Александр Больных - Желтый колокол

— Я и забыл про эту собаку!

— Успокойся. Не будем спорить, нам совершенно не нужны лишние стычки. Ведь мы прибыли сюда не за этим.

— Он говорит истинную правду, — вмешался чиновник. — Решайте. Согласны ли вы подчиниться законам города?

— Согласен, — сдерживая ухмылку, подтвердил Александр. Он отстегнул ножны и протянул саблю чиновнику. — Берите! Но обращайтесь с нею бережно, ибо на саблю наложено великое заклятье, и она не потерпит никакого коварства.

Синдайя на мгновение замялся, было заметно, что сталкиваться с магией ему не хочется. С другой стороны не отказываться же от собственных слов! Он потянулся за саблей, однако та вдруг выскользнула из рук и со звоном полетела на мостовую.

— Но-но, осторожнее! — прикрикнул Александр. — Я же предупреждал. Страшная кара обрушится на голову непочтительного.

Багровый от смущения чиновник нагнулся, чтобы поднять саблю… и не смог этого сделать. Она словно приросла к камням мостовой.

— Это колдовство! — завопил Синдайя. — Она же весит не меньше десяти пудов. Или все двадцать. Ее не сдвинуть с места!

Александр пожал плечами.

— Я предупреждал.

— И что теперь? — растерялся Синдайя.

— Я ваше требование выполнил. Если моя сабля нужна вам — берите.

Чиновник, поняв, что над ним смеются, насупился.

— Ладно, можете забрать ее обратно.

Александр спрыгнул на землю и легко поднял саблю. Синдайя ошалело покрутил головой и обиженно пробормотал:

— Кто же мог знать… — Потом обратился к Гремиславу: — Отдайте ваше оружие.

Гремислав погладил ус, равнодушно хмыкнул и протянул Синдайе саблю, на всякий случай не выпуская ножен из руки. Чиновник осмотрел ее, не нашел ничего подозрительного и взялся за рукоять. Но тут же с громким воплем отдернул руку. Он прыгал, истошно вопя, и размахивал ладонью.

— Это черное колдовство! — Наконец его крики превратились в связную речь. — Рукоять сабли раскалена в адском пламени! Я обжег руку! Они оба колдуны! Мне придется заплатить много денег за лечение! Я этого не переживу! Они враги уважаемого тирана!

Стражники недоверчиво смотрели на его беспорядочный танец. Гремислав тем временем спокойно вернул ножны на их законное место. Кое-как чиновник успокоился, хотя продолжал иногда дуть на покрасневшую ладонь и шипел от боли.

— Я не пущу вас в город.

— Почему же? — поднял бровь Гремислав.

— Вы с оружием.

— Мы согласны его отдать.

— В вашем оружии слишком много колдовства!

— Ну и что?

— Но я не могу его взять!

— Не будешь же ты настаивать, чтобы мы оставили его валяться на дороге, — усмехнулся Гремислав.

Синдайя задумался.

— Хорошо, оставайтесь при оружии. Но в этом случае и мы не гарантируем вам безопасности пребывания в городе.

— О своей безопасности мы позаботимся сами, — высокомерно ответил витязь.

Город произвел большое впечатление на Александра. Широкие чистые улицы, мощеные камнем; высокие аккуратные дома; множество деревьев. Он не увидел ни одного оборванного или хотя бы плохо одетого человека. Все аримаспы были наряжены в богатое платье, у многих отчетливо прорисовывалось сытое брюшко. Поражало великое множество торговых лавок. Заморские фрукты, ювелирные безделушки, пестрые ткани, резная мебель, изукрашенное оружие — чего там только не было.

Когда Александр удивился этому, Гремислав объяснил:

— Я же говорил, что для них главное — собственная выгода. Они много и прибыльно торгуют, овладели этим ремеслом в совершенстве. Хасан-мошенник пять лет служил приказчиком в одной из таких лавок, лишь после этого он рискнул начать собственную торговлю. Выучился обману и обвесу… И еще одно. Аримаспы очень хорошо устроились на границе владений грифонов, перекрыв все пути туда. Почти все золото, добываемое этим зверями, проходит через руки аримаспов. Немалая доля его прилипает к жадным лапам. Грифонам аримаспы продают изрядную часть конопляной отравы.

— Значит, они живут торговлей… Тогда понятно, почему они так охраняют и берегут всех торговцев.

— Именно.

— И мы еще натерпимся с нашим борцом против кофе.

— Я тоже этого боюсь, — кивнул Гремислав.

Покои тирана поражали варварским великолепием и превосходили все пределы воображения. Белый и голубой мрамор, полированный красный гранит, сверкающая бронза, россыпи драгоценных камней, пышные ковры, диковинные цветы. Но зато сам тиран был одет в простой белый костюм без всяких украшений, только золотой медальон со сложным узором из рубинов висел у него на груди как символ власти. Александр нехорошо усмехнулся, заметив в углу зала старого знакомца — Гайсира.

— Приветствую вас, доблестные рыцари, — тиран даже привстал с золотого кресла, произнося это.

— Привет и тебе, уважаемый тиран, — ни один из них не поклонился.

Злая гримаса на мгновение исказила лицо тирана.

— В последнее время в город аримаспов зачастили странные гости. И у меня есть основания полагать, что не все они приходят с добром.

— Ты прав, величайший, — поспешно поддакнул Гайсир.

— Молчи! — оборвал его тиран. — Здесь нет величайших, слава Молоху! Не переноси на землю свободного города обычаи дикой степи. Я всего лишь скромный правитель, и если жителям города в подражание древней Элладе угодно было поименовать меня тираном — я не стал спорить. Это означает лишь одно — я правлю сам, не делясь властью ни с кем. А всякие титулы… Их нет в нашем свободном городе. Запомнил?

— Запомнил, уважаемый тиран. Эти двое беглых рабов Ослепительного замыслили недоброе, уважаемый тиран. Они намерены разбойничать на торговых путях, уважаемый тиран. Они преследуют вольных торговцев, уважаемый тиран.

— Замолчи, пес, — грубо сказал Гремислав. — Если ты еще раз посмеешь меня, князя, назвать рабом, сабля заставит тебя проглотить оскорбление вместе с твоим грязным языком.

Тиран сдержанно усмехнулся.

— Меня не интересуют дела бусурман. Даже если все рабы покинут Ослепительного или самого тэйна — аримаспам нет до того касательства. — Гайсир при таком кощунстве побледнел. — Но совсем иное — безопасность караванных путей, ведущих к нам в город. Здесь я должен быть беспощаден.

— Именно так, уважаемый тиран, — вставил Гайсир.

— Уважаемый тиран, мы, как и все жители Рутении, желаем благополучия и процветания городу аримаспов, — спокойно произнес Гремислав. — И вряд ли ты вспомнишь хоть один случай, чтобы наши дружины напали на вас, да и вообще на кого-либо. Мы обнажаем оружие только для обороны и предпочитаем торговать с соседями, а не воевать. — Тиран кивнул. — Зато вспомни степняков… Хотя бы злобного выродка сына Одихмантьева. Сколько караванов он разграбил за этот год?

— Это ложь! — взвился Гайсир.