Элеонора Раткевич - Временно бессмертны

– Сюда нельзя! – двое монахов с подоткнутыми полами бросились мне наперерез. В руках они держали не мечи – мирным монахам не мерзкое орудие – запретно! – а тяжелые дубины. Я начал было прикидывать, как мне с ними управиться, как вдруг они сами сникли и незаметно отошли куда-то в сторону. Я оглянулся.

За моей спиной с мечами наголо стояли трое бойцов Ордена. И откуда взялись? Ободранные, окровавленные, избитые. Едва вырвались из цепких рук толпы, они поспешили мне на помощь.

– Спасибо, ребята, – сказал я. – Век не забуду.

Они вошли следом за мной в распахнутый настежь храм. Хорошо бы еще знать, удастся ли нам снова выйти? Толпа вновь сгрудилась у дверей. Войти еще раз они почему-то пока не решаются, но и уходить – не уйдут.

Я прибавил шагу. Конечно, нехорошо тревожить человека в такой момент, но уж лучше я, чем озверевшая толпа.

Но я никого не потревожил.

Я тупо глядел на расстеленный тюфяк со следами двух тел. В изголовье до середины лезвия воткнут нож. В ногах – стрела. И моя фляга, оплетенная бронзовыми полукольцами.

Я нагнулся и пощупал тюфяк. Он был еще теплый.

– Слава Богам, прошептал один из бойцов. – Их здесь нет.

Меня замутило от страха.

Вот, значит, что заставило толпу отпрянуть с воплями ужаса! Не зрелище пустого ложа. Скорее всего, Тенах и Халлис исчезли прямо у них на глазах. Есть от чего шарахнуться! Понятно и то, почему толпа не уходит. Они ждут, пока святотатцы, волшебным образом удравшие от возмездия, вернуться назад. Тут-то их и поджидает расправа скорая и страшная.

Только они не вернутся.

Кому же и знать, как не мне, воину-магу: в мир Богов во плоти попасть нельзя. Мы должны были обнаружить тела Тенаха и Халлис в глубоком священном трансе. Если их здесь нет, это может означать только одно. Их нет ни в мире Богов, ни в нашем мире. Что-то или кто-то выдернуло их в совсем другой мир. Слава Богам, сказал этот воин? Как бы не так! Страшнее с ними ничего не могло приключиться. С толпой мы бы еще, пожалуй, справились. Но где, где нам теперь искать их?!

Тюфяк еще теплый. Пока он не остыл, я еще смогу взять след.

– Постарайтесь никого сюда не пускать. Заложите дверь чем-нибудь изнутри, – распорядился я. – Я попробую найти настоятеля Тенаха.

Бойцы сосредоточено кивнули. Они бросились выполнять мой приказ без малейшего промедления. Хоть и недоучены они, но что они усвоили, усвоили на совесть.

Я лег на тюфяк между ножом и стрелой, открыл флягу и сделал два глотка. Потом закрыл крышку, положил флягу рядом с собой и начал размеренно нараспев произносить слова, которые поведут меня по следу, куда бы он ни шел.

О том, что случилось с Тенахом, я знаю с его слов.

На сей раз все было не так, как обычно. Когда наслаждение сомкнуло Тенаху веки, он продолжал видеть. Он видел ее лицо, широко распахнутые серые глаза. Они становились все ближе, все больше. Тенах продолжал глядеть в них. Перед ним были два колеса, бешено крутящиеся, серые от мелькания спиц. Сквозь них надо было пройти, но он не знал – как, и колеса продолжали крутиться, делаясь все больше, заслоняя собой окружающее, загоняя Тенаха в какой-то угол мира. Храм исчез, были только колеса.

Потом что-то случилось со временем. Колеса не приостанавливались, они крутились все так же быстро – и медленно. Тенах видел каждую спицу и свободное пространство между ними. И он прошел между двух спиц.

