Джон Толкиен - Хранители

Вначале хоббитам казалось, что, хотя они бредут до изнеможения, продвигаются они вперед медленно, как улитки, и никогда не дойдут до гор. Каждый день перед ними открывалась одна и та же картина, но постепенно горы становились ближе. К югу от Раздола они поднялись высоко и повернули на запад. У подножья главного хребта расстилалось дикое нагромождение мрачных холмов и глубоких ущелий, полных бурлящей воды. Тропы были редкими и извилистыми и часто приводили их только к очередному крутому спуску или подъему.

Они уже две недели находились в пути, когда погода изменилась. Ветер внезапно стих, а потом повернул круто к югу. Облака растаяли, и показалось бледное солнце. Наступил холодный ясный рассвет после длинного утомительного ночного перехода. Путешественники достигли невысокого хребта, увенчанного группой древних падубов, чьи серо-зеленые стволы, казалось, были высечены из камня окружающих скал. Их темная листва блестела, а красные ягоды сверкали в свете восходящего солнца.

Дальше к югу Фродо видел тусклые очертания гор, которые, казалось, преграждали тропу, избранную товариществом. Слева от этого хребта поднимались три пика. Самый высокий и близкий возвышался, как зуб, усыпанный снегом, его голая северная вершина была еще в тени, но на склонах ее солнце отражалось красными отблесками.

Гэндальф стоял рядом с Фродо и глядел вперед из-под руки.

— Неплохо, — сказал он. — Мы достигли границ местности, которую люди называют Холлин. Множество эльфов жило здесь в те счастливые дни, когда она называлась Эрегион. Мы прошли по прямой сорок пять лиг, хотя наши ноги проделали гораздо больший путь. Местность и погода теперь будут мягче, но, возможно, опаснее.

— Опасность или нет, но я приветствую настоящий восход солнца, — сказал Фродо и отбросил капюшон, подставляя лицо свету утра.

— Но горы перед нами, — сказал Пиппин. — Должно быть, ночью мы повернули на восток.

— Нет, — возразил Гэндальф. — Просто в ясном утреннем свете видно далеко. За этими холмами хребет изгибается на юго-запад. В доме Элронда много карт, но я думаю, вы не позаботились взглянуть в них.

— Я один раз смотрел, — сказал Пиппин, — но ничего не запомнил. У Фродо для таких вещей голова лучше.

— Мне не нужна карта, — сказал Гимли, который подошел с Леголасом и смотрел вперед со странным блеском в глубоко посаженых глазах. — Там земля, где в древности работали наши отцы, и мы изобразили эти горы во многих изделиях из металла и камня и во многих песнях и сказаниях. Они по прежнему высоки в наших снах: Бараз, Зирак, Шатур.

Только однажды видел я их издали, но я знаю их и знаю их названия, потому что под ними лежит Казад-Дум, обитель гномов, которую теперь называют Черной Ямой — Морией на языке эльфов. Вон там стоит Баразин-Бар, Красный Рог, жестокий Карадрас, а за ним — Серебряный Зуб и Облачная Голова: Келебдил Белый и Фануидол Серый, которые мы называем Зиракзигил и Вундаснатур.

Здесь туманные горы разделяются, и между их рукавами лежит затемненная долина, которую мы не можем забыть: Азанулбизар, долина Димрилл, которую эльфы называют Нандугирион.

— К долине Димрилл мы и направляемся, — сказал Гэндальф. — Если мы преодолеем переход, который называется воротами Красного Рога, на дальнем склоне Карадраса, мы по лестнице Димрилл спустимся в Глубокую долину гномов. Там лежит Зеркальное озеро и там из ледяных ключей начинается река Сильверлоуд.

— Темна вода Келед-Зарама, — сказал Гимли, — холодны потоки Кибал-Нале. Сердце мое трепещет, когда я думаю, что смогу увидеть их вновь.

— Пусть принесет радость их вид, мой добрый гном! — сказал Гэндальф. — Но мы не сможем оставаться в этой долине. Мы должны будем идти вниз по течению Сильверлоуд в таинственные леса и дальше к великой реке, а потом…

Он замолчал.

— Да, и что же потом? — спросил Мерри.

— К концу путешествия, — сказал Гэндальф ему. — Мы не можем слишком далеко заглядывать в будущее. Будем довольны тем, что первая часть пути прошла благополучно. Я думаю, мы отдохнем здесь, и не только днем, но и ночью.

Прекрасен воздух Холлина. Много зла должно обрушиться на страну, прежде чем она совсем забудет эльфов, если они когда-то жили в ней.

— Это верно, — сказал Леголас. — Но эльфы в этой местности были чужды нам, лесному народу, и деревья и травы не помнят их. Я слышу лишь, как камни оплакивают их:

— Глубоко они копали нас, прекрасно они обрабатывали нас, высоко они воздвигали нас, но они исчезли. Они исчезли. Уже давно увидели они Серебристые Гавани.

Этим утром они разожгли костер в углублении, окруженными зарослями падуба, и их ужин-завтрак был веселее, чем все с момента их выхода. После еды они не торопились ложиться спать, потому что могли выспаться ночью. Они не собирались отправляться в путь до вечера следующего дня. Только Арагорн был молчалив и не знал отдыха. Через некоторое время он оставил остальных и взобрался на возвышение, там он стоял в тени дерева, глядя на юг и на запад и как будто прислушиваясь. Потом вернулся к краю углубления и посмотрел на своих смеющихся и разговаривающих товарищей.

— В чем дело, Бродяжник? — окликнул его Мерри. — Что вы ищите? Вы потеряли восточный ветер?

— Нет, — ответил он. — Но кое-что я потерял. Я много лет провел в стране Холлин. Здесь нет населения, но зато здесь жило множество других существ, особенно птиц. Теперь все молчит. Я ощущаю это. На мили вокруг не раздается ни звука, и лишь ваши голоса вызывают громкое эхо. Я не понимаю этого.

Гэндальф с внезапным интересом поднял голову.

— Как вы думаете, в чем же причина? — спросил он. — Может, просто удивление при виде четырех хоббитов, не говоря уж об остальных? Ведь здесь так редко бывали люди.

— Надеюсь, что так, — ответил Арагорн. — Но у меня чувство ожидания чего-то, опасение перед чем-то, которое никогда не бывало здесь раньше.

— Значит, мы должны быть более осторожны, — сказал Гэндальф. — Если берешь с собой скитальца, обращай на него внимание, особенно если этот скиталец — Арагорн. Мы должны перестать громко разговаривать, вести себя тихо и установить дежурство.

Первым очередь дежурить выпала Сэму, но Арагорн присоединился к нему. Остальные уснули. Наступила удивительная тишина, и даже Сэм почувствовал это. Отчетливо слышалось дыхание спящих. Шлепок хвоста пони и редкие движения его ног стали громкими звуками. Пошевелившись, Сэм услышал хруст собственных суставов. Вокруг него была мертвая тишина, над головой нависло ясное синее небо, на востоке поднималось солнце. Далеко на юге появилась черная точка, она росла и двигалась по воздуху к северу, как облако дыма по ветру.

— Что это, Бродяжник? На облако непохоже что-то, — шепотом сказал Сэм Арагорну. Тот не ответил, внимательно глядя в небо. А вскоре Сэм и сам смог разглядеть, что это приближается. Стаи птиц, летящих с большой скоростью, кружили в воздухе, прочесывая всю местность, как будто отыскивая что-то. Они постепенно приближались.