ты полагаешь, что сможешь тянуть с решением и швыряться жизнями доккальвов, но я уверяю тебя — времени осталось мало, а терпения у меня — еще меньше. Я справлюсь с тобой используя Ингвольд, дочь Тьодмара. Бьюсь об заклад, ты не захочешь, чтобы с ней случилась беда.

— Если ты причинишь ей вред, я уничтожу драконье сердце, — бросил Бран, и голова у него заныла с новой силой, словно от пробудившегося гнева.

— Ну так постарайся сберечь ее, — огрызнулась Хьердис.

— Драуги Миркъяртана бросили нас в самый решающий момент. Без них и без сердца нам не завладеть Микльборгом.

Похоже, их предупредили о штурме.

Миркъяртан и его вороны нынче ночью будут довольны! — Она с силой сцепила руки, чтобы не рвать на себе волосы и не трогать повязок на лице. Часть повязок уже размоталась, обнажив складки черной чешуйчатой кожи и уродливый нарост под воспаленным глазом. Бран с омерзением отвел глаза.

— Это нашими заботами в Микльборге были готовы к штурму, — объявил Пер. — Мы помогли Кольссиниру доставить туда припасы, чтобы выдержать вашу осаду. А еще разослали гонцов в ближние горные форты, так что вашим налетам на дальние селения и хутора тоже пришел конец.

Хьердис мерзко хохотнула в ответ.

— Что ж, любезность за любезность. Вы еще очень долго не доберетесь до вашей дражайшей Ингвольд — а может быть и вообще никогда. Если хочешь, Бран, уберечь ее от медленной ледяной смерти в пламени Хьердисборга-то сам начнешь умолять меня заключить договор.

— Я не знаю даже, жива ли Ингвольд, — бросил Бран, без страха встречая взбешенный взгляд Хьердис. — Покажи мне ее, а я уж подумаю, помогать ли тебе и чем.

Хьердис долго, оценивающе глядела на него и наконец кивнула.

— Пожалуй, я смогу это устроить, — уже более дружелюбным тоном проговорила она. — Поглядим, чем закончится завтрашнее сражение. Если нам улыбнется удача — что ж, ты, пожалуй, сможешь даже поговорить с ней. Если же мы снова потерпим поражение — ты лишь мельком увидишь Ингвольд, когда ее будут везти в Хьердисборг на долгий ледяной сон. И не смотри на меня так грозно, Бран — ей ничего не грозит. Даю тебе слово чести.

— Полагаю, ты можешь себе это позволить — ведь в твоих руках уже все самое ценное, кроме драконьего сердца, — с горечью отозвался Бран. — Но если ты убила Ингвольд, я без колебаний призову на вас всю мощь Рибху.

— Не думаешь же ты, что я этого не понимаю! — ответила Хьердис. — Глупая или слабая не стала бы королевой доккальвов.

Помни, что я сказала о завтрашней битве. — Она прощально махнула рукой, старательно укрывая за отворотом перчатки следы Дирстиггова проклятья — но ее усилия лишь заставили Брана вспомнить виденные однажды наросты, шишки и неестественную бесцветную кожу. Хьердис зашагала прочь, слегка прихрамывая, а Тюркелль следовал за ней по пятам, бесцеремонно расталкивая разъяренных вождей, которые шумно требовали ее внимания.

Когда галдеж замер где-то вдалеке, и стало слышно лишь угрюмое ворчание побежденных доккальвов и стоны раненых, Пер шепнул на ухо Брану: