Дмитрий Туманов - Следствие считать открытым

А снаружи и в самом деле что-то творилось. Уже минут пять из-за входной двери раздавался гомон, словно там стояла целая толпа. Внезапно все утихло, раздался тяжелый топот двух десятков ног и звучное: «Йэ-э-эх!» От могучего удара дверь вылетела вместе с косяком и частью стены и рухнула на пол, весь зал заволокло белой пылью. Тут я ощутил чувство глубокой благодарности к строителям-халтурщикам, строившим этот хлипкий домик. Спасение пришло, хоть и не совсем вовремя.

Людская река хлынула в кабак. Бригада, вынесшая дверь настоящим штурмовым тараном со стальной головой барана на оголовке, тщетно пыталась развернуться и вынести бревно — через минуту здесь было уже не протолкнуться. Сквозь пеструю галдящую толпу пробился Портавель, который теперь, в гравированном панцире и с пучком страусовых перьев на каске, гораздо более походил на командарма.

— Успели, успели! — завопил он радостно. — Наши люди узрели, как вас споймали в «Полумесяце», так мы и ломанулись досель, что было мочи. Ну как, все живы? А где твои друзья: здоровяк в броне, масенький в чудной накидке и хитрый с покоцанной рукой?

Таниуса откопали под завалом и привели в чувство.

— Кости целы, стало быть, оклемается! — заявил Портавель, ощупавший раненое плечо.

Латы спасли капитана Фрая, но наплечник, сломавший столб, был смят, и рука висела плетью, что вызывало некоторые сомнения в его боеспособности. Впрочем, Таниус достаточно быстро пришел в себя — через пяток минут он уже твердо стоял на ногах, очищая свой широкий меч от винно-известковой грязи. Конечно, теперь про использование двуручника и речи не могло быть, поэтому капитан выбрал себе новое оружие — короткий пехотный клинок, позаимствованный у одного из поверженных бандитов.

А как же Штырь? Оказалось, он из последних сил успел выползти из камина — чудо-плащ спас его от огня, сгорев почти полностью. Один болт пробил ему руку, другой — зацепил ногу, семь торчали… нет, не в спине! Находчивый малек привязал ремнями к спине толстую дубовую доску от стойки — все болты застряли в ней. Раны были не опасны, но, конечно, ни в каком прорыве в колокольню он теперь участвовать не мог. Значит, замок на колокольне нам придется ломать самим и с помощью подручных средств.

Я осторожно подошел к потухшему камину, где лежал Он, а точнее, то, что от Него осталось после принятия огненной ванны. Трудно сказать, что именно в этот раз убило моего Врага: то ли огонь, вцепившийся в своего исконного врага мертвой хваткой, то ли кинжалы Штыря в его груди, то ли одинокая арбалетная стрела, торчавшая изо лба обгоревшего черепа. Может быть, все сразу. Так или иначе, он получил свой утешительный приз, а я — остался победителем. Надолго ли?

В это время сквозь толпу протолкался хозяин «Красна Солнышка», облаченный в кольчугу и державший в руке окровавленную двуручную секиру.

— Левое кррло выполнило свою боевую задачу, понимаешь! — доложился он Портавелю. — Мы перрбили всех урр-дов, засевших в соборре и в моем заведении! А где этот недоносок, что по недоррзумению Небес стал моим брртом?! — заорал он.

— Я зде-е-есь! — донесся жалобный голосок из темного угла, а затем оттуда на четвереньках выполз и его обладатель.

— Иди-ка, иди сюда, сейчас твой бррт научит тебя уму-ррзуму, понимаешь! Вот тебе пустой ррстворр, вот тебе ррзбав-ленное пиво, вот тебе «дешево и серрдито», а вот тебе за то, что обслуживал бандитов, покуда твой бррт с ними воевал! — С этими словами воинствующий толстячок отвешивал звучные оплеухи неразумному родственнику.

— Я больше не буду-у-у! — заныл побитый трактирщик.

— Теперрь уж, конечно, не будешь! Надевай доспех, бер-ри в ррки меч и вперрд — Ррдину спасать, понимаешь!

На войну, как на войну: перед выходом я навьючил на себя все свое оружие — шестопер за поясом, данийский кинжал — в голенище сапога, один арбалет — в руках, второй — за спиной. Кстати, я забыл про Трейсина! Он остался где-то там, под грудами кирпича и упавшей дверью, по которой потом прошлись десятки ног. Теперь, наверное, в блин превратился, хотя с этого змееныша станется в щель промеж досок забиться. Дай-ка я проверю…

Но в этот момент звонко треснула потерявшая опору балка притолоки, и я поспешил выскочить из разваливающегося кабака. Оказалось, вовремя — через минуту внутри что-то загрохотало и обрушилось.

Снаружи было множество людей — тысячи три или четыре, и народ продолжал прибывать. Шли все, кто мог держать оружие: и закаленные в боях ветераны прошлой кампании в кольчугах и латах, заботливо хранившихся в промасленных тряпках на случай новой войны; и крепкие дедки, убеленные сединами, но уверенно сжимавшие в узловатых, мозолистых руках боевые топоры; и необстрелянная молодежь с луками и охотничьими ножами за поясом. Были даже женщины — чтобы оттаскивать раненых с поля боя. Кто-то принес старый имперский штандарт с солнечным Лотосом. И еще я заметил одну необычную вещь — практически каждый нес с собой плоскую плетеную корзину из ивовых прутьев, в каких местные хозяйки сушат бобы и фасоль по осени.

— Моя догада! — похвастался Портавель. — Эти корзинки ихние стрелы не могут пробить, стало быть, потерь на площади у нас случится немного. А еще мы сыскали единственного уцелевшего обитателя ратуши, он разумеет там усе ходы и выходы. Вот он.

Из-за богатырской спины Портавеля вылез уже знакомый мне распорядитель по распространению книг. Вид у него был воинственный и забавный — маленький, худенький, в очках с толстыми линзами, чиновник был одет в плетеную кольчугу, доходившую ему чуть ли не до колен, и нес на плече тяжелую металлическую линейку, которой вполне реально было проломить голову.

— На мене светильника недостало, вот бандюки мене и пустили, дав пенделя под зад! — воскликнул очкастый книжник, воинственно размахивая линейкой. — Но я им жестоко отомщу, те злыдни спалили градские архивы и дедулю архивариуса заедино! Сбоку ратуши, супротив колокольни, имеется второй выход — запасный. Там хоть и усе завалено древним хламом, но несколько людин могут пролезть. Засим — поглядывайте туда!

— Держи, вояка! — Я отдал очкарику «Имперскую историю Южной Земли», которую таскал с собой все это время, но так и не удосужился дочитать. — Первая книга для нового архива.

— О, то есть весьма редкая и дорогая книга! Благодарствую! — воскликнул он и долго жал мне руку.

— А вот и колдуна влекут! — закричали в толпе.

Старый кудесник, наверное, впервые в жизни удостаивался такой почести — его несли в шелковом, расшитом золотыми птицами паланкине городского головы. Спустя четверть часа «смотритель судеб» появился на площадке под куполом храма и начал нараспев читать заклинания. Тотчас со всех сторон озарилось небо, а над кварталами за ратушей появились языки пламени.