Элизабет Бойе - Воин и чародей

— Это Бьярнхард! — воскликнул Сигурд и, пытаясь скрыть испуг, добавил:

— Берсерк!

Бьярнхард, зловеще ухмыляясь, повернулся к нему:

— А, это ты, Сигурд? Я должен был догадаться, что ты первый меня узнаешь. Что случилось? Почему все эти великаны торчат здесь с таким мрачным и злобным видом, если их ждет работа в кузне?

Йотулл вскочил:

— С радостью тебе объясню, Бьярнхард! Они объявили меня своим пленником и имели наглость пригрозить, что будут судить меня за то, что я предал Хальвдана. Сигурд отказывается помогать нам и не желает, чтобы Бергтор открыл шкатулку. Если бы ты поменьше мешкал, добираясь сюда, верно, удалось бы избежать кровопролития, но теперь, сдается мне, у нас нет иного выхода, как только перебить их всех. Во всяком случае, в будущем это избавит нас от многих хлопот. — И он окинул Сигурда, Рольфа и Миклу взглядом, полным холодного злорадства.

Бергтор помотал головой, точно разъяренный медведь.

— Если только вы посмеете тронуть кого-то из этих троих, я клянусь, что никто и никогда не откроет эту шкатулку, избежав проклятий и поветрий, которые опустошат все земли на сотни лет!

— Нет-нет, в этом нет нужды! — взволнованно проговорил Бьярнхард, ковыляя поближе к Бергтору. — Давайте же присядем и спокойно обсудим это дело, как пристало разумным мужчинам! Позволь я объясню тебе, почему ты должен открыть для нас эту шкатулку…

— Я открою ее только для Сигурда! — объявил Бергтор, скрестив руки на груди и отвернувшись от Бьярнхарда; молот, однако, он все еще сжимал в кулаке.

— Да будет тебе, — не отступал Бьярнхард, — разве ты, как и мы, не понимаешь, что Сигурд в этой игре уже не в счет? Его все равно что нет на свете, и то же самое, кстати, будет и с тобой, если ты не станешь следовать всем известному правилу: слабейшие должны подчиняться повелениям сильнейших, если хотят сохранить свою шкуру в целости и сохранности! Речь уже не только о тебе, но и о прочих кузнецах. Подумай, сколько познаний и искусности исчезнет из мира, если все они бессмысленно погибнут в стычке!

— Бессмысленно они не погибнут, — хладнокровно отвечал Бергтор. — Прежде чем умереть, я хотя бы успею размозжить твою башку, и тогда в Свинхагахалле будет править Йотулл, если ему, конечно, удастся уцелеть, а нет — так найдется другой негодяй, помельче. Но запомни — даже если все мы до единого сейчас погибнем, мое проклятие все равно дождется того, кто когда-нибудь отыщет шкатулку.

— Значит, вот ты как решил? — допытывался Бьярнхард. — Бессмысленная бойня, в которой никто не выиграет и все проиграют?

— Твой проигрыш — мой выигрыш! — прорычал Бергтор, без малейшего усилия взмахнув молотом. — Если ты издохнешь, мир избавится от гнусного пакостника, а если умру я, найдутся еще кузнецы, которые займут мое место в Свартафелле.

Бьярнхард покачал головой:

— Ты, друг мой, играешь не по правилам. В этой игре мы непременно должны так или иначе прийти к соглашению. Быть может, я должен заплатить тебе золотом, чтобы ты согласился открыть шкатулку? Что ты на это скажешь?

— Скажу, что это шкатулка Сигурда, так что лучше отдай свое золото ему, если уж тебе так не терпится пристроить свое богатство, — отвечал кузнец.

Бьярнхард обратил свою лисью ухмылку к Сигурду:

— Ну, старый мой дружок, ты, верно, уже понял, что проиграл так или иначе, так почему бы тебе не перестать упрямиться и не велеть открыть шкатулку? Так, быть может, ты спасешь свою жизнь. Я ведь не стану возражать против того, чтобы тебя отпустили подобру-поздорову, только держись подальше от Йотулла. Ты ведь понимаешь, что дальше сопротивляться бессмысленно? Подумай, Сигурд, ведь мы с тобой всегда были добрыми друзьями! Поверь мне еще раз — я советую тебе открыть для нас шкатулку и уж позабочусь, чтобы с тобой ничего дурного не приключилось.

