Елена Тыртышникова - Черный замок

Помимо неповторимой формы и растительности холм обладал удивительной аурой: чистой и вместе с тем угрожающей — чтобы такое пропустил маг, к тому же, тёмный? Никогда!

Керлик, нисколько не обращая внимания на местных жителей, поднялся на гребень «волны» и с удовольствием побродил по нему. С аурой так и не разобрался, но почувствовал, что это место для него: оно было таким спокойным, родным… А потом чародей устал и проголодался, тотчас вспомнил о замеченной деревушке и, следовательно, возможности отдохнуть. Он спустился, без труда отыскал небольшой трактир, вошёл… и убил какого-то мужика, пристававшего к молоденькой девчушке. Та напомнила Керлику о Жиине — и мимохожий гость, не задумываясь, нанёс удар.

Позже выяснилось, что ему под руку попался местный барон — Керлик ещё с Вольных Отрядов (а, может, и раньше) отличался удачливостью и своевременностью. Так как барон был из вольных, не подчинявшийся ни одному из господ, даже императору Гулума, маг оказался подсуден лишь деревенским — других, кроме убиенного, хозяев у них и не имелось. Однако у вольных баронов законы просты: убил хозяина — значит, хозяйничай за него сам, на чём настаивал отец девочки, староста деревни. Керлик для вида посопротивлялся, но уж очень холмик ему приглянулся…

Черёз пять лет у мага был Чёрный замок, а потом и владения как-то сами собой увеличились. Докатился он аж до того, что стал почти подданным соседа-Гулума… А всё жители Чёрной Волны. Одна радость — скинуть дела на Романда. Мальчишке всё равно надо учиться — надёжа и опора государства как-никак. Хотя, конечно, владения Керлика не модель империи, но опыта зятёк всяко наберётся.

Таким образом, найдя гениальное решение проблем и не ища в нём изъяны, чародей отворил дверь кабинета.

— Тьфу-ты! Помяни Свет — день и наступит!

На диванчике, который ближе к окну, сидел Романд. Чистенький, благообразный. Само спокойствие. От юноши исходил Свет — Керлик редко видел зятя таким. Пришёл на серьёзный разговор.

Величественную, несколько нереальную картину портила наливающаяся багровым шишка на лбу Романда. Да и Пушистик, прильнувший к щеке создателя, придавал оттенок умильности.

— Что ты здесь делаешь? Не хочешь идти к жене?

— Я у них был, Зо, — юноша не поднялся, только вскинул глаза на тестя, в целом оставаясь таким же неподвижным и послушным. Чему? — Они спят. Мне подумалось, что не стоит их будить только для того, чтобы показать себя, — он помолчал, как-то виновато улыбаясь. — Близнецы. Выходит, не двуцветный маг, да?

— Выходит. Ты хоть поел, малыш?

— Не хочется. После твоей магии, Зо.

Романд принялся выискивать что-то на полу.

Тишина окутала кабинет, поглотила пространство, а вместе с ним звуки, запахи, цвета. Жизнь. В комнате был только Романд и его Свет. С удивлением Керлик обнаружил, что не чувствует силы зятя, на разум и сердце не давила его обжигающая мощь. Сейчас перед магом сидел беспомощный мальчишка. Как будто даже парализованный.

Безвольные руки сложены на сжатых коленях, плечи опущены — смирение. Романд принял для себя некое решение и ожидал ответного от судьбы. Он не стал покорным рабом, но смирился.

Пушистик, словно зная, в чём дело, обнял шею юного чародея. Как это удалось созданию, не имеющему рук или лап, Керлик не понял. И не захотел, потому что — не надо.

— Зо, — Романд оторвал взгляд от плитки и всмотрелся в тестя. — Зо, я убил Марго.

Керлик отвернулся, прошёлся туда-сюда по кабинету и, кивнув сам себе, остановился у стола, привалился к деревянному уродцу. За спиной хрустальный шар показывал сгорающую на злом солнце летнюю степь и руины некогда великого храма.

— Рассказывай, — ровным голосом проговорил маг. Не приказал, не потребовал, а просто сказал.

— Что? — юноша вскинулся, ожил. — Зо, ты хочешь услышать от меня какое-то оправдание? Чтобы я жалобно произнёс: «извини, я случайно» ? Так этого не было. Я убил намерено, специально. Или, может, мне объяснить, что Имлунд значит для меня больше, чем Марго? Имлунд вырастил меня, воспитал… Свет! Он же меня ни на миг не оставлял одного в течение трёх моих первых лет. Я забыл, а вот теперь вспомнил. И когда судьба предложила мне выбор — Имлунд или Марго, — я отвернулся от твоего друга, Зо.

— Почему же ты до сих пор зовёшь меня Зо?

— Потому что это не относится к Марго. Зо — это ты, а не предложенное им имя… Зо! Я не хочу оправдываться! Не желаю! Я…

— А я не хочу слышать оправдания, — оборвал Керлик.

Романд осёкся, часто непонимающе заморгал. Нахмурился.

— Ясно, — вдруг произнёс он. — Я расскажу… — В его глазах блестели слёзы. Старший чародей только сейчас их заметил. — Тогда мне всё надоело. Надоело слушать, надоело понимать, надоело ставить себя на чужое место. Надоело прощать. К тому моменту я не помнил Литы, что она носит в себе частицу меня, что я им нужен, что я ответственен за них. Мне не хотелось искать объяснения, я отказался думать. Что я? Где я? Зачем я? Обрушься, разлетись на мелкие кусочки Мир — или Миры, — я бы не заметил, не обратил внимания. Отчего со мной случилось такое, я не знаю. Да и какая разница? Стало. Было. Но когда Имлунд и Марго скрестили мечи, я задал вопрос. Я не нуждался в этом вопросе и ответе на него, но… Это внутри, в организме, наверное. Из-за этого я, например, узнал, зачем к тебе приходил император.

— Что?! — удивление прорвалось сквозь ледяную маску отчуждения.

— Я не хотел. Правда! — изумление Романда самому себе казалось естественным. — Мало ли зачем Льеэфе Л-лотаю потребовалось посещать тебя — мне-то какое дело? К тому же, вряд ли император вещал что-то интересное, если ты устроил мне гонку с мечом. И вдруг полная блокада от прослушивания — я не удержался.

— Говорят, в одном из Миров, — Керлик слишком привык воспитывать, чтобы и сейчас не заняться тем же, — жила великая чёрная магиня Линель Седая. Она часто стояла под закрытыми дверьми и слушала, не предназначенное для её ушей. Оттого и поседела раньше срока.

— Да.

— Как тебе удалось обойти заклинание?

— Имелась лазейка.

— Око? — догадался Керлик.

— Да, — Романд кивнул. — Когда ты успокаивал меня насчёт Литы, я понял, что Око Охранения висит не только на ней. Собственно, я почувствовал Око на себе. Вот этой ниточкой, этой связью я воспользовался. И пожалел, да поздно спохватился… Когда Марго обезоружил, почти убил Имлунда, что-то — не я, а всё ещё живущая моя частичка — задала вопрос. Что происходит? И они мне не ответили. Но если Имлунд просто промолчал — он как и ты, Зо, не любит отвечать на вопросы прямо, он предпочитает подводить к ответам, заставляет до них догадываться своим умом, — то Марго принялся доказывать мне свою правоту. Меня это не удивило — я говорил то, что положено. Хотя, о чём это я? Говорил, скорее, мой рот. И вдруг Марго упомянул о твоих золотых монетках.