Элизабет Хэйдон - Реквием по солнцу

— Эту грудь никто не сосал, она никому не подарила ни жизни, ни радости — увы, здесь нет силы. Наверное, вы ничего не чувствуете, ваше величество, не так ли? С самого рождения вы были мертвы ниже шеи.

Наконец ему надоело играть с ней, и его пальцы нежно коснулись ее руки, пробежались по пораженным артритом суставам, распухшим от старости. Неожиданно он наклонился и поцеловал открытую ладонь Лейты.

— Вот рука, которая касалась Солнечного Трона и слишком долго сжимала скипетр, — нараспев проговорил он. — Теперь равновесие нарушено, сила перешла ко мне, ваше величество. Пришло время разжать пальцы.

Мужчина повернул руку императрицы и коснулся надетого на средний палец перстня с крупным блестящим гематитом, окруженным кроваво-красными рубинами, которые добывали в рудниках на востоке Сорболда, — кольца Власти, украшавшего некогда руки отца, деда и прадеда императрицы Лейты. Он аккуратно снял его, надел на свой палец и повернул руку так, чтобы на перстень упал лунный свет. Самоцветы вспыхнули и заискрились темным огнем. Он перевел взгляд на распростертую на огромной кровати крошечную женскую фигурку и испытал удивительное чувство, увидев обжигающую ярость в глазах ее величества.

— Вам нравится, как смотрится кольцо на моей руке? Он еще несколько мгновений любовался сверканием рубинов и гематита, а потом с легким вздохом снял его. — Увы, придется подождать до коронации.

Он наклонился, собираясь вернуть кольцо на место, но, обнаружив, что палец императрицы застыл в непристойном жесте, расхохотался.

— Браво, ваше величество. Наша встреча доставила мне огромное наслаждение.

Он довольно грубо надел кольцо на высохший палец, схватил одряхлевшую руку и принялся собирать заключенную в ней силу в фиолетовый диск, отчего плоть императрицы мгновенно высыхала.

На его смуглом лице застыло торжественное выражение. Он опустился на колени рядом с кроватью, его глаза оказались совсем близко от глаз императрицы.

Указательным пальцем он провел невидимую линию вокруг ее головы, легко касаясь сморщенной кожи.

Это чело украшала корона Сорболда, золотое подтверждение власти над всей империей. — Теперь он говорил почти шепотом. В черепе хранится множество тайн и мудрость, которые передавались от одного монарха к другому по никогда не прерывавшейся цепочке. Блеск его глаз потускнел, когда он увидел слезы, катившиеся по щеке старой женщины, и его голос стал еще более вкрадчивым. — Мудрость и тайны теперь принадлежат мне, императрица, — кивая, продолжил он, словно хотел ее успокоить.

С огромным трудом она отвернула от него голову.

Мужчина встал, продолжая касаться рукой ее лба. Его взгляд стал более жестким, пальцы сжали хрупкий череп старухи возле висков.

Он вновь поднял диск.

Руны вспыхнули кровавым огнем.

— Пожалуйста, передайте мои лучшие пожелания наследному принцу, вы встретитесь с ним через несколько мгновений, — сказал мужчина. — Как удачно, что вы прожили всю свою жизнь в Сорболде, ваше величество. Здешний климат поможет вам быстрее привыкнуть к тому, что вам предстоит.

Его сильные пальцы безжалостно стиснули маленький череп.

Ослепительный свет полился из верхней части головы императрицы, окружив ее подобно короне, которая столько лет украшала ее чело. Исполненное собственной воли сияние описало яркую дугу, озарив искаженное мукой лицо женщины, и слилось с фиолетовым свечением диска, а по комнате побежали радужные волны лучистой энергии.

Мужчина изогнулся в судороге, из его горла вырвался глухой стон наслаждения. Его тело в один миг потеряло прозрачность, он замер, окутанный волнами тепла, уверенности и могущества. Задрожав и не в силах устоять, он упал на одно колено — столь тяжела была полученная им власть и мудрость.

Он и сам не знал, сколько времени простоял в такой позе. Но вот слабость наконец отступила, и ему удалось подняться на ноги и взглянуть на постель.

Вдовствующая императрица Темных земель лежала серая и холодная, ее кожа приобрела цвет глины. Тело перестало дрожать, грудь едва вздымалась. Кожа, волосы и глаза поблекли, лишились каких бы то ни было оттенков. Ни капли дерзости и гордости не осталось в остекленевшем взгляде, однако рука, на которой было надето Кольцо Власти, была сжата в кулак. Мужчина усмехнулся, к нему вернулось веселое настроение. Им придется выдирать кольцо из ее пальцев. Что ж, так тому и быть.

Он наклонился над оболочкой умирающей императрицы и нежно поцеловал ее в холодный лоб.

— Благодарю, ваше величество, — прошептал он. Потом мужчина отступил в лунный свет. Он вновь обрел прозрачность, и сквозь него были отчетливо видны тяжелые шелковые портьеры императорской спальни.

Вновь превратившись в невидимку, он ждал, когда раздастся отчаянный перезвон колоколов и в бесцветных глазах старой женщины появится понимание.

Сознание уже покидало императрицу, но она явственно различила шепот по другую сторону двери своей спальни.

— Разбудим ее?

Потом наступила долгая тишина, и вдовствующая императрица услышала последние в своей жизни слова:

— Нет, пусть спит. Скоро наступит утро. Пусть насладится последней ночью счастья, прежде чем узнает, что ее сын умер.

Покои для гостей Дворца Правосудия, Ярим Паар

— УЙДИ С БАЛКОНА, Ариа.

Рапсодия обернулась через плечо и улыбнулась.

— Я жду наступления сумерек, чтобы пропеть вечернюю молитву, — ответила она, вновь обратив взор к практически пустой площади и сухому фонтану в ее центре.

Пять дней, необходимые, но мнению Акмеда, для того, чтобы вернулась вода, истекли. Грунтор подождал еще три дня — до наступления полнолуния — и, качая головой, отправился к кандеррской границе.

— Не понимаю, что ее держит, — пробормотал он, усаживаясь в седло Лавины. — Она уже должна была добраться сюда.

— Соблюдай осторожность, когда будешь проходить мимо поселений рудокопов на западе, — попросила Рапсодия, вручив ему какой-то подарок, завязанный в чистый платок. — Там дикие места.

— Ой уже дрожит.

Рапсодия рассмеялась:

— Ладно, просто будь осторожен. А на кандеррской границе ситуация улучшится. Тамошние жители весьма дружелюбны. В восточной части провинции много ферм, они напоминают мне о тех местах, где я выросла.

Грунтор протянул руку и погладил ее по щеке своей огромной ладонью.

— Береги себя, герцогиня, и не забывай о нас. Почаще приходи в Илорк. Разве ты не скучаешь по Элизиуму?

Рапсодия лишь вздохнула, вспомнив о чудесном домике под землей, который стоял на островке посреди прекрасного озера, где они с Эши любили друг друга. Настоящий рай для них обоих, место, где их не касались тревоги большого мира.