Кейт Эллиот - Пылающий камень (ч. 2)

— Они приехали вчера вечером в сопровождении солдат Айронхеда, — сообщила Теофану.

— Может, ваш отец узнал о том, в каком трудном положении вы оказались?

— Увидим, — сказала Теофану и повернулась к молодой послушнице. — Палома, ты знаешь, куда идти…

Монахиня кивнула.

— Гутта, — обратилась она к темноволосой девушке, — пойди посмотри, не надо ли помочь на кухне.

Палома повела принцессу и Росвиту снова в трапезную, потом по коридору, затем они свернули в узкий тоннель, куда свет и воздух проникали через узкие щели в скальной породе. Внезапно они оказались возле большой комнаты. Росвита, Палома и Теофану стояли и смотрели в эту самую комнату сквозь узкое окно, стекло которого, судя по всему, было прозрачным только с их стороны, так что изнутри их никто не мог заметить. Сейчас в комнате находились несколько солдат, двое аостанских священников и рыжеволосый «орел», который молча стоял в стороне и слушал.

— По-моему, это просто невозможно, — говорил один священник другому. — Я сам перебирался через перевал святого Виталия в аогосте, в это время там свирепствуют снежные бури. Не понимаю, как эти люди смогли пройти там в это время года, да еще и хвастаться, что им повезло с погодой! — Он понизил голос: — А что если он просто-напросто наколдовал хорошую погоду? И ни один из его сопровождающих не предположил подобного, хотя любой на их месте удивился бы. Такое ощущение, словно он заколдовал их всех.

— Возможно, вы совершенно напрасно обвиняете его.

— Тебе не хуже меня известно, что перевал святого Виталия закрыт с середины осени до начала лета. До сих пор не находилось глупцов, которые рискнули бы отправиться в путь, зная, сколько людей там уже сгинуло. И никто никогда не проходил там за неделю до Сретенья!

Его собеседник пожал плечами:

— Зима была теплой, им просто повезло. Солдаты, которых я расспрашивал, сказали, что снегопад начался, когда они уже спускались.

— Это ничего не доказывает. К тому же никто не может поручиться, что это не колдовство. А как насчет всего остального? Например, тех огней, которые мы видели прошлой ночью с вершины скалы? Ты ведь и сам слышал вопли, которые доносились оттуда.

— Тише, — предостерег его друг, оглядываясь на солдат. — Не забывай, мы здесь только для того, чтобы проследить, как он сдержит слово, данное лорду Джону. Больше от нас ничего не требуется. Да и какое тебе дело, если он и в самом деле умеет колдовать? Иногда я думаю, что плохого в колдовстве, если его можно использовать во благо? Мне уже до смерти надоели и эта глупая осада, и те жалкие крохи, которые называют пайком, так что я буду не против, если кто-то воспользуется магией, чтобы захватить королеву Адельхейд. Тогда мы наконец сможем спокойно отправиться по домам.

— Доминик! — укоризненно воскликнул его друг и поспешно дотронулся до висевшего на груди Круга Единства, словно отгоняя зло.

Теофану схватила Росвиту за руку и потащила за собой. Они пошли обратно через тоннель, потом повернули и оказались в коридоре, таком узком, что Росвита то и дело задевала плечами за стены. Потолок становился все ниже, им пришлось сначала нагнуться, чтобы не удариться головой, а затем и вовсе встать на колени. Так они и продвигались, словно кающиеся грешники, выполняющие обет. Наконец, добравшись до лесенки, ведущей наверх, Росвита следом за Теофану вскарабкалась по каменным ступеням в крохотную нишу, которая размерами больше всего напоминала шкаф. Впрочем, обе женщины сумели там разместиться. Одна стена этой ниши пропускала неяркий свет, и Росвите потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, где они находятся.

Они оказались внутри каменного алтаря в часовне. Полупрозрачная, как и в предыдущей комнате, стена пропускала свет, идущий от двух светильников, установленных по обе стороны от алтаря.

Перед алтарем на коленях стоял мужчина, склонив голову и сложив ладони, — судя по всему, он молился. Росвита почувствовала, что обычно спокойная и невозмутимая Теофану дрожит как осиновый лист, такой ужас, наверное, испытывает заяц, попавший в силок. Росвита не видела лица молящегося, но сразу же узнала его. Ей были знакомы и эта осанка, в которой воедино сливались смирение и гордость, и блеск золотистых волос, и сладкоречивый голос. У алтаря звучала молитва:

— «Господи, в сердце моем нет высокомерия, а в глазах — надменности; и не стремлюсь я к тому, что неподвластно разуму моему.

Владычица, я усмирял свои страсти и поступал по заветам Твоим.

Душа моя тоскует, подобно ребенку, разлучаемому с матерью.

Укрепи же меня в вере моей в Господа нашего.

Ныне и присно и во веки веков».

В дверях часовни появился священник. Он пригнулся, проходя под аркой, и обратился к молящемуся:

— Прошу прощения, что помешал вам, лорд Хью…

Тот поднял голову и посмотрел на вошедшего. Удивительно, даже не зная, что за ним наблюдают, он повернулся так, что свет озарил черты его красивого лица самым выгодным образом. Хью словно позировал для картины — кроткая поза, добрый взгляд — словом, идеал священника.

— Брат Доминик. — Хью мягко улыбнулся. — Говорите же, брат. Что вас тревожит?

— Ответила ли мать настоятельница на вашу просьбу, лорд Хью? Она встретилась с вами? Позволила поговорить с королевой Адельхейд?

— Я не получал от нее никаких известий. Но все в руках Господа. Мы должны верить и молиться.

— Некоторые спрашивают, не объясняется ли ваше желание переговорить с настоятельницей лишь боязнью попасть в плен к лорду Джону. В конце концов, вы в безопасности здесь, наверху. У вас есть надежда на спасение, а те, кто помог вам сюда добраться, остались внизу и обречены на страдания.

— Твои упреки больно ранят меня, брат, но я признаю, что заслужил их. — Хью произнес это совершенно спокойно. — Я не испытываю никакой неприязни к священникам и солдатам, которые сопровождали меня. Разумеется, солдатам лорда Джона вообще не стоило захватывать нас в плен и приводить сюда, но что было, то было. Узнав о нашей миссии, лорд Джон должен был освободить нас и позволить спокойно продолжить путь. Однако, как я понял, он человек честолюбивый и собирается использовать нас в качестве заложников. Если мне не удастся выполнить возложенную на меня миссию — что ж, я погибну мучительной смертью, как и мои товарищи. Если же все пойдет как надо, мы продолжим путь в Дарр и я предстану перед госпожой иерархом, как было решено на совете в Отуне.

Брат Доминик фыркнул, словно был недоволен собой.

— Ваши слова вполне разумны, лорд Хью. — Он помешкал, а потом продолжил так тихо, будто собирался сказать нечто, не предназначенное для чужих ушей: — Трудно поверить, что кто-либо решится обвинить вас.