Шон Рассел - Собирающий облака

Алинка-са взглянула на Сёкана, ловя его взгляд.

— Поэтому я знаю ваш язык и кое-что о вашей жизни, странной для нас. Некоторые детали твоего рассказа известны мне, хотя и нового много. Огромная трагедия грозит Ва, это печалит меня.

Алинка-са снова отвела глаза.

— Расскажите мне о монахе, который спас вашего отца, — сказала она, не глядя на Сёкана.

Господин немного поколебался, потом заговорил:

— Люди, которые привели нас сюда, часто называли его имя — Суйюн. Почему?

С трудом сдерживая раздражение, Алинка-са ответила:

— Су-юнг, слово из нашего языка: означает «несущий», тот, кто несет. Для уха чужака оно не отличается от слова «носильщик». Расскажи мне о нем.

— На самом деле я никогда не встречал брата Суйюна. Говорят, он очень преуспел в мастерстве ботаистских монахов. Мой отец и сестра писали о нем очень лестные отзывы. Это все, что я знаю.

Она кивнула:

— Мои люди проведут вас через горы. Вы отправитесь на рассвете. Алинка-са встала с необычной для ее возраста легкостью. Поднявшись, она оказалась лицом к лицу с Сёканом.

— Но почему вы так решили? Конечно, я благодарен, но что повлияло на ваше решение?

Очень нежно она прикоснулась к его щеке.

— Кинта-ла проводит вас к жителям низин. Пусть Ботахара поможет вам.

Женщина повернулась, пересекла террасу и скрылась на ступеньках.

Небо, словно сердце влюбленного, было затянуто туманной дымкой. Ветры в клочья разрывали облака, сталкивая их и переворачивая, будто песок, выбрасываемый на берег течением.

Нынче дождь начался с утра и грозил пойти снова. Восточный ветер, казалось, дул со всех сторон, то и дело сбивая с толку гребцов.

Суйюн в ожидании стоял на коленях перед господином. Они находились на палубе баржи господина Сёнто, которая двигалась на юг на самой быстрой скорости. Обмакнув в чернила перо, господин Сёнто добавил еще три строчки в письмо, потом махнул секретарю, который прислал слуг, чтобы те убрали письменный стол и все принадлежности. Повернувшись к своему духовному наставнику, господин улыбнулся.

— Ты слышал новости господина Комавары, Суйюн-сум?

— Да, господин. Ботахара покровительствует им. Сёнто кивнул:

— Да. Возможно, ты не знаешь, что Рохку Сайха тоже вернулся, хотя его потери больше, чем у господина Комавары и генерала Яку. — Сёнто на минуту прервался. Он не мог скрыть испытываемое им напряжение. — Хан действует правильно. Оттеснив нас на юг, он предоставит нам пищу на лето. Если он достаточно умен, то заставит захваченных крестьян работать усерднее, и тогда его армии не грозит голод. — Господин облокотился на подлокотник.

Он замолчал, погрузившись в великую игру го.

Суйюн тихо ждал. Монах чувствовал, как растет его беспокойство, пока он сидит перед своим господином — отцом женщины, с которой он провел ночь. Не то чтобы Нисима была в том возрасте, когда не может принимать самостоятельные решения в таких делах. Но Суйюн не мог поверить, что господин Сёнто обрадуется подобному союзу.

«Я разрываюсь на части», — думал монах. Одна часть его принадлежала Сёнто — господин надеялся, что Суйюн отказался от своей верности Ордену. Хотя мир становился все реальнее, дух его приходил во все большее смятение. Суйюн все еще ботаистский монах, и он провел ночь в объятиях дочери своего сеньора, — это могло повергнуть в шок любого, кто жил в Империи Ва. Хотя Сёнто не вмешивался в дела Нисимы, но возможно ли, чтобы он не узнал о происшедшем? Суйюн сомневался и потому чувствовал неудобство.

Сёнто перевел взгляд на духовного наставника:

— У тебя какое-то сообщение для меня, Суйюн-сум? Монах кивнул, загоняя свои чувства глубоко внутрь:

— Похоже, мы изолировали чуму, господин, но, думаю, случаи еще будут. Беженцы сопротивляются, но это заставляет их быстрее двигаться на юг, что хорошо. Баржу с больными мы отправили впереди флотилии, повесили на ней флаг чумы. Все гвардейцы Империи не смогут расчистить канал быстрее, чем вид этого ужасного флага. Если Ботахара поможет нам, смертей будет меньше. Я молюсь, чтобы положение не ухудшилось. Брат Сотура — человек огромного мастерства. Он взял ситуацию в свои руки.

Сёнто кивнул:

— Пусть мне лично сообщают все об этом деле. Если зараза попадет в армию, будет уже не важно, сколько людей у хана — один или сто тысяч, — наша оборона превратится в тени умерших. В нашем преклонном возрасте мы все надеемся на мир. Но пройдет много времени, прежде чем мы вновь обретем его, Суйюн-сум. Даже если хан нанесет поражение армии Ва, сохранить Империю — совершенно другое дело. Дети, которые сегодня рождаются, могут принять участие в этой войне до того, как она закончится. Хотя я молюсь, чтобы этого не случилось.

На западе от императорского дворца показался Каменный Корабль, отражающийся в глади Озера Осеннего Журавля, отделанный мрамором и нефритом: древние мастера использовали для корабля необычный материал. На самом деле это был и не корабль вовсе, а маленький островок из камня, искусно высеченный на скале фантастический парусник.

В течение веков Каменный Корабль был любимым убежищем императоров и императриц. В немилость попал он лишь в годы правления новой династии. Но как бы то ни было, островок остался идеальным местом для умиротворения и спасения от неприятных разговоров. Возможно, поэтому Император и пришел сюда.

Сын Неба вошел под навес из весенней зелени, сел на подушки, принесенные секретарем. Он стоял склонившись, готовый выполнить любое требование Аканцу, изредка по кивку Императора выбегая на корму. Таким образом Сын Неба мог провести несколько часов в блаженном уединении от целой свиты советников, слуг и секретарей, ждавших на берегу, терпеливо стоя на коленях, — лишь самые именитые господа вели тихие разговоры. За ивами построили кухню, там же ждали скороходы, готовые по первому зову отправиться во дворец, чтобы доставить все, что потребует Император.

Над озером кружили ласточки и зимородки, выделывая замысловатые пируэты. Утки скользили по водной глади. Яку Тадамото наблюдал, как три ласточки гнали по воде белые пушистые перья, по очереди подхватывая и роняя их. Это могла быть борьба за овладение материалом для строительства гнезда, но выглядело как игра, поражающая акробатическими трюками участников.

Тадамото плыл по спокойным водам Озера Осеннего Журавля в одной из украшенных лодок, предназначенных для чиновников островного дворца. Молодой полковник часто нарушал уединение Императора, принося ему рапорты и донесения, не все из которых содержали хорошие новости.

Вместе с официальными бумагами Тадамото вез спрятанное в рукаве письмо от Оссы. Примирительное послание, полное извинений за обиды, которые она не причиняла, окутанное печалью и болью, разрывало его сердце на кусочки. Они не должны сдаваться, писала Осса, их любовь выдержит, если они поверят в это. Юноша пытался верить.