Лев Рыжков - Золотарь

– Небывалой, небывалой славы! – проревело сборище.

Я, Леопольд, ни черта лысого не понял в этой галиматье. В душе моей страх мешался с гневом. Почему, негодовал я, почтенный дворецкий не обозначил сих существ в описи замковой челяди? Или ему неведомо о том, что в замке, хозяйством которого он заведует, завелись какие-то несуразные нелюди, отправляющие по ночам невразумительные шабаши? Наверняка и шуточки с дверями, столами и спичками их рук, то есть лап, дело. Наверняка мерзкие твари плетут сети коварного заговора! Ну ничего! Я быстренько наведу здесь порядок! Челядь разгоню, бардак прикажу разгрести, помимо всего прочего, составлю опись всем замковым комнатам, лестницам и коридорам. А в первую очередь, нет, во вторую (сначала избавлюсь от прислуги) очередь вызову из ближайшего гарнизона взвод солдат, дабы истребить огнестрельно всю нечисть. Я присмотрелся к сборищу: склеившиеся тела монстров извивались в телодвижениях странной, неведомой мне пляски. Их было не меньше пяти сотен. Взвода не хватит, порешил я. Даже гвардейцы лучшие из лучших с этой нечистью не совладают. Вот если бы полк!… А что мне мешает? Я же миллионер. Выпишу из столицы гвардейский полк, отправлю солдат прочесывать замок. Каждому солдату– ружье со штыком и полную сумку патронов. А чтобы не заблудились, обвязать каждого поперек пояса веревкою. Денек или два, правда, придется подышать пороховой гарью.

Далее. Далее – генеральная уборка! К ней привлекается вся оставшаяся в замке полезная прислуга. Также и гвардейский полк меняет боевую амуницию на швабры и тряпки. Начинается приведение моего дома в порядок. Это займет не менее месяца, а то и нескольких. Придется, конечно, оплатить гвардейцам их пребывание у меня. Впрочем, почему бы и нет? Денег хватит. А лучше перекуплю-ка я себе в распоряжение весь полк вместе с полковником и офицерами. Расчищенные территории отводим под казармы. Ба! Да тут места на целую армию! Что ж, покупаю армию. Зачем мелочиться?! В армии людей много – они и бардак быстрей разгребут, и с нечистью в один миг расправятся. Но тогда возникает вопрос: а что же им делать после всего этого? Нельзя же армии оставаться без дела? Конечно, нельзя. Посему объявляем войну. Кому? Не важно. Хотя бы соседям. Впрочем, соседям не надо. С соседями лучше дружить и союзничать. А войну мы объявим… Кому? Ну конечно! Королю прусскому Фридриху. С роскошным посольством высылаю ему объявление войны. Сначала-то он, конечно, отмахнется, скажет: «Эт-то кто еще такие? Не знаю я таких врагов!» После спохватится. Да поздно! Ибо моя армия тем временем, стремглав, пересекает границы прусского королевства и, захватывая несколько приграничных крепостей, вывешивает на их башнях мои штандарты и хоругви. Перепуганный король высылает на нас свои войска. Они, конечно, превосходят мою армию численно. Зато я превосхожу противника денежно. Тут же, прямо на поле брани, я распоряжаюсь вынести несколько десятков (или сотню-другую) мешков с золотом и тысячу бочек вина. И, намерение мое понятно, переманиваю на свою сторону все воинство прусского короля. Происходит массовое братание.

Объединенными силами идем на Берлин. Столица сдается без боя. Короля Фридриха я назначаю главнокомандующим. Э нет! Хотя он и человек хороший, но, при всем моем к нему уважении, подловат. Он может подговорить солдат свергнуть меня. Посему ставим его генералом всех кухонь. Тогда он меня отравит… Что же делать? Ага! А назначу-ка я его генералом всех ковырятелей, чесателей и задувателей с хлебателями! Славная мысль! Ха-ха-ха!

Немного забывшись, я захохотал слишком громко. И этого оказалось достаточно, чтобы привлечь к себе внимание нечисти.

– Чужой! – загалдела нечисть. – Среди нас чужой!

В груди у меня похолодело, сердце сжалось в маленький мерзлый комок. Надо было бежать. Лаз, в котором я прятался, был узок. Однако я сумел как-то развернуться – неловко, шумно, грохотно. Из лаза вниз посыпался мелкий мусор.

– Вот он! Вот он! – ревели монстры. – В погоню! Крылатые! Лови его!

Ползком, ибо иначе двигаться не получалось, я бросился наутек. «Вот черт! – панически мыслил я. – Вот влип!» Это, Леопольд, доложу, было даже похуже того нашего бегства из дома близняшек Розенвельде, когда из трактира непредвиденно явились их мужья и застали нас в объятиях своих жен. Видит Бог, не знаю, как мы тогда спаслись, ибо оба пьяных мужичка гнались за нами с дубинами, одного удара такой дубины хватило бы, чтобы напрочь переломить хребет не то что мне, но мамонту средних размеров.

Вот и сейчас, сжатый стенами узкого лаза, я ощущал, как по пятам за мной следует сама смерть, ее дыхание обжигало мне спину, от ее близости холодило пятки и вообще всю нижнюю часть тела. Сзади слышался шорох крыльев. Кто-то втискивался в узкий проход, часто и тяжело дыша.

– О черт! – воскликнул я, убыстрив свои ползки.

Лаз расширялся. Я наконец смог встать на ноги и побежал по коридору что было сил. Ветер свистел в моих ушах. Сзади кто-то дышал, нагоняя.

Изменчивы, Леопольд, судьбы человеческие. Не так давно ты был преследователем, ныне же – преследуемый.

– Стой! – блеяло мне в спину существо. – Стой! Именем повелителя – стой!

На какой-то миг его лапы опустились мне на плечи. Я вывернулся. Слышно было, как треснула ткань кафтана. Боже мой, как я бежал! Я, быть может, мчался быстрее любого королевского скорохода. Коридор закончился. Ежели помнишь, коридор этот был несколько выше уровня этажа. Я прыгнул вниз.

Прямо в толпу карауливших меня чудовищ.

Уродливые лапы в когтях и присосках с невиданной силой обхватили мое тело.

– Ха-ха-ха! – понесся визг. – Попался! Попался, гаденыш!

Я брыкался, кусался, пытался вырваться – вотще!

И опять представил я свой портрет в галерее. Под портретом значится: «Барон Кристоф фон Гевиннер-Люхс. Съеден непонятными чудовищами в первую же ночь своего правления».

– Гаденыш брыкается! – провизжал кто-то.

Меня несли по темным узким переходам, спускали куда-то по лестнице. Вскоре я очутился в той самой зале, которую уже наблюдал сверху. Меня бросили к перепончатым ногам пупырчатой жабы – Хранителя власти.

– Встань, щенок! – проревела жаба неожиданно громким голосом. – Встань и отвечай: много ли ты подслушал?

– Как смеешь ты командовать мной, жаба? – дерзко отвечал я, вставая и отряхиваясь. – Не такому слизняку, как ты, можно командовать самим ба…

Неожиданно подлая подножка свалила меня с ног.

В следующее мгновение когтистые лапы обхватили мою шею, потянули вверх, перепонки между пальцами неприятно холодили кожу.

– Дерзкий, дерзкий щенок! – прорычала жаба. От ее зловонного дыхания меня мутило. – Ты хочешь, чтобы я приказал моим слугам растерзать тебя?