Джон Толкиен - Хранители

— Давайте посидим и передохнем. Пообедаем здесь на площадке, ведь другой столовой мы не найдем! — сказал Фродо.

Его начало трясти от пережитого ужаса, и он внезапно ощутил страшный голод.

Предложение было всеми поддержано, они, темные фигуры в полутьме, сели на верхних ступеньках. Когда они поели, Гэндальф раздал всем по третьему глотку мирувера.

— Боюсь, что оставшегося уже ни на что не хватит, — сказал он, — но мы нуждаемся в нем после этого ужаса у ворот. И если нам не повезет, все оставшееся потребуется нам до выхода с противоположной стороны. Берегите воду! В подземельях много ручьев и источников, но их нельзя трогать. Может, у нас не будет случая пополнить фляги и меха до самой долины Димрилл.

— Долго ли идти туда? — спросил Фродо.

— Не могу сказать, — ответил Гэндальф. — Это зависит от многих случайностей. Но я думаю, что если идти прямо, не сбиваясь с пути, не встречая помех, то потребуется три-четыре перехода. От западных ворот до восточных по прямой не может быть меньше сорока миль, а прямых дорог нет.

После короткого отдыха они вновь пустились в путь. Они все хотели как можно быстрее преодолеть подземелье и готовы были, несмотря на усталость, идти еще несколько часов. Гэндальф, как и раньше, шел впереди. В левой руке он держал свой сверкающий посох, свет от которого едва касался земли у его ног. В правой руке его был меч Глемдринг. За ним шел Гимли, глаза его сверкали в тусклом свете, когда он поворачивал голову из стороны в сторону… За гномом шел Фродо, он тоже обнажил свой короткий меч — Жало. Лезвия Жала и Глемдринга были темны, это действовало успокоительно: будучи изделиями эльфийских кузнецов древних дней, эти меч сверкали холодным светом, если поблизости были орки. За Фродо шел Сэм, а за ним Леголас, молодые хоббиты и Боромир. Последним угрюмо и молчаливо шел Арагорн.

Проход несколько раз повернул и затем начал спускаться. Некоторое время продолжался спуск, потом пол снова стал ровным. Воздух сделался горячим и душным, но не спертым, временами путники ощущали на лицах дуновение более прохладного воздуха выходящего из каких-то отверстий в стенах. Их было множество. В бледном свете, исходившем от посоха мага, Фродо улавливал очертания лестниц и арок, других проходов и туннелей, поднимавшихся вверх или круто опускавшихся вниз. Все это было невозможно запомнить.

Гимли очень мало помогал Гэндальфу, разве только что своей храбростью. Но он, в отличие от остальных, не беспокоился из-за темноты. Часто колдун советовался с ним, какой путь выбрать, но окончательное решение всегда принадлежало Гэндальфу. Подземелья Мории были гораздо обширнее и сложнее, чем мог представить себе Гимли, сын Глоина, гном горной расы. И Гэндальфу мало помогали воспоминания давнего путешествия, но даже во тьме, в сложных переплетениях переходов он знал, где находится дорога, ведущая к цели.

— Не бойтесь! — сказал Арагорн. Молчание длилось дольше, чем обычно, а Гэндальф и Гимли переговаривались шепотом. Остальные столпились сзади, беспокойно ожидая. — Не бойтесь! Я бывал с ним во многих путешествиях, хотя никогда не было так темно, а в Раздоле рассказывают о более великих его деяниях, чем я сам видел. Он не заблудится. Если тут есть дорога, он ее найдет. Он привел нас сюда вопреки нашим страхам, и выведет нас отсюда, чего бы это ему не стоило. Он легче найдет путь домой в ночи, чем кошки королевы Берутнел.

Товариществу повезло, что у него такой проводник. Не было топлива, было не из чего изготовить факелы — в отчаянном бегстве к двери они оставили почти все необходимое. Без света они вскоре заблудились бы: здесь было не только множество дорог, но было также много ям и отверстий, много темных провалов, в которых их шаги отдавались гулким эхом. В стенах и полу были щели и глубокие расселины, время от времени прямо у их ног открывалась пропасть. Самые широкие из них были не менее семи футов, и Пиппину каждый раз приходилось собирать все свое мужество, чтобы прыгнуть в очередной раз. Издалека снизу доносился шум пенящейся воды, как будто там, в глубинах, вертелось мельничное колесо.

— Веревка! — пробормотал Сэм. — Я знал, что она нам понадобится. Но ее у меня нет.

Трудные места попадались все чаще, и продвижение вперед замедлилось. Временами им казалось, что они безнадежно пойманы в глубинах гор. Они больше чем устали, но мысль об отдыхе не внушала им успокоения. Настроение Фродо несколько поднялось после спасения, еды и глотка напитка, но теперь на него вновь навалилась неуверенность и страх. Хотя в Раздоле его излечили от раны, она не осталась без последствий. Чувство его обострились, он ощущал невидимые предметы. Он заметил в себе еще одно изменение: он видел во тьме лучше всех своих товарищей, за исключением, может быть, Гэндальфа. И он был хранителем Кольца, оно висело на цепи у него на груди и казалось тяжелым грузом. Он чувствовал зло впереди и позади себя, но он ничего не говорил. Он крепче сжимал рукоять меча и, спотыкаясь шел вперед.

Путники редко разговаривали, да и то торопливым шепотом. Не слышалось ни звука кроме их собственных шагов: глухой стук башмаков гнома Гимли, тяжелая поступь Боромира, легкие шаги Леголаса, мягкие, крадущиеся шаги хоббитов, а в тылу слышалась твердая поступь Арагорна с его длинными шагами. Останавливаясь на мгновение, они вообще ничего не слышали, кроме редкого потрескивания или падения капли воды. Однако Фродо начал слышать, или ему показалось, что он слышит, что-то еще — как будто слабый шелест мягких обнаженных ног. Этот звук никогда не становился достаточно громким или близким, чтобы поверить в него окончательно, но, начавшись, он не замолкал, пока двигался отряд. И это было не эхо: когда они останавливались, звук еще несколько мгновений был слышен, а потом замолкал.

Они опустились в подземелья Мории после наступления ночи. Несколько часов они шли лишь с одной короткой остановкой, пока Гэндальф не встретился с первым серьезным затруднением. Перед ним широкая темная арка открывалась в три туннеля: все они вели в одном и том же направлении, на восток, но левый туннель уходил вниз, правый поднимался, а средний вел горизонтально, но был очень узок.

— Я совсем не помню это место, — сказал Гэндальф, неуверенно останавливаясь под аркой. Он поднял посох в надежде отыскать какие-нибудь знаки или указания, которые помогли бы выбору, но ничего не было видно. — Я слишком устал, чтобы решать, — сказал он, качая головой. — И вы, вероятно, устали не меньше меня, если не больше. На остаток ночи остановимся здесь. Вы знаете, снаружи старая луна уже сдвинулась к западу и середина ночи прошла.

— Бедный Билл! — сказал Сэм. — Интересно, где он. Надеюсь, его не съели волки.