Элизабет Хэйдон - Реквием по солнцу

На дальней стене пещеры она заметила небольшой выступ, высеченный в скале водой за тысячелетия медленной упорной работы. Рапсодия подождала, пока очередная волна поднесет ее к выступу, и изо всех сил вцепилась в него. Только с третьей попытки ей удалось удержаться возле него — в первые два раза волна смывала ее обратно. В результате она нахлебалась соленой воды, и ее вырвало.

Забравшись на выступ, Рапсодия нащупала висящий на груди медальон. Тонкая золотая цепочка выдержала. Продолжая кашлять, она расстегнула медальон, и на ладонь выкатилась маленькая медная тринадцатиугольная монета, которую Эши подарил ей в ту ночь, когда они познакомились, — Рапсодия пронесла ее через два мира. Она облегченно вздохнула, ей даже показалось, будто Эши теперь находится рядом с ней. Продолжая отплевываться соленой водой, Рапсодия быстро спрятала монету в медальон.

Теперь она снова могла нормально дышать. Обрадованная этим, Рапсодия посмотрела в сторону выхода из пещеры — свет, проникающий внутрь, окрашивал воду в розовые тона.

«Рассвет, — с тоской подумала он. — Я пробыла здесь всю ночь».

Начался отлив, вода уходила, однако дна все еще не было видно.

— Риса хилуе, — прошептала она на языке народа своей матери — лиринглас, Певцов Неба, которые встречали восход солнца и провожали его закат песней. — Добро пожаловать, солнце.

Неспокойное море продолжало свою вечную, никогда не умолкающую песню.

Пока отлив нес баркасы к «Баскелле», Фергус, щурясь от косых, красных лучей восходящего солнца, оглядывался по сторонам, стараясь не выпускать хозяина из виду.

С того самого момента как баркасы опустили на воду, сенешаль молчал, глядя назад, на медленно поднимающееся солнце и все дальше и дальше удаляющийся пляж. Шум утреннего моря — крики чаек, музыка ветра — проходили мимо его сознания. Небесно-голубые глаза министра правосудия словно остекленели, он не сводил их с берега. Фергус знал, что сенешаля не следует раздражать пустыми разговорами или, еще того хуже, привлекать его внимание к собственной персоне, поэтому он просто покрикивал на гребцов, сильными ударами весел направлявших баркас к кораблю.

Когда баркас подошел к борту, Фергус жестом приказал команде подняться на борт, давая возможность сенешалю еще немного подумать, прежде чем он окончательно откажется от надежды найти беглянку. Он молча стоял за спиной хозяина, крепко держась за ванты и глядя на далекие туманные утесы.

Фергус давно узнал, что настроения сенешаля подобны ветру, непредсказуемы и яростны: он мог бушевать часами, как ураган, но если наблюдать за ним внимательно, всегда можно заметить приближение затишья.

Он пришел к выводу, что такой момент настал — разочарование и усталость сделали свое дело.

— Ваша честь?

Сначала сенешаль ничего не сказал, но потом повернул к нему голову.

— Да?

Фергус сглотнул и решил рискнуть.

— Вы готовы взойти на корабль, сэр?

Сенешаль, не говоря ни слова и даже не двигаясь, сидел до тех пор, пока солнце полностью не поднялось над утесами, заставив засверкать гребни волн, после чего кивнул, так резко опустив голову, словно у него была сломана шея.

Он стоял, пока баркас поднимался на корабль, а как только подъем был закончен, соскочил на палубу. Матросы старались держаться от него подальше.

Сенешаль сразу направился к ведущей в трюм лестнице, его грудь высоко вздымалась от еле сдерживаемого отчаяния.

Он ощупью добрался до зеленого бассейна.

— Фарон? — прошептал он со слезами в голосе. Поверхность мутной воды всколыхнулась, и появилась уродливая голова. Тусклые глаза выражали беспокойство из-за боли, переполнявшей его отца.

Сенешаль опустился на колени на влажный пол, обнял лишенное костей тело своего ребенка и глухо разрыдался.

— Она мертва, Фарон, мертва, — стонал он, выплескивая свое отчаяние единственному на свете существу, которому доверял. — Она бросилась с обрыва, чтобы не пойти со мной.

Он завыл, его слова превратились в неразборчивое, невнятное бормотание.

Глаза Фарона широко раскрылись от ужаса, затем он прикрыл веки и положил шишковатую левую руку на голову своего отца. Он молча гладил его по волосам, прислушиваясь к звукам ярости и боли, срывавшимся с губ сенешаля.

Наконец Фарона посетила новая мысль. Не переставая гладить рыдающего отца, он опустил правую руку вниз и вытащил зеленый диск и локон волос, который ему давным-давно вручил сенешаль.

Продолжая поглаживать тихонько всхлипывающего отца, Фарон провел диском и волосами по воде, а потом вытащил на поверхность, чтобы изучить начертанную на диске руну.

Тусклые глаза заморгали.

Потом существо отчаянно заверещало, постукивая отца по плечу кривыми пальцами.

Майкл поднял на него тоскливый взгляд.

— Что, Фарон? Что случилось?

Уродливый рот существа исказила судорога, дряблая кожа на щеках натянулась. Он поднял диск.

— Что случилось? — вновь спросил сенешаль, начиная понимать, в чем состояла новость Фарона.

Существо убрало руку с головы отца, подхватило локон и затрясло головой.

Сенешаль взял лицо Фарона двумя руками:

— Ты посмотрел через диск смерти? Фарон кивнул.

— И ты ее не увидел?

Существо вновь возбужденно кивнуло. Сенешаль разглядывал Фарона.

— Ты хочешь сказать, что она жива?

Фарон радостно извивался, продолжая энергично кивать.

— Ты уверен, Фарон?

Ребенок-мутант вновь кивнул.

— Где?!

Фарон покачал головой.

Глаза сенешаля загорелись безумным огнем, но он постарался говорить спокойно, чтобы не напугать свое дитя.

— Ты можешь ее поискать, Фарон? Попытайся найти хоть какую-нибудь подсказку.

Он поцеловал монстра в лоб и вздохнул.

Существо кивнуло и погрузилось под воду.

Воодушевленный сенешаль вскочил на ноги и зашагал к лестнице.

«Остановись. Больше ни шагу».

Демон, уважительно молчавший, пока Майкл переживал свое горе, заговорил довольно резко.

«Ты смотрел, — продолжал демон, в голосе которого потрескивал черный огонь. — Ты искал повсюду, твои люди прочесали пляж в темноте и при свете. И вам ничего не удалось найти».

— Она жива, — возразил сенешаль, продолжая шагать к лестнице. — Мы должны повернуть назад.

«Хватит глупостей. Мы возвращаемся в Аргот». Майкл засмеялся и начал подниматься наверх.

— Что? И отказаться от чудесного пожара? «Пожара?»

— Да, — тепло ответил сенешаль, открывая дверь. — Теперь мы начнем по-настоящему.

Наварн

УТРОМ ТОГО ДНЯ, когда Эши возвратился в Хагфорт, дым от пожаров, бушующих на западном побережье, начал двигаться в сторону Наварна. Он висел в летнем небе, окрашивая его в мутный серый цвет, наполняя воздух тяжелым запахом сгоревших деревьев.