Гарри Тертлдав - Битва в космосе

Сара и сама удивилась своей способности шутить над тем, что случилось минуту назад. «Наверное, человек и в самом деле не верит в реальность смерти вплоть до последнего момента», — подумала она.

Между тем западный край Каньона Йотун постепенно приближался. Сара едва удержалась от соблазна поднажать на педали еще сильнее, чтобы последним отчаянным рывком достигнуть стены секунд за пятнадцать. «Поспешай не торопясь» — золотое правило бегунов-марафонцев, применимое к самым разным ситуациям, подходило и сейчас. Передряги с ветром ей вполне хватило.

Наконец бездна осталась позади, и теперь расстояние от колес «стрекозы» до земли исчислялось уже не в милях, а в футах. Сара снова включила передатчик. Русские не настроены на частоту велоплана, а потому не смогут ответить на вызов, но слышать будут.

— «Стрекоза» вызывает советский минервоход, — медленно и отчетливо произнесла Сара по-русски. — Нахожусь на вашей стороне каньона.

Пожалуйста, подайте сигнал, по которому я смогу определить ваше местонахождение.

Повторяя свою фразу второй, третий, четвертый раз, она внимательно всматривалась в горизонт. Если проведенные расчеты верны, вспышка от выстрела ракетницы должна появиться прямо по курсу… Должна, да, видать, не появится, ни прямо по курсу, ни по сторонам. Что там этот… как его… Руставели, уснул, что ли?..

Ага, вот она! Высоко в небе зависла ярко-красная искорка — значительно севернее, чем ожидала Сара. Ветер все-таки основательно сбил велоплан с намеченного курса. Сара скорректировала положение элеронов и хвостового стабилизатора, чтобы избежать крена, и начала длинный медленный поворот — наилучшее, что могла сделать «стрекоза» в данных условиях.

Красная искра погасла. Сара заметила внизу какое-то движение и поняла, что видит человека.

— Советский минервоход, я вас вижу, — сказала она с триумфом. — Иду на посадку.

Руставели сорвал с головы меховую шапку и замахал ею в знак приветствия.

— … Щелк, тресь, хлоп… страшно, — изрекла рация.

— Еще раз, Сара, — попросил Ирв.

В динамике снова затрещало, затем Сара сказала:

— … В принципе, ничего страшного. В том смысле, что могло быть и хуже. Сломанная локтевая кость, сотрясение мозга, глубокий порез на лбу, возможно… — опять помехи, — трещины в ребрах. Но признаков внутреннего кровотечения нет. Он… — голос Сары опять пропал.

— Повтори, — сказал Ирв и принялся терпеливо ждать.

— Он поправится, — слова вдруг прозвучали так ясно и отчетливо, будто она стояла здесь, рядом.

— А ты как, дорогая? — спросил Ирв, скрывая беспокойство.

— Устала. А в остальном нормально. Надо отдохнуть, да и не лететь же мне над каньоном ночью. Я сыта дневными впечатлениями от веселого ветра Йотуна. Слишком… — сигнал опять прервался, но антрополог без труда угадал значение оборванной фразы.

— С твоим решением согласны, — сказала Луиза и повторила то же самое еще несколько раз, пока Сара не дала знать, что все поняла. — Вылетай где-нибудь ближе к полудню, когда воздушные массы успокоятся.

— А ты не замерзнешь ночью? — встревоженно спросил Ирв. Минервитянские весенние ночи были изрядно холодны. — Тепла тебе там достаточно?

— Вполне достаточно, милый, — проворковала Сара. Пэт хихикнула, а Ирв покраснел. — Можете даже мне позавидовать, поскольку я сейчас ем нечто необыкновенное. Ничего похожего в нашем рационе нет. Шота Михайлович угощает меня маленькими копчеными колбасками из мяса молодого барашка. Называется… э…

— Дамлама Кхасны, — вставил мужской голос с таким сильным акцентом, что не определить его владельца, биолога Руставели, было невозможно.

