Шон Рассел - Брат Посвященный

Суйюн поднялся на квартердек, и стражники приветствовали его низкими поклонами. Брат опустился на колени перед своим господином, по обычаю монахов дважды поклонился и застыл в ожидании. Сёнто взглянул на молодого инициата и, отбросив все формальности, перешел сразу к делу:

— Ну вот мы и столкнулись с первым препятствием.

— Все так, как и предполагали ваши советники. Каковы бы ни были планы Бутто, они вынуждены впустить вас в ущелье Дендзи. У них нет иного способа убедиться, что вы не ускользнете.

— Значит, вы согласны, что мы попали в настоящую западню, из которой так просто нас не выпустят?

— Да, мой господин, — бесстрастно ответил Суйюн.

Сёнто обернулся и посмотрел на каменное изваяние.

— Что вы можете мне сказать об отверстиях в статуе Безликих Любовников?

Монах ответил не сразу. Он долго рассматривал гранитный рельеф, словно ответ был написан на камне.

— Некоторые скульптуры использовались приверженцами Восьмипутья как храмы. За статуями находятся туннели, которые ведут в святилища и пещеры, пригодные для жилья. Сооружение служило отличной защитой от врагов. Проемы, которые мы видим, — отверстия для света и воздуха. Во время празднеств фигуры украшались золотой и пурпурной тканью, которую также вывешивали через окна. Кое-где для тех же целей были высечены узкие карнизы, но с тех пор прошло так много времени, что от них скорее всего не осталось и следа.

— Хм-м… — Сёнто рассеянно потер подбородок. — А где входы?

— Как правило, в таких сооружениях существовал только один вход. — Суйюн указал на вершину скалы. — Внутри под стеной есть ступени; они очень узкие и ведут к такой же узкой двери. Высоко над дверью расположено отверстие — достаточно большое, чтобы лить из него кипяток. Таким образом, вход надежно защищен.

Сёнто на секунду задумался.

— Откуда сектанты брали воду?

— Они пробурили колодец ниже уровня озера и получили воду. Высказывалось много предположений, как им это удалось. Насколько мне известно, колодец служил единственным источником воды, поэтому для них было жизненно важно, чтобы к нему не перекрыли доступ.

— Они поработали на совесть, — заметил Сёнто.

— Они жили в опасное время, ваша светлость.

Князь кивнул.

— С тех пор мало что изменилось. Благодарю вас, брат Суйюн. Когда стемнеет, я соберу военный совет. Будем рады, если вы присоединитесь к нам.

Монах поклонился и, не поворачиваясь спиной к князю, удалился. Сёнто остался в обществе стражников… и в полном одиночестве.

Лампы, подвешенные на бронзовых цепях, едва заметно покачивались в такт движению барки на слабых волнах. Девять генералов Сёнто в два строгих ряда сидели перед возвышением в одной из кают, расположенных в трюме судна. Слева от возвышения сидел брат Суйюн, справа — Каму и князь Комавара. Ждали молча и даже не шевелясь, глядя прямо перед собой на шелковую подушку, подлокотник и стойку для меча — все, что было на возвышении. Через открытый иллюминатор доносился плеск воды, ударявшейся в обшивку барки, огонь в лампе подрагивал от легкого сквозняка. Каждый думал о своем, каждый искал пути выхода из сложившегося положения.

Сёдзи справа от возвышения резко раздвинулись. Двое гвардейцев Сёнто вошли в каюту, преклонили колени и коснулись лбом пола. Члены совета сделали то же самое, оставаясь в такой позе, пока их князь и командующий не занял свое место на возвышении. Один из стражников поспешил к Сёнто, чтобы забрать у него меч и закрепить его в стойке.

Генералы снова сели и застыли в ожидании, но князь молчал. Погруженный в раздумья, он, казалось, никого вокруг не видел. Целый час он провел в безмолвии, и за все это время на лицах его подчиненных не дрогнул ни один мускул. Никто не посмел кашлянуть или пересесть поудобнее. Светильники качались из стороны в сторону, волны бились о борт лодки.

Наконец Сёнто повернулся к своему управляющему:

— Доложите о прохождении шлюзов Бутто.

Каму коротко поклонился.

— Корабли с вашими людьми и солдатами на борту благополучно прошли через шлюзы, ваша светлость. Последняя барка уже в водах озера. Осталось около тридцати судов, но там нет ни одного важного, для нас человека. — Каму помолчал, собираясь с мыслями. — Бутто до сих пор не знают, удалось ли вам ускользнуть от них. Большое количество народа на наших судах, а также использование двойников сильно затрудняют работу их шпионов.

Наши сведения о клане Бутто подтвердились: глава рода стар и не участвует в управлении землями. Из двоих его сыновей младший силен, а старший — слабак. Тем не менее в рядах Бутто нет раскола. Все поддерживают младшего брата, проявляя тем самым определенную мудрость. Говорят — и я считаю эти слухи верными, — что старший из братьев недоволен своим положением, однако очень маловероятно, что обида заставит его объединиться с Хадзиварой против брата. Он, как и все его родственники, люто ненавидит клан Хадзивары.

Бутто не раскрывают своих намерений относительно вас, мой господин, но вы правы: каковы бы они ни были, больше всего на свете Бутто желают смерти всем Хадзивара. Их ненависть — ключ к нашему взаимодействию.

Сёнто кивнул, и в каюте вновь воцарилась тишина.

— Генерал Ходзё Масакадо, расскажите, что произошло во время ваших переговоров с представителями клана Хадзивары.

Генерал, одного возраста с Сёнто, но рано поседевший, поклонился командиру.

— Я обратился к ним с просьбой пропустить флотилию императорского наместника в верхнее течение Большого Канала, дабы князь Сёнто мог продолжить путешествие во вверенную ему провинцию Сэй. Люди Хадзивары ответили, что они не имеют ничего против, но в связи с временно сложившимися особыми обстоятельствами желают лично увидеться с князем Сёнто. По праву хозяев они настаивают, чтобы встреча произошла на их территории. Я сказал, что князь Сёнто нездоров и находится на попечении брата Суйюна. Представитель Хадзивары выразил сочувствие и удалился, чтобы передать это известие своему господину. Пока что мы не получили ответа.

Всё указывает на то, что нынешний князь Хадзивара — далеко не тот человек, каким был его отец, ваша светлость. Он хороший полководец, совершенно не желает слушать своих советников и ничего не смыслит в управлении.

Наши шпионы донесли, что каждый, кто проходит шлюзы Хадзивары, должен предстать перед двумя учеными, которые знают князя Сёнто в лицо. Все суда самым тщательным образом досматриваются — похоже, Хадзивара не уверены, что князь Сёнто тайком не покинул караван. Следовательно, у них нет соглядатаев в наших внутренних кругах.

Сёнто покачал головой.

— Они не имеют права на ошибку. Если они упустят главу Дома Сёнто и перебьют невинных путешественников на императорских водных путях, — князь снова покачал головой, — то погубят сами себя. Император может начать войну против Великих Домов, хотя сам этого боится,