Джон Толкиен - Две башни

— Мне это не нравится, — сказал Мерри. — Я вряд ли смог уползти, даже если бы был свободен.

— Лембас! — прошептал Пиппин. — Лембас. У меня есть немного. А у тебя? Мне кажется, что они отобрали у нас только мечи.

— Да, у меня есть сверток в кармане, — ответил Мерри, — но лембас, должно быть, раскрошился на крошки. И я не могу дотянуться ртом до кармана.

— И не нужно. Я… — Но тут свирепый пинок убедил Пиппина в том, что их стражи начеку.

Ночь была холодной и тихой. Вокруг холма, на котором находились орки, горели сторожевые костры — их золотой блеск в темноте образовывал кольцо. Костры находились на пределе досягаемости выстрела из большого лука, но всадники не показывались на фоне огня, и орки потратили много стрел пока Углук не остановил их. Всадники не подавали ни звука. Позже ночью, когда луна вышла из дымки, их изредка можно было увидеть — они двигались за кострами в своем безостановочном патрулировании.

— Они ждут солнца, будь они прокляты! — проворчал один из охранников. — Почему бы не собраться вместе и не прорваться? Хотел бы я знать, о чем думает этот старый Углук.

— Сейчас узнаешь! — выпалил Углук, выступая из темноты. — Ты считаешь, что я вообще не думаю? Разрази тебя гром! Ты хуже всей этой толпы, хуже личинок и обезьян из Лугбурга. Ничего хорошего не выйдет из нападения на них. Их слишком много, они быстры и прикончат нас.

Эти личинки способны лишь на одно: они видят в темноте, как кошки. Но белокожие видят ночью лучше, чем другие люди, так я слышал. И не забудь про лошадей. Говорят, те могут разглядеть даже ночью воздух. Но одной вещи эти всадники не знают: в лесу скрывается Маухур со своими парнями и в любое время они могут выйти оттуда.

Слова Углука, по-видимому, удовлетворили изенгардцев, но другие орки были испуганы и недовольны. Они поставили нескольких часовых, но большинство их лежало на земле, отдыхая в приятной темноте. Снова стало очень темно; луна на западе зашла за толстое облако, и Пиппин не мог разглядеть ничего даже в нескольких футах от себя. Костры не отбрасывали света на вершину холма. Всадники, однако, не собирались ограничиться простым ожиданием рассвета, они не хотели давать врагам отдохнуть. Внезапные крики на восточном склоне холма показали, что там что-то случилось. Несколько человек подъехали ближе, соскочили с лошадей, подкрались к лагерю и, убив нескольких орков, тут же исчезли. Углук с трудом прекратил панику.

Пиппин и Мерри сели. Их охранники — изенгардцы ушли с Углуком. Но если у хоббитов и возникли мысли о бегстве, то они тут же угасли. Длинные волосатые руки схватили их обоих за шеи и свели вместе. В полутьме они увидели большую голову и отвратительное лицо Гришнака; его гнилое дыхание коснулось их щек. Он начал их ощупывать. Пиппин задрожал, когда холодные чужие пальцы скользнули по его спине.

— Ну, мои мальчики! — прошептал Гришнак. — Наслаждаетесь отдыхом? Или нет? Немного неудачное место, может быть: с одной стороны мечи и хлысты, с другой — копья! Маленький народец не должен был вмешиваться в дела, которые слишком велики для него, — его пальцы продолжали шарить. Глаза его горели.

Пиппин внезапно догадался: Гришнак знает о Кольце. Он ищет его, пока Углук занят. Вероятно хочет взять его себе. Холодный страх охватил сердце Пиппина; в тоже время он лихорадочно соображал, как же можно использовать желание Гришнака.

— Не думаю, чтобы вы нашли его так, — прошептал он. — Его не легко найти.

— Найти его? — повторил Гришнак, и его пальцы перестали шарить и ухватили Пиппина за плечо. — Что найти? О чем это ты говоришь, малыш?

