Шон Рассел - Собирающий облака

Несмотря на то что некоторые из людей Хадзивары поглядывали хмуро, все-таки мечи были вложены в ножны. Многие устроились у костра. Комавара и Калам тоже спрятали свои мечи и направились к костру. Молодой господин подобрался к огню почти вплотную, радуясь теплу. Он промерз до костей. В ушах до сих пор стоял звон от удара, голова кружилась, чувствовалась слабость. Комавара словно в тумане слышал голос кочевника и понял, что потерял много крови. Он чувствовал, как чьи-то руки пытаются снять с него кольчугу, кожаную рубаху. Все происходящее казалось далеким-далеким. Смутно Комавара слышал, как докладывают о двоих погибших, и понадеялся, что они не из числа его собственных стражников.

Спать. Комавара отчаянно хотел спать. Он попытался повернуть голову, но тело не слушалось. Калам, сидевший рядом, казался далеким, и Комавара удивлялся, как это может быть, ведь только что он был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. А затем юноша провалился в темноту.

Когда Комавара проснулся, он не понял, где он и как долго спал. Постель, на которой он лежал, была мягкой и пахла лесом. Сосновые ветки, догадался он и натянул на себя одеяло из оленьей шкуры. У горящих костров сидели люди спиной к теплу, а лицом в темноту. У каждого в руках был меч.

Хадзивара, вспомнил он, люди Хадзивары. Теперь они в бегах. Дом пал. Комавара повернул голову. Рана в левом боку была перевязана шелковой тканью. Сквозь повязку проступила кровь. Не страшно, думал Комавара. В голове его все еще звенело, а люди у костра раздваивались и виделись как-то в тумане. Бандиты, думал он, разбойники в Джай Лунг. Он забылся тревожным сном.

Когда Комавара проснулся, туман был таким же густым, как и тогда, когда он начинал преследовать варваров. В лагере суетились люди. Доносились запахи готовящейся еды. Звон в голове сменился пульсирующей болью, отдающей в плечо. Юноша полежал в блаженном спокойствии и попытался сесть. На миг у него потемнело в глазах, он крепко зажмурился, подождал секунду, и все прошло. Кто-то подошел, склонился над ним, предлагая помочь встать. Калам смотрел на молодого господина с явным облегчением. Кочевник помог ему надеть мягкие кожаные сапоги для верховой езды. Затем Комавара легонько оттолкнул помощника, желая без посторонней помощи дойти до костра.

— Вам хорошо? Да? Хорошо? — все время спрашивал Калам.

Комавара кивнул в ответ и присел на камень у огня. Пожалуй, ситуация была, мягко говоря, неловкая. Люди Хадзивары до сих пор поглядывали на варвара с подозрением. Лейтенант склонился над раненым, но когда заметил Комавару, тут же подошел к нему.

— Господин Комавара. — Лейтенант поклонился и протянул чашку с горячим напитком. — Надеюсь, вам немного лучше. Рана несерьезная, и последствия удара, думаю, скоро пройдут. Вы хорошо видите? Чувствуете слабость?

Лейтенант внимательно посмотрел на молодого воина, затем его взгляд упал на коротко стриженные волосы Комавары, напоминающие о времени, проведенном в пустыне с братом Суйюном. У лейтенанта, несомненно, возникли вопросы, но он предпочел оставить их при себе.

— Уверен, скоро буду в полном порядке, лейтенант. Спасибо за внимание и заботу, проявленные к моему проводнику.

Бандиты, снова подумал Комавара, разбойники.

Лейтенант сделал знак одному из людей, и для господина принесли еду. Комавара с наслаждением поел, а когда он уже пил чай, снова подошел лейтенант.

— Нас очень интересует, господин, что вы знаете о варварах. Какова их цель?

Комавара кивнул, но ничего не сказал. Что здесь происходит? Что здесь делают кочевники? Что им нужно в Джай Лунг? Калам упомянул глаза Дракона. Глаза Дракона?

— Эти варвары — члены секты, полагаю, секты, которая поклоняется Дракону.

Комавара замолчал, выжидая, что скажет на это лейтенант, может, он несколько прояснил бы ситуацию. Но лейтенант молчал, и Комавара продолжил:

— Они носят золотое чеканное изображение дракона… — Он замолчал, когда лейтенант достал маленькую фигурку из золота на цепочке.

— Такое? .

— Да, — ответил Комавара.

Не слушая возражения своего проводника, он взял фигурку в руки. Это была не монета, что он видел прежде, а очень тонкая ювелирная работа. Да, это Ама-Хаджи. Но фигурка совсем не походила на то примитивное изображение, которое нашли у воина-варвара.

Лейтенант кашлянул и продолжил:

— Господин Комавара, вы должны знать, что мы пришли в Сэй, чтобы скрыться от клана Ботто. Сделали мы это не от страха, а потому что дали клятву и должны выполнить ее. Пожалуйста, не спрашивайте, что это за клятва. Я не имею права говорить о ней. Нас было одиннадцать, когда мы переходили границу, а теперь — девять. — Он оглядел товарищей и продолжил: — Мы прожили здесь несколько недель, и, как вы понимаете, наши действия не всегда совпадали с законом. Конечно, тут нам гордиться нечем. — Он остановился в ожидании реакции господина из Сэй, но Комавара ничего не сказал, и лейтенант продолжал: — Мы натолкнулись на варваров несколько дней назад и с тех пор ведем за ними наблюдение. Мы преследуем их не ради собственного интереса, а потому что они — наши извечные враги, и ходят слухи, что они снова стягивают силы. Теперь мы в очень трудном положении, господин.

Лейтенант одобрительно кивнул кому-то, и двое вышли вперед, держа в руках перед собой седельную сумку. Они положили сумку у ног Комавары и открыли ее. В тусклом свете дня засверкали золотые монеты. Конечно, это было золото. Полная седельная сумка, набитая золотыми монетами. Комавара взял одну — квадратной формы, прекрасно отчеканенная, с круглым отверстием посередине.

— Здесь столько денег, сколько мы все и не мечтали даже увидеть за всю жизнь. Как жаль, что мы нашли их сейчас, когда стали людьми без чести, людьми, на которых охотятся, преследуют… — Лейтенант печально покачал головой и снова заговорил, опять замолчал, тяжело вздохнул и продолжил: — Это золото никогда не принесет нам пользы, господин Комавара. Нет такого места, где бы прошлое не настигло нас. И нет способа забыть все совершенные ошибки. Такова карма… Нет, это золото только будет искушать нас свернуть с избранного пути. Мы хотели бы попросить вас, господин Комавара, взять это золото и отдать тем людям, с которыми мы поступили неправильно. Если эта просьба не покажется вам обременительной.

Какая-то обычная сумка, а столько страстей, подумал Комавара.

— А что вы намереваетесь делать? — спросил Комавара, не отрывая взгляда от монет.

Золота было больше, чем стоили все его владения, гораздо больше.

— Пока вы спали, господин, мы все обсудили. Ясно, что при других обстоятельствах все, что мы сделали вчера, рассматривалось бы как служба Императору. Полагаю, я не ошибаюсь, учитывая добытое золото. Нас щедро вознаградили бы. Но в сложившейся ситуации такого не будет. Есть тут некая ирония. Напоминает притчу о клятве Субуты, которого обманула богиня жадности. Итак, все, что нам остается, — следовать клятве, данной после падения нашего Дома. Этот обет и будет вести нас.