Наталья Рыбкина - И прольется свет

— Сынок, я все хочу спросить…Что произошло между тобой и твоей любимой. Ты так убиваешься, что жалко тебя прямо до слез, — она сделала усилие и выдавила одинокую слезу.

— Ох, бабушка, тяжко мне. Так тяжко, что и жить не хочется. Влюбился я на свою беду в первую красавицу деревни, и принесла она мне беду.

— Ты рассказывай, не скрывай ничего сынок, может, я помогу тебе чем-нибудь.

— Никто мне уже не поможет. Я попросил стать ее моей женой, а она мне в лицо рассмеялась, Поросенком обозвала.

— И что ж ты хочешь? Чтобы полюбила она тебя?

— Теперь я хочу только отомстить.

— Сильна в тебе мужская гордость, сынок. Не печалься, поможет тебе старая Клотильда.

— Спасибо, бабушка.

— А сейчас слушай меня внимательно. Ночью перед хижиной я нарисую пятиконечную звезду, произнесу заклинание и вызову жителя страны вечных теней.

— Демона! — задрожал Иган, к нему возвращались прежние страхи.

— Да ты не бойся, пока он будет находиться в звезде, тебе ничего не угрожает. Я попрошу его помочь тебе. Прекрати дрожать, ты же мужчина, они не такие ужасные, как все считают. Про меня тоже много слухов ходит, хотя я не такая уж и страшная.

Колдунья лукавила, не рассказывая о купаниях в крови младенцев, о ночных оргиях с одурманенными молодыми мужчинами, о своей коллекции пальцев, спрятанной в дупле рядом с хижиной. Она смотрела на Игана грустными глазами, и он поверил ей.

— Что я должен буду делать?

— Ты главное кровушки побольше выпей, а остальное я сама сделаю.

Иган вернулся к прерванному занятию, кровь стекала по подбородку и капала на землю, супа больше не хотелось. Он с нетерпением ждал ночи, а сзади подкрадывалась колдунья с корнем сиррфа. Она все-таки решила не оставлять на волю случая свое омоложение, нельзя было допустить даже крохотной возможности, чтобы человек убежал. Мужчина ощутил легкое жжение в шее, упал на землю. Некоторое время он еще видел зеленый потолок ветвей, потом глаза отказались служить, и он оказался словно изолированным от окружающего мира.

Едва на землю спустилась тьма, как Иган очнулся. Он сидел возле наполовину распотрошенной тушки зайца, губы, шея и одежда покрыты засохшей пленкой крови. Рядом колдунья, синим мелком, чертила на земле пятиконечную звезду, поглядывая в его сторону с неприятной усмешкой. Он попытался подняться, тело слушалось плохо, убежать было невозможно. Колдунья дочертила звезду и забормотала заклятие. До Игана доносились звуки неведомого языка, ему было страшно. Но вот посреди звезды вспыхнуло серое пламя и нечто бесформенное недовольно взревело, распарывая мрак выпрямилась крупная косматая фигура сквозь которую были видны стволы деревьев.

— Что тебе опять надо старуха?

— Я хочу стать на десять лет моложе.

В ответ послышался скрипучий смех, нервы Игана не выдержали и он попытался выдавить из своего пересохшего горла крик, не получилось. Существо внутри звезды вновь заговорило:

Повторяю специально для старых маразматиков. Бесплатно я даже ногти тебе не подстригу. Я же демон, а не благотворительная организация.

— А я не бесплатно прошу, — ворчливо заметила старуха — Я заплачу.

— И чем же? Старыми носками? Ты никогда ни за что не платила, так что прекрати врать и отправь меня обратно.

— Вот моя плата! — Клотильда демонстративно указала на Игана, у которого прорезался наконец голос. Он закричал от ужаса.

Демон с интересом посмотрел на кричащего человека.

— Надо же, мужичок. Подойди-ка поближе.

Ноги Игана сами сделали шаг навстречу ночному ужасу.

— Ближе.

Голос демона завораживал, лишал воли и Иган сделал второй шаг, потом еще и еще, пока не оказался прямо на одном из лучиков звезды. Старая Клотильда, поняв, что происходит, кинулась оттолкнуть мужчину от опасной близости к демону, но было уже поздно. Демон, схватившись за Игана лапищами, мощным рывком оттолкнул его от звезды и ринулся следом. Старуха беспомощным движением попыталась затолкать демона обратно в звезду, но он отмахнулся от нее как от надоедливой мухи. Клотильда отлетела к хижине, ударилась о нее всем телом и, упав на землю, больше не пошевелилась.

Иган трясся всем телом, пока демон задумчиво осматривал его со всех сторон. Наконец демон заговорил:

— Та-а-ак, видно у тебя неприятности, малыш.

— Д-да — выдавил из себя Иган, глядя на мокрое пятно, расплывающееся на штанах. Пятно воняло.

— Да я не об этом, — демон скалил зубы, — я в общем.

— Д-да.

— Могу помочь, не из жалости конечно. За плату.

— Ка-к-к-кую?

— Сначала послушай, что ты приобретешь. Ты станешь почти всесильным в мире людей, я дам тебе свою силу, способность превращаться в животное. Ты каких животных любишь?

— К-котов.

— Значит, сможешь при желании бывать котом. От тебя же потребуется сущая безделица, убивать людей и кушать их сердца. Уж больно я до сердец охоч. Согласен?

— Я не вообще-то не против, — слегка осмелел Иган — но все же чисто риторический вопрос. Что ты сделаешь, если я откажусь?

— Убью тебя. Есть еще риторические вопросы.

— Нет, я согласен.

— Тогда расслабься и позволь вселиться в твое тело.

Иган зажмурил глаза, сначала он почувствовал могильный холод, а потом в его тело стала вливаться неведомая сила. Он становился демоном…

Демон-кот поскреб когтями волосатую грудь, подумал, что в дупле мало места, обернулся котом. Он уже почти позабыл, что был когда-то человеком по прозвищу Поросенок и собирался сделать так, чтобы об этом ничтожестве забыл весь мир. Кот в дупле сладко зевнул и, свернувшись калачиком, погрузился в сон.

Корделия шла по лесной поляне, ее узкие щиколотки утопали в высокой траве. Прекрасные глаза покраснели от слез, которые тоненькими ручейками стекали по нежным щекам. Она шла, опустив голову и не замечая окружающей красоты. А природа разрисовала полянку разноцветными красками, лютики, васильки, ромашки создавали ковер удивительной красоты. Сочная зелень деревьев, окружающих поляну, манила прохладой, птицы щеголяли заливистыми трелями, но девушка ничего не видела и не слышала. В ушах не замолкая ни на минуту, звучал родной голос, перед глазами стояло лицо матери. Казалось, время повернуло вспять и мама жива.

Неожиданно, в замкнутый мирок Корделии проник жалобный женский крик. Невольно девушка посмотрела в ту сторону, она увидела одинокую хижину на краю поляны, похожую на нахохлившегося черного ворона. Закрытая дверь, ни одного окна, хижина производила гнетущее впечатление, но именно оттуда донесся ранее крик, а сейчас слышались стоны, прерываемые разъяренным мужским голосом.

— Тварь, за что я тебя только кормлю. Пользы от тебя никакой. Ты — камень на моей шее.