Джон Робертс - Отравленные земли

— Воистину, так. Все королевские династии ведут свой род от какого-нибудь искателя приключений, случайно захватившего власть. Позднее придворные льстецы создают легенды о том, что их владыки произошли от богов или создают, родословные, уходящие в глубины веков. Новое поколение никогда не будет похоже на прошлое, оно уже обретет лоск. А рабы будут верить в сказки, потому что им в радость покоряться лишь тем, кто выше их.

Анса сознавал, что ее откровенность была опасным знаком, но у него не было выбора, и он должен был играть по ее правилам.

— А король Гассем такой же человек?

— Очень во многом. Мы были дикарями, которые жили на удаленном острове. Мы были воинами и пастухами, которые думали, что самая прекрасная вещь на свете — это иметь множество кагг, чтобы ухаживать за ними, и время от времени, ради развлечения, совершать набеги на соседей, чтобы захватить их скот. Гассем же решил, что найдет для себя что-то получше.

— И взял это силой, — отметил Анса.

— Да. Именно поэтому я и сказала, что твои слова о вождях и королях весьма справедливы. У нас были ленивые, праздные вожди и старейшины. Они жили очень долго, накопили много жен и кагг, обрели власть. Они отделили молодых людей в общины и заставили их жить за пределами деревень, в воинских лагерях. Им было запрещено жениться и иметь собственность. Таким образом, старейшины могли выбирать жен из самых прекрасных юных девушек и забирали всех кагг, которых юнцы ценой своей крови отбивали у других племен. Молодые воины думали, что нет ничего лучше в жизни, чем ходить за скотом и воевать с соседями. Люди очень глупы… — Ее голос стал жестким от презрения. — Вот какими были наши вожди. У них были лучшие воины в мире, а они могли лишь посылать их пасти скот!

— Но Гассем был иным, — предположил Анса. — Он, как видно, мечтал об иной жизни.

— О, да, — подтвердила Лерисса с гордостью. — Он видел насквозь все их притязания и притворство. Он беседовал с иноземцами, которые приплывали на кораблях, и узнал от них о королях и великих державах, о жрецах и их богах, об армиях и завоеваниях. Он хотел иметь все это. Он хотел вести армии, и быть королем, и низвергать недостойных владык, обращая их в прах.

Она смотрела прямо на Ансу, немигающим взглядом.

— И прежде всего он хотел получить меня. И ради одного этого он низверг власть вождей. Когда мы были еще совсем детьми, он сказал, что станет королем, и возведет меня на трон, и посадит рядом с собой, и что вместе мы будем править миром. Он сдержал слово. Он поощрял людей, имеющих власть, льстил им, чтобы достигнуть своих целей, но мне он никогда не говорил пустых слов. И так было всегда. Мы имели дело со многими правителями. Некоторых он завоевал, с некоторыми вступал в союз, пока это было выгодно ему, но все они были одинаковы и ничем не отличались от вождей нашего острова.

— Ты так вольна в своих речах… а ведь я прибыл с посольством Грана, — уточнил Анса. Лерисса пожала плечами.

— Что для тебя король Ах'на? Твоя земля далеко, ты просто гость при его дворе.

— Это правда, — согласился он.

— Скажи мне, все ли твои соплеменники похожи на тебя? Я говорю не о красоте… просто по внешнему виду?

— Об этом мне трудно судить, — сказал Анса. — На равнинах обитает множество племен, и они не чураются смешанных браков. В этом мы не похожи на вас, шессинов. Высокие, низкорослые, стройные или коренастые, голубоглазые или кареглазые, и волосы любых оттенков… такой мы народ.

— И все же, — настаивала она, — у тебя есть небольшое сходство с шессинами. Твои рост и сложение, манера держаться, очертания скул… — Она изучала его лицо, и у Ансы по спине пробежал холодок.

— Среди нас такие черты не редкость, — сказал он. — И, кто знает, может, жители островов давным-давно и посещали наши земли. Они так хороши собой, что женщины, наверняка, заглядывались на них.

— Возможно, ты и прав. Племя асаса также островитяне и очень похожи на нас, только у них темные волосы и глаза. Так что, полагаю, что когда-то мы все были одним народом, но шессины единственные сохранили чистоту крови.

— Все может быть… — Ансе не терпелось перевести разговор на более безопасные темы. — Насколько преуспел твой супруг под стенами Хьюто? По пути сюда мы наслушались рассказов соноанцев, бежавших в Гран. Похоже, пролилось немало крови?..

— Осада затягивается, — сказала Лерисса. — Сперва состоялось несколько славных битв, но король Мана не желает сражаться. Мой муж бросил ему вызов, но этот трус надеется отсидеться за крепостными стенами.

— Я ничего не знаю об осадах, — заявил Анса. — На нашей земле нет городов и крепостей, поэтому мы незнакомы с этим искусством.

— Нам это тоже не по душе, — сказала она. — Но в нашей армии много опытных мастеров и солдат из покоренных племен, которых мы можем использовать для таких сражений.

— А чем же заняты в это время островитяне?

— Полагаю, мой муж сохранит их для решающей атаки. Когда они вступают в бой, ничто не может устоять перед ними.

— Скажу честно, я не хотел бы воевать с твоими копейщиками!

— Это не твое оружие. Я видела, когда ты приехал, у тебя был один из тех громадных луков, о которых я так много слышала. Возможно, пока ты здесь, ты сможешь показать мне его в действии?

— Это доставит мне удовольствие, — сказал ей Анса.

— Тогда, возможно, завтра, — предложила королева, — или послезавтра?

— Когда пожелаешь, — сказал он, поднимаясь, ибо понял, что их разговор окончен. Поклонившись, юноша ушел прочь.

Солдаты и сановники уже улеглись, костры почти угасли, и Анса решил не искать себе место среди храпящих людей. Ночь была прекрасная, звезды сияли над головой, и он расстелил свое одеяло на ровной земле, подальше от остальных. Даже если среди королевских посланцев и затаились его смертельные враги, он сомневался, что убийца сможет отыскать его в такой темноте.

Юноша улегся, глядя на звезды и тоскуя по Фьяне, но ему не давали покоя события сегодняшнего дня. Несмотря на все ее торжественные заверения в дружбе, искренность королевы Лериссы в разговоре с ним тревожила Ансу. Было ли это обычной самонадеянностью женщины, которую не тревожило, что думают о ее словах другие люди? Или она вынашивала какой-то хитроумный план?

Она вела себя кокетливо, но его это не воодушевило ни в малейшей степени. Тем более, не стоило забывать о шессинской охране, не покидавшей свою госпожу ни на миг. И он был уверен, что она не могла всерьез заинтересоваться им. Хотя Лериссу обвиняли во множестве злодеяний, но ее преданность мужу была общеизвестна.

Кроме того, подумал Анса, засыпая, он даже и помыслить не мог о связи с женщиной, в которую когда-то был влюблен его отец.