— Рады за тебя, — буркнул Ирв. Он и на самом деле проникся завистью. Так же, как Пэт и Луиза, судя по голодному выражению их глаз. Антрополог с отвращением подумал о собственном предстоящем ужине — унылом пайке, прихваченном им с собой на каньон. Почти целый год есть одно и то же… Давиться, но есть. А копченые колбаски. Да еще из мяса молодого барашка. Ирв сглотнул слюну, мгновенно наполнившую рот. Пэт взяла у него передатчик.

— Сара, держу пари, что им это обрыдло так же, как нам — обезвоженные вафли.

— Совершенно верно, — серьезно ответил Руставели. — Жаль, что миссис Левитт не привезла нам чего-нибудь из вашего рациона. Все отдал бы за обезвоженные вафли.

Луиза выхватила у Пэт рацию.

— Сара, а этого пациента ты на предмет сотрясения мозга не проверяла?

В динамике раздался дружный смех.

— Ну ладно, ребята, думаю, нам всем пора на боковую, — сказала Сара, кашлянув. — Денек выдался трудный, а завтрашний будет не легче. Люблю тебя, Ирв. Конец связи, — добавила она мягко.

— Я тоже тебя люблю. Конец связи.

Ирв разжег портативную походную печку, чтобы растопить снег и вскипятить воду. Цыпленок а'lа king — совсем неплохое блюдо, но оно до чертиков надоело всему экипажу «Афины». Дамлама Кхасны… Какое экзотическое название! Интересно, с чем его можно сравнить по вкусу? Ирва настолько зачаровали эти мысли, что он сам не заметил, как высказал последнюю вслух.

— Наверное, похоже на секс с незнакомцем после нескольких лет брака, — Пэт запустила ложку в свой котелок и, попробовав разогретый концентрат, печально покачала головой. — Брака со скучным партнером, — добавила она. Никто не стал с ней спорить.

Они покончили с ужином, когда почти стемнело.

— Нам следует выставить ночной дозор, — заявил Ирв, — не то ваш муж, миссис Брэгг, а он, я догадываюсь, партнер нескучный… — Луиза быстро показала ему язык, —… спустит с нас шкуру, когда мы вернемся на «Афину». Нарушить букву устава смерти подобно… — Он вырвал из блокнота листик, разрезал его на три полоски, две из которых протянул женщинам, а третью оставил себе. — Напишите цифру от одного до десяти, потом покажите мне. — Сам он написал цифру 5, Луиза — 8, а Пэт — 2. — Ну ладно, я, как мужчина, заступаю на вахту первым. Кого из вас мне будить, когда глаза начнут слипаться?

Пэт и Луиза переглянулись.

— Буди меня, — сказала Пэт. — Я тебя сменю.

— Если ты настолько глупа, чтобы вызываться добровольно, я достаточно глупа, чтобы уступить тебе, — немедленно отозвалась Луиза. — Ненавижу просыпаться среди ночи для того, чтобы через час-другой лечь опять. — Зевнув, она развернула свой спальный мешок, забралась в него и застегнула зиппер чуть ли не до самого носа. — Спокойной ночи.

Пэт тоже залезла в мешок.

— Я подниму тебя около восьми по среднеминервитянскому времени, — с улыбкой предупредил ее Ирв. Пэт кивнула. Луиза медленно и ровно дышала во сне.

Ирв побродил вокруг, испытывая Желание разжечь большой и яркий бивуачный костер: с наступлением ночи горизонт будто сжимался, и тогда все Неизвестное, обитавшее в холодном мраке Минервы, словно слеталось к тебе — протяни руку и коснешься его кончиками пальцев. «Когда живешь в городе, не понимаешь, что такое по-настоящему темная ночь Ночь без уличных фонарей, неоновых вывесок и прочего», — подумал антрополог.