Когда он оглянулся, колеса исчезли. Он стоял на земле. Вокруг него расстилался ровный серый туман, такой густой, что Тенах собственных ног не различал.

– Пойдем, – раздался шепот Халлис у самого его уха. Тенах снова оглянулся: никого и ничего. Он чувствовал пальцы Халлис, словно она держала его за руку, но самое Халлис нигде не было видно.

– Иди же, – шептала невидимая дорога, – иди…

И он пошел, повинуясь прикосновению руки, пошел вслепую.

– Все хорошо, – шелестел туман.

Прохладная листва касалась его щеки и исчезала, туман дышал знакомым дыханием Халлис.

– Ничего не бойся, – шуршали незримые песчинки под ногами.

И внезапно туман исчез.

Тенах не мог рассказать мне, что он увидел в Мире Богов. Даже назвать не смог. Для человеческого глаза во всем этом нет ни логики, ни даже смысла. Его ошарашенный разум тщетно пытался вместить – или хотя бы совместить между собой увиденное.

– Говори, смертный, – услышал он.

Тенах меж тем озирался. Понятно, что в жутком тумане он не видел Халлис, но здесь…

– Где Халлис? – невольно спросил он.

– Лестница, по которой ты поднялся, не может подняться вместе с тобой.

– Но это несправедливо! – возмутился Тенах.

– Не более, чем смерть или рождение. Говори, смертный. Зачем ты пришел?

– За помощью! – ответил Тенах.

– Мы не можем вам помочь. Прежние Боги одряхлели, и мы думали, что справимся с делом лучше, но мы ошиблись. Время нашей власти не пришло, и мы ничего не можем для вас сделать. Особенно сейчас, когда Силы Зла стоят между нами и людьми.

Тенаха потрясла горечь, звучавшая в голосе Бога. И он понял – раз и навсегда – что Бог, каким бы он ни был, не может солгать человеку.

– Но нам как раз и нужна помощь против Сил Зла! – выкрикнул Тенах.

– Время этой битвы еще не пришло, и клинки для нее еще не выкованы.

– А когда будут? – упорствовал Тенах.

– Не спеши. К ним ты будешь иметь только косвенное отношение. Не твоими руками их ковать.

– Но сейчас-то нам что делать? Лечь и отдыхать на растерзание всякой мрази? Их ведь и оружие не берет. Только у Наемника… да ведь он на всех мечей не наделает.

– Пусть будущий владелец меча сам разжигает огонь в горне, – последовал ответ. – Пусть отдаст ему свое дыхание. И пусть раскаленный меч перед закалкой коснется его обнаженной груди.

Тенах представил себе боль от ожога и ужаснулся.

– Это ужасно! – вырвалось у него.

– Другого средства нет. Только меч, закаленный человеческой болью, может защитить от того, что чуждо всему человеческому.

– Я запомню, – прошептал он.

– Твое время окончилось. Возвращайся, смертный.

Тенах поклонился и повернулся, чтобы уйти. И вдруг его что-то кольнуло в спину, и он почувствовал, что падает. И откуда-то снизу, из немыслимой дали, раздался крик Халлис.

Он пришел в себя в объятиях Халлис. Ее сильные руки крепко сжимали его. Он дрожал всем телом и задыхался.

– Живой, – плача шептала Халлис и целовала его глаза, губы, щеки, – живой!…

– Что случилось? – простонал Тенах.

– Не знаю. Все было в порядке, и вдруг ты исчез. Я потянулась за тобой… – и Халлис снова и снова ощупывала легкими поцелуями его лицо.

Усилием воли Тенах подавил дрожь.

– Все хорошо. Я живой. Ты живая. Вообще все замечательно, – он прижал Халлис к себе покрепче.

– Я знаю, – он отпустил ее, она чуть слышно всхлипнула, вытерла мокрые глаза и улыбнулась. – Ты не бойся, я уже совсем не плачу.