Майкл Роэн - Кузница в Лесу

И действительно, у следующей купы ивовых кустов в тени большого валуна они вспугнули сразу пять или шесть птиц. Элоф швырнул камень в самую гущу переполошившихся куропаток, и одна из них упала, взметнув облачко перьев.

— Хороший бросок, — одобрил Керморван; остальные присоединились к нему с поздравлениями.

Он забрался на валун и устремил взгляд вниз по течению реки.

— Примерно в тысяче шагов на юг отсюда есть деревья, — объявил он и легко спрыгнул вниз. — Укрытие и топливо для костра! Нам как раз хватит времени дойти туда, прежде чем стемнеет.

Путники застонали, но каждый знал, что он был прав. Путь казался бесконечным, мокрый снег налипал на сапоги и сковывал движения, а когда они наконец подошли к деревьям — роще чахлых елей, сгорбившихся над промерзшей землей, — то нашли мало уюта под их неприветливой сенью. И все-таки было замечательно оказаться среди жизни после долгого пребывания в мертвенном царстве Льда, сидеть на корточках в ложбине неподалеку от берега реки и греть руки у маленькой глиняной печи, хорошо скрытой от посторонних глаз. Казалось, им никогда не приходилось пробовать ничего более вкусного, чем кусочки печеной куропатки и бульон, который они сварили наутро из остатков мяса и костей.

— Будем надеяться, что это предвещает лучшие времена, — сказал Керморван, когда они устроились на ночлег вокруг медленно остывающей печи. — Теперь спите, а я буду нести первую стражу. — Он хмуро улыбнулся Элофу. — Хорошо, если она окажется короче твоей и не такой тревожной!

И в самом деле, ночь выдалась спокойной, если не считать северо-западного ветра, завывавшего среди деревьев, и коротких зарядов снега с дождем — неприятных, но вполне терпимых. Когда Рок, который стоял последнюю стражу, разбудил остальных, они обнаружили, что выпавший снег уже тает под лучами восходящего солнца.

Этот день выдался более солнечным и переменчивым; то и дело накрапывал дождь, который больше не был препятствием для путников. Хотя местность часто оказывалась заболоченной, они еще много раз проходили через пихтовые и еловые рощи. Элоф с Керморваном нарезали ивовых ветвей и заготовили простые силки для птиц, с помощью которых удалось изловить еще двух куропаток, а потом большого зайца-беляка. Они закоптили и подвялили немного мяса про запас. Элоф также обнаружил некоторые корневища, знакомые ему по жизни на болотах, плотные и мясистые от питательных веществ, позволявших им пережить долгую зиму и прорасти на следующий год. Несмотря на запустение, эта земля все же была щедрее, чем восточные окраины Льда.

— Впрочем, это неудивительно, — заметил Керморван, когда они устроились завтракать на следующее утро. — Когда-то здесь были богатейшие поля и луга южного Морвана.

— Трудно представить себе эти пустоши, покрытые хлебами от края до края, — задумчиво сказал Рок. — Как далеко на юг они простирались?

— Не знаю — слишком мало сохранилось преданий об истории Морвана. Конечно, я видел изображения окрестностей Каэр Морвана, нарисованные по памяти потомками беженцев и с тех пор многократно копированные, но об остальных землях мне мало что известно. Я знаю, что восточной границей королевских владений был горный хребет, более низкий, чем Менет-Скахас; эти горы обозначали западную границу земель Морваннека, или Меньшего Морвана, который был княжеством Корентина. За этими горами и находится цель наших поисков, если она еще существует.

Элоф посмотрел на южный и восточный горизонт. Там местность немного поднималась и выказывала признаки постепенного перехода к пологим холмам, но никаких гор не было и в помине. Он улыбнулся Керморвану.

— Тогда наш путь будет долгим. Я и не представлял, что твои предки владели столь обширными угодьями.

Как записано в Зимних Хрониках, их путь в самом деле был долгим, но мирным. Хотя земли, по которым они шли, были отмечены суровой печатью холода, здесь вечная мерзлота разжала свою хватку, как будто Лед истощил силы в давнем стремлении разрушить Морван. Местность выглядела не такой угрюмой и зловещей, как в Туонеле, и не внушала ощущения смерти и распада, как в горах на Севере. Весна была скромной, но жизнь шла своим чередом, во многом такая же, как в северном Норденее, поэтому путники больше не испытывали недостатка в провизии. Поблизости всегда можно было найти перелинявших снежных куропаток, сменивших свое оперение с белого на коричневое, с нелепыми алыми наростами под глазами у самцов, устраивавших свои весенние игрища. Большие стаи гусей и уток спускались на отдых к рекам и небольшим озерам, а зайцы встречались все чаще. Спустя несколько дней они встретили стадо крупных оленей того же вида, что и в Норденее, двигавшееся по равнине; животные еще не сменили свою зимнюю серую шкуру, а их рога отросли не более чем наполовину и были покрыты нежным бархатистым ворсом.

— Интересно, на кого охотился тот белый монстр, — задумчиво сказал Керморван. — Возможно, зимой он впадал в спячку в своем логове, а после пробуждения выходил наружу. Другие хищники, без сомнения, делают то же самое; нам нужно быть начеку, пока стадо находится поблизости.

Поначалу, впрочем, они встретили лишь стаю волков, отощавших после долгой зимы и больше интересовавшихся хромыми оленями, зайцами и мелкими грызунами, чем людьми. После того как Керморван положил молодого оленя метким выстрелом из лука, они кружили поблизости, но удовлетворились ободранным костяком и оставили путешественников в покое, когда те встали лагерем и развели костер.

Однако вскоре после наступления темноты, когда на небе появились первые отблески зеленоватого сияния Льда, неподалеку разразилась настоящая какофония визга и рычания, перекрытая басовитым хриплым ревом, который не мог вырваться из волчьей пасти. Путники вскочили и обнажили оружие, готовые к нападению из темноты. Наступила тишина, внезапно нарушенная хрустом и треском костей, а затем послышался странный хлопающий, шелестящий звук, сопровождаемый глухим стуком какого-то тяжелого предмета, упавшего поблизости. Керморван выхватил из костра пылающую головню и зашагал вперед; остальные старались держаться ближе к нему. Вдруг он остановился, так что Элоф едва не налетел на него. Там, где лежал олений костяк, остались лишь большие пятна крови, перемешанной с грязью. В грязи виднелись борозды, как будто останки уволокли в сторону, но уже через несколько шагов отметины заканчивались у края нетронутой травы. Керморван посветил вокруг головней, и они увидели во все еще пузырившейся грязи единственный отпечаток немного крупнее человеческой ступни — отпечаток трезубчатой когтистой лапы.

— Там, на берегу! — воскликнула Иле.