Николай Романецкий - Рубикон, или Мир в латах

— Не насторожат ли Ассоциацию предпринимаемые нами меры по усилению охраны атомных станций? — сказал Гиборьян.

— Нет, — сказал Шарп. — Ведь после обнародования Ультиматума мы, если мы грамотные руководители, и не можем не предпринять таких мер. Хотя бы для того, чтобы успокоить прессу и общественность… Другими словами, сейчас самый удобный момент для осуществления всей операции. — Шарп сел.

— Что скажете? — спросил Рыманов Гиборьяна и Громова.

Оба новоиспеченных руководителя Восточного сектора с минуту помолчали, а потом Громов сказал:

— Я согласен с Вальтером. Более удобного случая покончить с Ультиматумом у нас, пожалуй, не будет. А покончим с Ультиматумом — и Ассоциация после этого долго не протянет!

— Ваше мнение, Гиборьян?

Гиборьян молча кивнул.

— Ну что ж, — сказал Рыманов. — Тогда подытожим. Мне все это видится так… Первое. Обвинение Казимира Кшижевского в предвзятом отношении к Вацлаву Глинке, попытка возложить на Глинку все неудачи ЮНДО с доведением Глинки до самоубийства… Второе. Объявление посмертного заявления Глинки не соответствующим действительности и сделанным с целью отомстить Кшижевскому… Третье. Оперативные мероприятия: передислокация формирований ЮНДО в район атомных электростанций и организация усиленной охраны, имеющей целью предотвращение возможности применения террористами Д-излучателей. Это с моей стороны… С вашей стороны. Немедленное начало подготовки операции по блокированию командных пунктов Ультиматума вплоть — при необходимости — до уничтожения их. Так?

— Так! — сказал Шарп.

— Так! — сказал Громов.

— Тогда времени на это вам, я имею в виду подготовку — до среднеевропейской полуночи… Далее. Как вы видите сами операции по блокированию?

— Я думаю, необходимо воздушное десантирование, — сказал Шарп.

Гиборьян посмотрел на него, пожевал губами и проговорил:

— Послушайте! Не кажется ли вам, что, не зная географических целей Ультиматума, рано начинать такие действия?

— Ерунда! — сказал Рыманов. — Сил у нас хватит на охрану всех объектов. При необходимости подключим подразделения охраны общественного порядка. Кроме того, полагаю, что наиболее опасными точками являются АЭС, расположенные в густонаселенных местностях.

— Согласен, — сказал Шарп. — Не могут кригеры держать на прицеле все реакторы. Это ж какие технические возможности надо иметь!

— И все-таки я бы не спешил. — Гиборьян в сомнении качал головой.

— Послушай, Анри! — сказал проникновенно Рыманов. — Так можно ждать до морковкиного заговенья!.. Я, конечно, могу тебя и отстранить от участия в операции, но, кроме Глинки, только ты работал с Ридером… Ты пойми, сейчас самое время! Упустим его, потом еще неизвестно, как все повернется…

— Но ответственность…

— Ответственность тебя не касается. Ответственность лежит на мне, и я ее не боюсь. Будущее планеты важнее!

Гиборьян помолчал и вдруг махнул рукой.

— А-а, будь что будет!.. В конце концов, надоело ходить под зонтиком Ассоциации!

— Э-э, нет! — сказал Рыманов. — «Будь что будет» — это никуда не годится. Должно быть не «будь что будет», а как задумано!.. Такие настроения, Анри, нам тоже не нужны!

— Хорошо-хорошо, — сказал Гиборьян. — Все будет сделано, как задумано!

— В таком случае, все свободны до полуночи. В ноль часов прошу ко мне с планами операций.

Трое встали и направились к дверям. Рыманов посмотрел им вслед и сказал:

— Гиборьян!.. Задержитесь!

Гиборьян вернулся.

— Сядь, Анри! — сказал Рыманов. — Ридер у нас давно в Гринкоусте?

