Майкл Роэн - Полуденные врата

Однако ничего больше не произошло. Этот единственный громовой разряд положил конец атаке наших врагов. Когда глаза перестали слезиться и беспрерывно моргать от боли, я увидел, что крыша следующего за нами вагона опалена и дымится, но ползучей нечисти на ней нет. Несколько уродцев в бессильной ярости таращилось на нас из дальнего конца поезда. В огне и под нашими ударами они потеряли половину своего состава, остальные в страхе отступили к последним вагонам.

Однако…

Шимп ничуть не пострадал. Даже не обжегся. Он стоял, широко расставив ноги, отдувался как паровоз и прицеливался посохом, чтобы снова, если понадобится, грохнуть по проводам. Я почтительно посмотрел на него.

– Собрались ещё подзарядиться? – задыхаясь, выговорил я. – Здорово тряханули! Ничего не скажешь!

Но Шимп был мрачен.

– Не ожидал такой подлости и коварства, редко такое видел, клянусь тебе! На Спирали-то я бы и своими силами с ними управился, а вот эти искристые чудеса, которыми вы ваши машины заводите, мне не нравятся. Больше их не трону, слишком опасно! Мне ещё повезло – вот и все! Да и тебе тоже. Но радоваться рано. Ручаюсь, они ещё что-нибудь придумают. – Он посмотрел вверх, на птиц. Одну он бы, наверное, без труда одолел. Но их было по меньшей мере четыре…

Но тут я заволновался по другому поводу. Почему машинисты не остановили поезд? Они, правда, далеко впереди и могли не слышать, какой тут был бедлам. Но должны же они были заметить, что с последними вагонами что-то творится, а увидев, как взметнулись стрелки на приборах во время этого жуткого разряда, должны были заподозрить неладное с электрооборудованием. А что бы началось, если бы они остановили поезд? Но тут я сообразил, почему они этого не сделали, и, взглянув на часы, окончательно успокоился.

– Слушай, Шимп, у этой дряни времени уже не осталось! До аэропорта считанные минуты езды!

Но не успел я договорить, как раздался треск, и я поехал куда-то вниз. Пластиковое покрытие уходило из-под ног и обвисало на контейнере.

– Они режут веревки! – заорал я.

На лице Шимпа был такой же ужас, как, вероятно, на моём, мы оба представили себе, как нас накрывает внезапно отвязанное тяжёлое покрытие и, крутя, волочит за собой… к гибели.

– Слушай! – прорычал Шимп. – Слезай и руби их в крошки, иначе мы пропали!

В нём самом не осталось почти ничего человеческого, когда он замер, скорчившись над своим посохом. Он злобно искал глазами kuro-i. Как только я спустил ноги, птицы тут же взметнулись и приготовились ринуться вниз. Мы с Шимпом окаменели. Здесь, на верхушке контейнера, от птиц он, может быть, и сумел бы отбиться, но кто прикроет его со спины от kuro-i? Да и мне придётся сражаться с этой нечистью в одиночку, на узком краешке платформы.

Мы оказались в западне, нас явно перехитрили. Но размышлять было некогда. С пронзительными криками на нас обрушились птицы. Шимп попытался опять дотянуться посохом до проводов, но когтистая лапа опрокинула его на крышку контейнера. Я вскочил и, спотыкаясь, так как поезд начал тормозить, ухитрился ударить мечом в занесенную над поверженным Шимпом голову птицы, туда, где начинался смертоносный клюв. Кровь фонтаном брызнула на перья, и хищница с пронзительными криками улетела. Я облегченно вздохнул. Ещё бы минута…

Однако в пылу сражения с птицей я забыл о её товарках. Глаза Шимпа округлились, он отчаянно замахал рукой, пытаясь что-то крикнуть. И я, как ни устал, сумел вовремя повернуться и заметить, что небо закрыто другим черным крылом. Меня словно дверью в лоб хлопнуло, когда оно хлестнуло по мне. Оглушенный, я слетел с контейнера и кубарем покатился вниз, в пустоту.