Несколько мгновений Пиппин молчал. Потом из глубины его горла вырвалось: « Горлум, Горлум».

— Ничего, моя прелесть, — добавил он.

Хоббиты почувствовали, как сжались пальцы Гришнака. Орк тихо присвистнул.

— Вот он что имел в виду? Очень, очень опасно, мои малыши!

— Возможно, — сказал Мерри, угадавший замысел Пиппина. — Возможно, и не только для нас. Но вы лучше знаете свои дела. Хотите получить его или нет? И что вы нам за него дадите?

— Хочу ли я? Хочу ли я? — как бы в удивлении повторял Гришнак. — Что я дам за него? Что вы имеете в виду?

— Мы имеем в виду, — сказал Пиппин, осторожно выбирая слова, — что обыск во тьме ничего хорошего не даст. Мы можем сберечь вам время и избавить от беспокойства… Но вначале вы должны развязать нам ноги, или мы ничего не сделаем и не скажем.

— Мои дорогие маленькие глупцы, — просвистел Гришнак, — все, что вы имеете и знаете, будет у вас взято в должное время — все! Вы захотите знать как можно больше, чтобы удовлетворить спрашивающего, и весьма скоро. Не будем торопиться на допрос. О, не будем! Как вы думаете, для чего вам сохранили жизнь. Пожалуйста, дорогие малыши, поверьте мне: мы это сделали не из-за доброты. Это даже не ошибка Углука.

— Этому легко поверить, — сказал Мерри. — Но вы еще не доставили добычу домой. И учитывая происходящее, не похоже, чтобы вам это легко удалось. И если мы придем в Изенгард, великий Гришнак не получит ничего: Саруман возьмет все, что найдет. Если вы хотите получить что-либо для себя, сейчас время действовать.

Гришнак начал терять спокойствие. Имя Сарумана, казалось, особенно разгневало его. Время проходило, и суматоха в лагере затихала. Углук и изенгардцы могли вернуться каждую минуту.

— У вас есть оно? — выпалил Гришнак.

— Горлум, Горлум! — сказал Пиппин.

— Развяжите мне ноги, — сказал Мерри.

Они чувствовали, что орк дрожит от сдерживаемой ярости.

— Будь вы прокляты, грязные маленькие паразиты! — со свистом прошептал он. — Развязать вам ноги? Я развяжу все суставы в ваших телах. Думаете, я не смогу обыскать вас до костей? Я разрублю вас на дрожащие куски. Мне не нужна помощь ваших ног, чтобы увести вас — и забрать вас себе.

Неожиданно он схватил их. Сила его для иных рук была ужасна: он сжал хоббитов под мышками, зажав в то же время их рты ладонями. Потом, низко наклонившись, двинулся вперед. Он шел быстро и тихо, пока не добрался до края холма. Здесь, выбрав щель между осаждающими, он, как злая тень скользнул в ночь вниз по склону, направляясь к вытекающей из леса реке. В этом направлении было широкое пространство с одним костром.

Пройдя дюжину ярдов, он остановился, всматриваясь и вслушиваясь. Ничего не было видно и слышно. Он продолжал медленно идти, согнувшись почти вдвое. Потом снова остановился, как бы собираясь сделать рывок. В этот момент справа от него появилась темная фигура всадника, и фыркнула лошадь. Человек крикнул.

Гришнак упал, прикрыв собой хоббитов; потом вытащил свой меч. Несомненно, он хотел убить своих пленников, чтоб не дать их освободить. Меч его сверкнул во тьме. Но тут же из тьмы со свистом прилетела стрела; направленная искусным лучником или судьбой, она пробила правую руку орка. Он выронил меч и закричал. Послышался топот копыт. Гришнак побежал, но копье догнало его и пробило насквозь. Он издал отвратительный дрожащий крик и замер.