Джон Толкиен - Две башни

«Нужна человеческая пища для двадцати пяти человек», — сказали энты. Как видите, кто-то сосчитал ваш отряд до вашего прибытия. Очевидно считалось, что вы трое должны идти с большими людьми. Но вы не пожалеете, что остались с нами.

— Как насчет питья? — спросили мы у энтов.

— Вода в Изене, — ответили они, — достаточна хороша и для энтов, и для людей. Но, надеюсь, у энтов нашлось время для изготовления их напитка из горных ручьев, и мы видели, что борода Гэндальфа завилась, когда он вернулся. После ухода энтов мы почувствовали себя уставшими и голодными. Но мы не жалуемся — наша работа была вознаграждена. Именно при поисках еды для людей Пин отыскал два бочонка Хорнблауэров. «Трубочное зелье лучше еды» — сказал Пин. Таково положение к данному моменту.

— Теперь мы все понимаем, — сказал Гимли.

— За одним исключением, — добавил Арагорн. — Листья из Южного Удела в Изенгарде, чем я больше думаю, тем более любопытным это мне кажется. Я никогда не был в Изенгарде, но я путешествовал в этих землях и знаю пустыни, лежащие между Роханом и Уделом. Никто не мог пройти через них многие годы. Я думаю, у Сарумана были тайные сношения с кем-то в Уделе. Не только во дворце короля Теодена можно встретить «змеиные языки». Была ли дата на бочонках?

— Да, — сказал Пин. — 1417 год, это предыдущий год, очень хороший год.

— Ну, что ж, пока, какое бы зло там не действовало, мы до него не дотянемся, — констатировал Арагорн. — Но, думаю, что об этом следует рассказать Гэндальфу, хотя это дело может показаться мелким среди его больших дел.

— Интересно, что он делает, — сказал Мерри. — Прошел полдень. Пойдемте осмотримся! Теперь вы можете войти в Изенгард, Бродяжник. Если хотите. Но зрелище вас ждет не очень приятное.

Они прошли через разрушенный туннель, взобрались на груду камней, и перед ними открылась темная скала Ортханка; множество его окон с угрозой смотрели на них. Почти вся вода сошла. Лишь кое-где виднелись мутные лужи, покрытые пеной и обломками; но большая часть плоского круга обнажилась и представляла собой дикое месиво грязи и обломков, усеянное черными отверстиями и наклонившимися в разные стороны столбами. В краях обширной части Изенгарда виднелось множество брешей и щелей, как бы пробитых бурей; сквозь них просвечивала уходящая к горным отрогам зеленая равнина. На поверхности чаши видна была группа всадников; всадники двигались с северного конца и направлялись к Ортханку.

— Это Гэндальф, Теоден и его люди! — заметил Леголас. — Пойдемте им навстречу!

— Идите осторожно! — предупредил Мерри. — Плиты вывернуты из своих гнезд и покрыты грязью: они могут подвернуться под вами, и вы провалитесь в яму.

Они медленно и осторожно пошли по дороге от ворот к Ортханку. Всадники, видя их приближение, остановились в тени скалы и ждали. Гэндальф выехал вперед им навстречу.

— Ну, у нас с Древобрадом был интересный разговор, и мы обсудили кое-какие планы, — сказал он. — К тому же мы все отдохнули. Теперь нам нужно снова двигаться в путь. Я надеюсь, вы тоже подкрепились и отдохнули?

— Да, — ответил Мерри. — Но наш разговор начался и кончился в дыме. С некоторых пор мы лучше относимся к Саруману.

— Неужели? — удивился Гэндальф. — Ну, а я нет. Перед отправлением у меня есть еще одно дело: нужно нанести Саруману прощальный визит. Опасный и, вероятно, бесполезный. Но визит должен быть сделан. Кто хочет может идти со мной. Но берегитесь! И не шутите! Сейчас не время для шуток.

— Я пойду, — сказал Гимли. — Хочу взглянуть на него и проверить, похож ли он на вас.

— А как вы узнаете это, мастер гном? — спросил Гэндальф. — Саруман может выглядеть мной в ваших глазах, если ему это понадобится. И достаточно ли вы мудры, чтобы разобраться во всех его ложных образах? Ну, посмотрим. Возможно, он не захочет показываться перед таким количеством свидетелей. Но я попросил всех энтов не подходить близко, так что, возможно, мы его убедим выйти.

— А не опасно ли это? — спросил Пин. — Не выстрелит ли он в нас, не прольет ли огонь из окон, не наложит ли на расстоянии заклинание?

— Последнее вполне вероятно, если вы пойдете к его дверям с легким сердцем, — сказал Гэндальф. — Мы не знаем, что он будет делать. Опасно приближаться к хищнику, загнанному в угол. А у Сарумана есть еще власть, о которой вы и не догадываетесь. Берегитесь его голоса!

Они подошли к подножью Ортханка. Оно было черным, и скала блестела, как-будто была влажной. У многих камней были острые грани, словно их недавно высекли. Несколько крошечных трещин осталось на них, как следствие ярости энтов.

На восточной стороне, высоко над землей между двумя устоями находилась большая дверь; над ней окно, выходящее на балкон, огражденный железными перилами. К порогу двери вел пролет из двадцати семи широких ступеней, высеченных чьим-то неведомым искусством из того же черного камня. Это был единственный вход в башню. В высоких стенах было прорезано множество окон. Сверху они казались маленькими глазками в лице из скал.

У начала лестницы Гэндальф и король спешились.

— Я поднимусь, — сказал Гэндальф. — Я бывал в Ортханке и понимаю опасность этого.

— Я тоже поднимусь, — сказал король. — Я стар и больше не боюсь опасности. Я хочу поговорить с врагом, который причинил мне столько зла. Эомер пойдет со мной и присмотрит, чтобы мои старые ноги не споткнулись.

— Как хотите, — сказал Гэндальф. — Со мной пойдет Арагорн. Пусть остальные ждут у подножья лестницы. Они достаточно увидят и услышат, если будет что видеть и слышать.

— Нет! — сказал Гимли. — Леголас и я хотим взглянуть поближе. Мы одни представляем наши народы. Мы пойдем с вами.

— Идите! — сказал Гэндальф и с этими словами начал подниматься по ступенькам. Теоден шел за ним.

Всадники Рохана беспокойно сидели на лошадях с обеих сторон лестницы и мрачно смотрели на темную башню, опасаясь за своего повелителя. Мерри и Пин сели на нижнюю ступеньку, чувствуя себя незначительными и в тоже время ощущая опасность.

— Полмили грязи отсюда до ворот! — пробормотал Пин. — Хотел бы я незаметно улизнуть обратно в караульную! Зачем мы пришли? Нас не звали.

Гэндальф остановился перед дверью в Ортханк и ударил в нее посохом. Послышался глухой звук.

— Саруман! Саруман! — воскликнул Гэндальф громким повелительным голосом. — Саруман, выходите!

Некоторое время никакого ответа не было. Наконец окно над дверью приоткрылось, но в темной щели ничего не было видно.

— Кто это? — послышался голос. — Что вам нужно?

Теоден вздрогнул.

— Я знаю этот голос, — сказал он, — и я проклинаю день, когда впервые услышал его.

— Идите и приведите Сарумана, раз уж вы стали его лакеем, Грима Змеиный Язык! — сказал Гэндальф. — И не тратьте зря нашего времени!