Дженнифер Робертсон - Золотой ключ. Том 3

Андрее помолчал немного, чтобы Агустин осознал, какая ужасная судьба постигла Домаоса Грихальву.

Но что в этом плохого? Главное занятие в Тайра-Вирте — это рисование. Для хорошего художника всегда найдется работа.

— Со временем, Агустин, ты создашь свой портрет, свой Пейнтраддо Чиеву, и таким образом докажешь, что достоин стать одним из Вьехос Фратос. Он будет написан твоими слезами, потом, слюной, семенем и кровью. И его повесят в кречетте. — Андрее махнул рукой на стену в старой комнате с портретами ныне живущих иллюстраторов. — Как ты думаешь, что произойдет, если мы сожжем такой портрет?

Его слезы и пот, смешанные с чернилами. Сожгут… Четыре дня назад он весь покрылся сыпью, точно обгорел на солнце. Агустин задрожал, начал кашлять.

Гиаберто тут же вскочил на ноги.

— Не пугай мальчика, Андрео. Он еще не совсем поправился. Андрее с силой хлопнул рукой по спинке тяжелого кресла. Громкий звук раздался так неожиданно, что Агустин перестал кашлять и попытался взять себя в руки.

— Мальчик должен понять. Мы, Грихальва, не можем допустить, чтобы в наших рядах были Неоссо Иррадос. Он должен понять, что такое порядок, или он исчезнет из нашего клана. Мы подчиняемся. Мы служим. И за это получаем награду.

Точно так же девушкам Грихальва говорили, что они получат Одаренных сыновей, а лишенным Дара иллюстраторам обещали безопасность, жену и богатство Палассо. Элейна часто повторяла, что чувствует себя так, будто попала в западню. Агустин начал понимать, что она имела в виду.

— Агустин, — продолжал Андрео, — ты хочешь нам что-нибудь сказать?

"Я не желаю быть иллюстратором”. Агустин открыл рот, но не смог произнести этих слов. Он не вынесет их гнева, ненависти, брани. Он не в силах выступить против них.

— Я буду слушаться, — робко промолвил Агустин. Он ведь совсем один, он может только подчиниться им. Они его пугают. Они сильнее. Матра Дольча! Как противно все время бояться!

Андрее кивнул с довольным видом.

— Ты хороший мальчик, и ты станешь хорошим художником. Ты станешь служить семье, и наградой тебе будет процветание Грихальва. Ты понял?

— К-как же можно называть это Даром? — пролепетал Агустин. — Почему мы умираем такими молодыми? И такой ужасной смертью? Почему мы не имеем права на детей? Почему вы не в состоянии это изменить?

Андрее ласково улыбнулся, но Агустина его улыбка почему-то напугала.

— Могущество, которым мы обладаем, забирает у наших тел силу. Бесплодие и смерть, какими бы ужасными они ни казались, — цена, которую мы платим за свою магическую силу, меннино. Никогда не забывай этого.

«Как будто это можно забыть!»

— Нас совсем мало, — задумчиво продолжал Андрее, — а сделать нужно так много. Одаренных иллюстраторов осталось меньше двух дюжин.

И неудивительно, что Одаренные умирают молодыми. Ведь они используют для заклинаний собственную кровь, совсем как древние язычники Тза'аба, слуги Аль-Фансихирро, которые самым настоящим образом убивали себя, чтобы своей собственной кровью, смешанной с чернилами, написать священную книгу Кита'аб. Язычники Тза'аба, чья кровь, благодаря его родственникам чи'патрос, течет и в его, Агустина, жилах.

— Все не так просто, как кажется, — сказал он наконец и был вознагражден благосклонной улыбкой Андрее.

— Ты уже кое-чему научился, — похвалил его Андрее. — Вьехос Фратос, давайте вернемся к работе.

Иллюстраторы задвигались, зашевелились, и в этот момент в дверь кто-то громко постучал. Все тут же замерли на своих местах. Молодой Дамиано подскочил к двери, чуть-чуть приоткрыл ее. Потом с изумлением отступил в сторону.

— Ваша светлость! — Он сделал несколько шагов назад и поспешил поклониться.

Агустин и не подозревал, что Андрее умеет так быстро двигаться. Верховный иллюстратор бросился вперед и тоже поклонился еще до того, как Великий герцог Ренайо оказался в комнате. Но он не смог помешать правителю войти в святая святых семьи Грихальва. Иллюстраторы поднялись — все, кроме Тосио и Никойо.

Великий герцог был явно раздражен, казалось, он совершенно не понимает, что ему нельзя здесь находиться.

— Андрее, я спешу! — Он быстро обежал взглядом помещение, собравшихся Грихальва, дольше всего задержался на Агустине, который весь сжался в надежде стать незаметным. Агустин еще ни разу не видел Великого герцога так близко: красивый, плотный мужчина, светлые волосы и тонкие черты лица свидетельствовали о гхийасском происхождении. По правде говоря, Агустин не заметил никакого сходства между Ренайо II и его знаменитыми предками до'Веррада. — Надеюсь, я могу говорить здесь открыто?

Андрее протянул руку ладонью вверх.

— Конечно, ваша светлость. Могу я предложить вам присесть?

— Нет. Я сразу перейду к делу. Я только что вернулся из Чассериайо.

Атмосфера в комнате, изменившаяся с появлением герцога Ренайо, стала еще более напряженной.

— Я разговаривал со своим сыном, Эдоардом. К моему великому изумлению, по меньшей мере третья часть фраз, которые он произнес, была осмысленной. Поэтому должен вам сказать, что ваша дочь оказывает на него хорошее влияние. Надеюсь, вы понимаете — я на его месте поступил бы иначе. Сначала мне сообщили, что мой сын выбрал старшую из сестер, вдову, что, с моей точки зрения, совершенно правильно, к тому же она и более привлекательна. Впрочем, другая девушка тоже очень красива, хотя и слишком юна. В соответствии с традицией принято отдавать предпочтение более зрелым женщинам. Но пусть все остается как есть. Меня вполне устраивает такое решение. Майрия всегда говорила: “Эдоарду нужна сильная женщина”. Несмотря на мои опасения, все вышло как нельзя лучше.

— Ваша светлость, — сказал Андрее. Казалось, от него ждут именно такого ответа. Агустин был поражен бьющей через край энергией Ренайо и тем, как легко он заставил всех присутствующих слушать себя.

— Молодая женщина будет официально представлена обществу во время праздничного бала, — коротко кивнув, объявил Великий герцог.

— Как пожелаете, ваша светлость. Могу я поинтересоваться…

— Матра эй Фильхо, Андрее! Конечно, ты можешь поинтересоваться. Зачем ты пытаешься себя принизить? Что тебя беспокоит? Эйха! Возможно, ты так же удивлен, как и я? Естественно, вы хотели, чтобы вдова… Она отказывалась ехать в Чассериайо после всего, что ей обещали?

Андрее заморгал.

— Нет, вовсе нет. Вы с ней не говорили?

— В Чассериайо? Нет, мне удалось побеседовать только с Эдоардом и его очаровательной Беатрис. Очень милое создание. Жаль, что моя дочь Тимарра не обладает и десятой долей ее привлекательности. Мне она, по правде сказать, весьма понравилась. А вот старшая.., как ее зовут? Минутку. Не говорите. Да, конечно. — Ренайо щелкнул пальцами. — Элейна. Нет, ее там не было.