— Третий день.

— Чем он занят по легенде?

— Лечится…

— Нет, я имею в виду нашу легенду.

— По нашей легенде он занимается судьбой Генриха.

— Он в контакте с Артуром?

— Да, вошел в контакт. Правда, с некоторой задержкой.

— А что Артур?

— Артур в контакте с кригерами уже три года. Это был еще приказ Строева… Появилось, правда, подозрение, что он двурушничает, но фактов нет. Артур всегда был осторожен. Мы собирались проверить его с помощью Ридера…

— Так! — сказал Рыманов. — Все вторичные задания отменить! Пусть немедленно займется передатчиком. — Он посмотрел на часы. — У них там сейчас как раз утро. Приказ ему передай немедленно! Передатчик нужно найти любой ценой. Есть у меня предчувствие, что вокруг этого передатчика все и закручено.

— Мне тоже так кажется, — сказал Гиборьян.

— Стой-ка! — Лицо Рыманова тронула счастливая улыбка. — Ты в курсе последнего плана Глинки относительно Ридера? Я имею в виду план «Маяк».

— Да, в курсе.

— Передай Артуру приказ реализовать его.

— А Ридер?

— Ридер пусть выполняет приказ о передатчике.

— Понял!

— Далее. Прибудешь в Гринкоуст, в контакт с Артуром не входи, надо исключить всякий риск. Выходи прямо на Ридера. И будь очень осторожен!

— Я понимаю, — сказал Гиборьян.

— Десантную группу подбери сам. Чтобы там были абсолютно надежные люди!

— Я понимаю, — сказал Гиборьян.

— Мы не имеем права ошибиться. Слишком многое поставлено на карту. Слишком многое!.. Гораздо большее, чем наша с тобой судьба!

— Я понимаю! — сказал Гиборьян в третий раз.

— Тогда все! Иди, работай. Сигнал дашь перед началом десантирования. Канал для ретрансляции сигнала через орбитальный стационар я обеспечу… Пойми, Рубикон должен быть перейден!

Гиборьян кивнул, встал и направился к двери. Потом вдруг остановился, повернулся лицом к Рыманову.

— Ты знаешь, Серж, — сказал он. — Я тут читал старых европейских поэтов…

— Ого! — сказал Рыманов. — У тебя есть время читать стихи?.. Хорошо живешь!

Гиборьян странно посмотрел на него и вдруг продекламировал:

Война сняла с себя латы, Мир надевает их на себя.

Мы знаем, что учиняет война, Кто знает, на что способен мир?

note 1

— Ты это к чему? — спросил Рыманов.

— Мне кажется, никто из нас даже не догадывался, на что он способен!

— сказал Гиборьян и вышел.

Состояние было — хуже некуда. Гудела голова. Ломило позвоночник. Тело исходило мерзким холодным потом, словно на него выпала роса. Изрядно подташнивало. Как после обильной попойки. В общем, самое время топать к врачу.

Приняв душ, доставивший организму некоторое облегчение, я взял в руки «карандаш» и проделал уже привычные операции. Результат проверки был многообещающ: никакого намека на видеоаппаратуру. Судя по всему, подозрения относительно моей персоны у тех, кто мною интересовался, исчезли.

Я не сомневался, что ночью в коттедже перевернули все. Тем не менее никаких следов. В том числе и «жучков» в одежде. А когда я обнаружил, что стационарная подслушивающая аппаратура больше не работает, настроение мое резко улучшилось: постоянный контроль снят. И хотя я весьма смутно представлял себе события прошедшей ночи, но, кажется, диггер ЮНДО Жюль Карне в моем лице оправдал те надежды, которые возлагало на него руководство. Хотя бы на первом этапе операции… Более того, означенный Жюль Карне этой ночью выявил несомненный профессионализм своих противников, ибо только профессионалы до такой степени не оставляют следов своего пребывания.