Он уверено усмехнулся и быстро, украдкой глянул в сторону Йотулла.

Сигурд стоял молча, колеблясь. Он поглядел на окаменевшие от страха лица Рольфа и Миклы, которые напряженно ожидали его ответа.

— Прежде чем я скажу» да» или «нет», — медленно заговорил он, неотрывно глядя на Бьярнхарда, — я хочу разузнать побольше об этой шкатулке. Что ты знаешь о ней, Бьярнхард, — если не упоминать того, что внутри?

Хромой ярл пожал плечами:

— История как история, но я тебе ее расскажу, — пусть время потеряем, да зато успеешь поразмыслить, что к чему. Шкатулка была сработана вот этим мрачным типом, Бергтором, для одного весьма известного ярла, который имел несчастье жениться на женщине из рода скиплингов, — не иначе как ее красота усыпила его обычную бдительность, а то бы он прежде подумал, как ослабит его эта женщина. Ради нее он отказался от войны с врагами, к которым, вне всякого сомнения, отношусь и я. Она даже отняла у него половину его Силы и замкнула ее в некоей шкатулке — для верности, чтобы ее супруг не вернулся к столь нелюбезному ей ремеслу воина.

Как это ни странно, ярл согласился, что будет хранить и защищать свои владения, вместо того чтобы отвоевывать новые земли павшего Сноуфелла.

Благородно, ничего не скажешь, однако весьма глупо. Как-то вечером, когда ярл находился в отъезде, шайка доккальвов напала на его дом и сожгла его до основания со всеми, кто был внутри… то есть, как потом выяснилось, не со всеми.

Мать этой женщины — в своем роде истинная ведьма, которая докучала молодым с первого дня их брака, по слухам, сумела спастись из огня с младенцем, сыном ярла, и с этой самой шкатулкой — с ее стороны весьма осмотрительный поступок, но нам он принес немало волнений, поскольку она тотчас же вернулась в мир скиплингов и успешно затерялась из виду на двадцать с лишним лет. Тем не менее в прошедшем году мы ее наконец нашли.

Как видишь, довольно скучная история; или все же прикажешь мне продолжать?

Собственно, у истории самого ярла конец весьма и весьма прелюбопытный.

Сигурд слушал Бьярнхарда, и его бросало то в жар, то в холод, когда он осознавал, насколько эта история совпадает с его собственной жизнью.

Украдкой он вцепился пальцами в край стола, сопротивляясь неистовым порывам, которые, казалось, вот-вот овладеют им.

— Нет, довольно и этого! Бергтор, я желаю, чтобы ты открыл шкатулку.

— Сейчас? Сейчас, когда эти волки только и ждут, чтобы отнять у тебя знак твоего первородства, едва лишь увидят его?

Сигурд мельком глянул на Рольфа и Миклу, которые смотрели на него с отчаянием и немой мольбой.

— Да, Бергтор, — твердо сказал он, — я готов поступить так, как они хотят… и как заслуживают. Пожалуйста, делай, как я говорю!

Йотулл и Бьярнхард обменялись торжествующими взглядами, и все доккальвы, напряженно следившие за этой сценой, успокоились, перестали угрожающе хмуриться и даже оперлись о мечи, словно решив, что оружие им больше не понадобится. Бергтор посмотрел на Сигурда с невыразимой мукой, затем медленно снял с полки шкатулку и поставил на стол, каждым своим движением выражая сильнейшее разочарование и уныние. Укоризненно поглядывая на Сигурда, он запустил руку в кошель, привешенный к поясу, извлек оттуда массивное кольцо, унизанное ключами, и нехотя начал перебирать их один за другим. Наконец он выбрал один ключ и попытался вставить его в замок шкатулки, но ключ не подошел. Все ключи представляли собой плоские кусочки металла с двумя дырочками, которые должны были совпасть с устройством замка шкатулки. Огромные искусные пальцы Бергтора двигались со всей медлительностью и неуклюжестью, на какие он мог осмелиться, а Бьярнхард и Йотулл из-за его спины жадно следили за поисками.