Майк Резник - Аванпост

— Хорошо. Теперь перейдем к имени.

— Пенелопа, — ответил Странник Джонс. — Прекрасное имя, Пенелопа. Такое поэтичное.

— А второе? Которое теперь вместо фамилии?

Джонс пожал плечами.

— Понятия не имею.

— Один момент, — нахмурился Макс. — Ты искал ее сорок три года и даже не знаешь ее полного имени?

— Разве роза пахла бы не столь нежно, если б звалась по-другому? — обиделся Джонс.

— Ты прав, но найти ее было бы проще, если бы ты говорил людям, что ищешь розу, — раздраженно бросил Макс. — Ладно… что ты вообще о ней помнишь?

— Мне ничего не нужно о ней помнить, — ответил Джонс. — Я знаю о ней все, что нужно знать.

— Кроме имени и местопребывания, — уточнил Макс. — Где ты с ней встретился? Где видел в последний раз?

Джонс смутился.

— Я никогда с ней не встречался, — наконец выдавил он из себя.

— Ты сорок три года ищешь женщину, которую никогда не видел? — недоверчиво спросил Макс.

— Судя по твоему голосу, ты думаешь, что это какая-то блажь, но ты ошибаешься!

— Об этом забудь. — Макс попытался зайти с другой стороны. — Должно быть, это выдающаяся женщина, раз ты разыскиваешь ее всю сознательную жизнь.

— Такого я сказать не могу.

— Ага… Похоже, я чего-то не понимаю. Может, ты объяснишь?

— Все дело в одной поэме.

— Поэме?

Джонс закрыл глаза.

— Она заканчивается вот такими строками:

Где-то там, за морями,

Светлоокую я найду Пенелопу,

Поцелуями губы покрою горячими,

На главу возложу цветочный венок.

Он помолчал.

— Как только я прочитал эти строки, так сразу понял, что где-то там меня ждет Пенелопа, и я должен ее найти.

— А если ее зовут Гертруда или Беатрис? — спросил Макс.

— В поэме сказано — Пенелопа.

— В поэме также сказано, что поэт ее и найдет.

— Поэт мертв уже семь тысячелетий. Я о нем читал. Ни на какой Пенелопе он так и не женился.

— Итак, из-за этих строк, ты потратил сорок три года на поиски женщины, которая или никогда не существовала, или уже семь тысяч лет как умерла?

— В поэме множество строк. Я процитировал только четыре. И она не где-то. Если есть женщина для каждого мужчины, то Пенелопа — моя женщина. Единственная женщина.

— Как же ты узнаешь ее, когда увидишь? — спросила Золушка.

— Я ее узнаю, — ответил Джонс с абсолютной, фанатичной уверенностью.

— Удачи тебе, Странник Джонс. — Золушка подошла к нему. — Но на случай, что ты ее не найдешь… я в ужасе от мысли, что ты можешь сойти в могилу, не познав поцелуя настоящей, из крови и плоти женщины.

Она обняла его за шею и наклонилась, чтобы поцеловать. Он чуть не упал со стула, пытаясь избежать ее губ.

— Извини, я не хочу тебя обидеть, — он поднялся на ноги, — но ради нее я должен блюсти себя в чистоте, потому что я знаю: она блюдет себя ради меня.

— У тебя какое-то странное понятие о чистоте, — заметил Макс.

— Что с того. — Джонс направился к двери. — С моей точки зрения, у всех вас странное понятие о любви. — Он помолчал. — Я потерял здесь целый день. Пора вновь отправляться на поиски.

— Будь осторожен, — предупредил Ахмед Альфардский. — Где-то рядом идет война.

Джонс улыбнулся.

— Если люди, инопланетяне, метеоритные дожди и суперновые не смогли удержать меня от поисков моей Пенелопы, неужели кто-то может подумать, что меня остановит какая-то война?

— Войны останавливали людей, занимавшихся более важными делами, — ответил Ахмед.

Джонс улыбнулся.

— Вы не знаете Странника Джонса. — Он открыл дверь. — Да и нет более важного дела.

С тем он и ушел.

В зале надолго повисла тишина. Наконец Ставлю-Планету О’Грейди достал блокнот.

— Кто-нибудь хочет сделать ставку?

— На то, что он ее найдет, или на то, что она существует? — спросил Бейкер.

О’Грейди пожал плечами.

— Все равно, — с улыбкой ответил он.

Никодемий Мейфлауэр вздохнул и покачал головой.

— Он — не самый умный из тех, кто путешествует в космосе, не так ли?

— Если у него есть домашняя зверушка, он не самый умный из обитателей корабля, — хохотнул Макс Три Ствола.

— А по мне он такой сладенький, — улыбнулась Золушка.

— Как и мешок сахара, — ответил Макс, — Но ты бы не захотела жить с ним.

— Очень уж ты циничен, — фыркнула Золушка. — Я бы хотела, чтобы кто-нибудь искал меня, как Странник Джонс ищет свою Пенелопу.

— Нет, ты бы не хотела, — возразил Макс.

— Это еще почему?

Макс рассмеялся:

— Он может тебя найти.

— Он гораздо лучше тебя! — воскликнула она.

— Черт, да мы все лучше Макса, — засмеялся Бейкер. — Но это не означает, что Странник Джонс — мистер Совершенство.

— Я создала мистера Совершенство. — Золушка на мгновение замолчала. — А теперь отдала бы предпочтение Страннику Джонсу.

— Ты хотела сказать, что встречала мистера Совершенство, — поправил ее Макс.

— Я сказала то, что хотела сказать.

— Ты понимаешь, что теперь тебе придется все нам рассказать и в подробностях.

— Почему нет? — ответила она после недолгого раздумья. — Кто знает? Может, вы чему-то и научитесь, хотя я в этом сомневаюсь.

Меня воспитали куртизанкой (начала Золушка). Обучили тантрическим искусствам, умению соблазняюще двигаться и одеваться. Я овладела всеми доступными способами, какими женщина могла ублажить мужчину, знала, чего не следует делать и говорить в их присутствии.

В шестнадцать лет я начала работать на Ксанаду, планете наслаждений в звездном скоплении Белиал. В число моих клиентов входили самые известные в галактике люди. Однажды со мной провел неделю Ланс Стерлинг, после того как освободил народ Гасиенды III.

Мне были открыты все тайны удовольствий, в вопросах секса я была непревзойденным экспертом. Поэтому ко мне записывались в очередь, а Мать Земля даже хотела выкупить мой контракт, чтобы я перешла в ее заведение на Прасепе III, но, разумеется, мой работодатель не пожелал расстаться со мной.

Однажды, мне уже исполнилось двадцать лет, я шла по длинному коридору на встречу с очередным клиентом. И из-за каждой двери до меня доносились удовлетворенные стоны и крики, но исключительно те, что вырывались из мужских глоток. Вот тогда мне и открылась истина: Ксанаду — планета наслаждений для половины человечества. Женщины предоставляют его мужчинам, но сами ничего не получают.

Вот я и решила взять свои сбережения, сами понимаете, на Ксанаду женщина не могла потратить ни гроша, и положить начало индустрии, ориентированной на женщин, призванной дарить наслаждение им, а не мужчинам.

Я понимала, что для этого потребуются мужчины, которые умеют ублажить женщину не хуже, чем они — мужчину, и следующий год встречалась с тысячью тех, кто прислал лучшие резюме. И хотя, признаюсь, год этот я провела не без пользы для себя, в каждом я находила какие-то недостатки, у кого мелкие, у кого — существенные.