Перед глазами все мелькало и крутилось…

Я с грохотом куда-то приземлился и лежал распростершись, отчаянно пытаясь вздохнуть, а спину жгла дикая боль. Наконец способность дышать вернулась, и я, стараясь не завопить от боли, перевернулся на живот. Когда я занимался альпинизмом, меня учили падать, и тут это умение пригодилось – я падал сгруппировавшись и расслабившись, защищая живот и голову. Заросли, в которые я угодил, тоже сыграли свою роль, – бывало, они спасали жизнь даже летчикам, падавшим с самолета без парашюта.

Но где же поезд? Я боялся, что увижу только его исчезающий вдали хвост, однако он оказался всего в ста ярдах от меня и при этом двигался всё медленней. Ещё и благодаря этому я, падая, не сломал себе шею. Как только я смог двигаться, я принялся искать меч. Лёжа на насыпи, я увидел сквозь заросли сорняка, как драгоценное оружие слабо поблескивает пониже, в гравии. Я повернулся. Мне опять-таки повезло, что я упал на насыпь; свались я туда же, куда попал меч, что бы от меня осталось? Я съехал с насыпи, поднял меч, осмотрел клинок – ни единой царапины!

Темнота всё быстрее сменялась серым сумраком. Над поездом все ещё реяли огромные крылатые тени, но вдруг они взмыли в небо и исчезли. Как там Шимп, подумал я, бьется там небось в одиночку. Нет, я не могу его бросить! И, держась за бок, зажмуриваясь от боли при каждом вздохе, я заковылял за поездом.

Когда перед глазами у меня прояснилось, я увидел за поворотом железнодорожную выемку, а за ней, впереди, показалась целая сеть разветвляющихся путей. Неудивительно, что поезд замедлил ход. Наверное, мы уже у самого аэровокзала – а там свет, там безопасность.

– Joengen!

Я чуть не столкнулся с Шимпом, бегущим по рельсам мне навстречу.

– Ты не расшибся, nee? – схватил он меня за плечи.

– Nee, я хочу сказать, не слишком. А ты-то как?

– Тут задели, там тяпнули, но gezond [32]! Я не видел, как ты упал, слишком был занят, но вдруг они все разом отстали, я оглянулся – тебя нет! Я соскочил и побежал вдоль путей, испугался, что мы тебя обронили.

– Что значит «они отстали»? Ты больше не…

– Если б мог, спалил бы их всех дотла!

– Что это? – Я в ужасе уставился на поезд. С него водопадом сыпались квадратные фигурки и мчались по путям к нам. Шимп столкнул меня в кусты, и я грохнулся не хуже, чем только что с поезда, он сам нырнул за мной, пронзительное карканье прорезало воздух, и длинные желтые когти начали прочесывать заросли.

– А теперь бегом! – рявкнул Шимп и, не дожидаясь, пока я встану, рывком поднял меня на ноги. – И несись что есть мочи, joengen! Теперь они уже охотятся не за твоим ящиком, а за тобой!

Я не стал терять времени на вопросы. Задыхаясь, мы карабкались по крутому косогору, в основном на четвереньках, у Шимпа это здорово получалось. Под ногами хрустели битые бутылки, за одежду цеплялась трава и ветки шиповника.

– Наверх! Наверх! – кричал Шимп. – Мне бы только дотянуться до проводов…

Но заросли вдруг кончились. Мы с минуту поколебались, затем бросились со всех ног через открытый участок. Однако тут нас уже поджидали, выстроившись в шеренгу, маленькие дряни. Они натягивали тетиву луков, вставляли копья в свои копьемёты. Их собратья ползли вдоль путей и копошились в кустах, норовя окружить нас. А в небе на фоне серых туч парили, спускаясь, хищные тени.