Грэм Тейлор - Повелитель теней

Кейт подняла суму из козлиной шкуры. Сума была сделана из одного куска и обшита через край толстым кожаным ремешком. Кейт заглянула в нее. Она пахла сочной травой, патокой, корицей и свежим хлебом. Кейт закрыла глаза и восторженно вздохнула. По ее лицу расплылась улыбка.

– Что там? – спросил Томас.

Она заглянула в сумку – там был еще один небольшой каравай хлеба, несколько соленых рыбешек, завернутых в муслиновую тряпицу, несколько золотых монет и маленькая серебряная фляжка. Порывшись, она нащупала на самом дне два камня. Вынув их, она увидела, что оба камня совершенно одинаковы, величиной с гусиное яйцо и абсолютно прозрачные, как стекло. Тщательно отполированные до блеска, они весили гораздо больше, чем можно было подумать, судя по их размеру. Она показала камни Рафе.

– Что это?

– Я никогда не видел раньше ничего им подобного, – сказал Рафа и, взяв один из них с ее протянутой ладони, рассмотрел камень вблизи. – Если они от Риатамы, значит, в них есть какая-то сила и цель. Положи их обратно в сумку – здесь чьи-то глаза могут следить за нами. Мне очень не нравится это место. – Он оглянулся на лес, ожидая увидеть какой-нибудь знак. – По-моему, нам следует продолжить наше путешествие. Какая дорога лучше всего?

– Если мы выйдем из леса, то можем подняться на Белую Пустошь, а оттуда есть дорога на Уитби, – сказала Кейт. – Бейтаун нам лучше бы обойти стороной. Слишком много людей нас там знает.

– А что сделаем с сумкой? – спросил Томас.

– Возьмем с собой. Здесь есть все необходимое для нашего путешествия. Это было оставлено нам не случайно, а с целью, по какой-то причине, и мне кажется, эта причина станет нам ясна, и очень скоро.

При свете свечи, стоявшей на кухонном столе, Бидл пытался смягчить боль на избитом до синяков лице с помощью небольшой влажной тряпицы, которой пользовались, чтобы вытереть жаровню от свиного жира. Каждое прикосновение пропитавшейся жиром грязной тряпки причиняло мучительную боль не только коже, эта боль проникала глубоко внутрь. Демьюрел истязал Бидла, лупил по голове несколько минут подряд, несколько нескончаемых и мучительных минут. Он избивал своего слугу, наказывая за то, что тот потерял пленников, избивал, чтобы хоть так сорвать на нем свою ярость; колотил горячей жаровней, кухонной табуреткой, а когда все это было переломано и непригодно к использованию, принялся жестоко пинать ногами.

Бидл налил себе большущую кружку своего самого крепкого пива. Оно было густое, мутное и с шапкой почти твердой пены. Он поднял кружку и осторожно поднес ее к губам. Тряпка закрывала ему нос. Он сделал глубокий вдох и тут же залпом выпил теплое пиво. Оно опалило рот и словно прилипло к горлу, когда он проглотил напиток. Он поднял глаза от стола и сквозь заплывшие от синяков щелки увидел тело глэшана, до сих пор валявшееся посреди холла. Демьюрел все еще высился за спиной Бидла, но временно прекратил избивать свою жертву, ради того чтобы продолжать истязать его попреками.

– Ты идиот! – орал он. – Как ты позволил им ускользнуть! Мне они были нужны, необходимы. А теперь они удрали и унесли с собой Керувима. Ты виноват во всем, и ты заплатишь за это еще до конца дня. – Он бешено сверкнул глазами, глядя на коротышку Бидла. – Мне пришла в голову отличная идея взять тебя вместо него, получить твою кровь вместо его. Что ты скажешь на это?

– Скажу, что это было бы облегчением, – чуть слышно прошептал Бидл.

– Что?! Что ты сказал?

– Это было бы понятнее. Мне так жаль, хозяин…

Бидл уже клянчил. Он потерял всякое мужество. От одной мысли, что остаток жизни он проведет рядом с этим человеком, ему стало дурно. Хотелось убежать, но он знал, что не успеет сделать и нескольких шагов, как Демьюрел схватит и тут же прикончит его. Он жалел теперь, что не ушел с остальными, не попытался начать новую жизнь. Ведь Кейт сказала, что у него есть возможность стать каким-то другим, стать гораздо лучше.

– Ну-ка оттащи эту тварь в подвал. Хочу посмотреть, что оно такое, – рявкнул Демьюрел.

Бидл встал от стола, избитый до полусмерти, и поплелся к оборотню. Схватив его за ноги в башмаках, он потащил его по каменному полу, а потом вниз по ступенькам, в подвал. Он не обращал внимания на шумы, пока тащил тело по полу, не заметил, что грудь покойника слегка подымается и опускается, как будто он чуть-чуть дышит. Не видел он и проблесков глэшановых глаз, не приметил легкого подрагивания его пальцев.

Услышав стук дверного молотка, оставшийся наверху Демьюрел направился к входной двери и, пока шел по коридору, сердито бормотал про себя проклятия. Он взял из подставки возле двери крепкую палку для прогулок, собираясь хорошенько шарахнуть ею так громко стучавшего гостя, кто бы он ни был, и тут, взглянув вверх, увидел, что золотой ворон над зеркалом исчез.

– Эй, кто там, спокойнее! Я иду быстро, как могу! – крикнул он.

Отперши дверь, он вгляделся во тьму и увидел капитана Фаррела; взрыв превратил его мундир в лохмотья, лицо было обожжено порохом. Демьюрел молча впустил его. Фаррел проковылял прямо в кабинет и без сил упал в кресло, стоявшее возле камина.

– Дайте мне выпить… Я хочу выпить! – крикнул дунамез, забравшийся в Фаррела. – Кувшин виски, и не меньше!

Демьюрел вышел и вернулся с виски. Фаррел схватил коричневый кувшин, поднес его ко рту и выпил залпом.

– Ох, до чего ж вкусно, – сказал дунамез, стараясь подражать голосу Фаррела. – Сто лет не пивал такого, – добавил он, обтерев рукавом лицо Фаррела. – Садитесь, священник. Я к вам по поручению… кое-кто желает поговорить с вами.

Демьюрел опустился в кресло напротив него.

– Вижу, капитан, несчастный случай не сделал ваши лондонские манеры лучше. Вы все такой же болван, каким были всегда. Я-то думал, послушав ваших людей, что вы мертвы.

– Будет мертв, и очень скоро, – сказал дунамез собственным голосом. – Как и вы, если не послушаетесь меня. Вы принесли новый свет в этот мир и, то ли благодаря сознательным усилиям, то ли по глупости, сотворили нечто замечательное. Из эпохи Риатамы мы перешли в эпоху Пиратеона.

– Фаррел, бросьте свои шутки. Что вам известно о Пиратеоне? Кто вам сказал о нем? – спросил Демьюрел.

– Ваш приятель говорить не может, – сказал дунамез, хихикнув. – Его мозг попал в ловушку, захвачен целиком и полностью. Я ношу его, как плащ, и весьма потрепанный из-за того, что стряслось.

– Ну, так выкладывай живо, тварь, что должен сказать, и вылезай из него, прочь, убирайся, слышишь? – свирепо прикрикнул Демьюрел на дунамеза.

– Убираться? Мне? Да ты заговорил и впрямь как священник. Риатаму я знаю, керувимов знаю, но что такое Демьюрел? Тот, кто имеет крупицу власти, да и та получена от истинного властителя мира. Ты – марионетка. – Дунамез смеялся. – Я пришел за Керувимом. Я должен отнести его Пиратеону. Где Керувим?