Кейт Эллиот - Собачий принц

— Как вам удалось?.. — выдохнула она. Язык плохо повиновался.

— Вы догадались, что внутри? Можете не отвечать: вижу, что догадались. Я помню, вы читаете по-дарийски… — (Лиат всегда считала Росвиту образцом спокойствия и невозмутимости, но сейчас выдержка изменила священнице.) — И почему я должна отдать ее вам?

Будучи гораздо моложе и сильнее клирика, Лиат могла бы просто вырвать у нее книгу и убежать, но девушка не двигалась.

— Это все, что мне осталось от отца.

— Ваш отец был математиком?

Нет смысла лгать: Росвита, конечно, читала книгу.

— Да.

— А кто вы, «орел»?

— Сирота. Безродная. Все, что у меня есть, — это «орлы». Прошу вас, сестра. Я никому не могу причинить вреда.

Росвита подняла взгляд к небу, как будто пытаясь спросить ответа у звезд:

— Я не могу держать ее у себя.

— Как она к вам попала?

— Неважно.

— Что вы смогли… — Она испуганно замолчала. Сопровождающие Росвиты передавали друг другу кожаную бутыль. Пахло медовухой.

— Я не читаю по-джиннски, — сказала Росвита. — А четвертый язык мне вовсе не знаком. Я мельком заглянула в дарийский и аретузский тексты, и этого оказалось достаточно, чтобы понять, в чем дело. Храни вас Владычица, дитя! Почему вы простой «орел»?

— Мне это предложили…

— Вулфер?

— Да. Он спас меня от Хью.

Росвита протянула книгу Лиат. Та схватила ее и прижала к груди.

— Пожалуй, она по праву принадлежит вам, — тихо сказала Росвита. — Молю Бога, чтобы я не раскаялась в содеянном. Но нам с вами нужно о многом поговорить. Ваша бессмертная душа в опасности. Кто такие Семеро Спящих?

— Семеро Спящих… — Лиат мучительно пыталась вспомнить. — «Остерегайтесь Семерых Спящих», — так написал отец в книге. Я ведь знаю только то, что он писал или говорил.

— Вы не читали об этом у Евсевии в «Истории Духа»?

— Нет, я не читала Евсевию.

— Во время преследования дайсанитов при императоре Тианотане семь молодых людей из святого города Саиса удалились в пещеру, чтобы укрепить свой дух перед мученической кончиной. Но пещера чудесным образом закрылась, и они заснули долгим сном.

— До каких пор?

— Евсевия не говорит об этом. Но я слышала еще кое-что. Знаете брата Фиделиса из Херфордского монастыря?

— Нет.

— «Дьяволы принимают личину магов и ученых и соблазняют меня знанием, чтобы выведать, знаю ли я секреты Семерых Спящих». Это слова Фиделиса, — процитировала Росвита.

— Были они… — Лиат запнулась. Подул ветер, и она вдруг вспомнила преследовавшего ее на пустынной дороге дэймона. Она содрогнулась. — Не знаю, что мне делать, — испуганно пробормотала девушка. — Па говорил: «Самый страшный враг тот, которого не видишь».

Росвита подняла руку для благословения:

— Вам следовало бы серьезно подумать о посещении монастыря святой Валерии.

— Как? — пробормотала Лиат, представив себе строгую матерь Ротгард. — Искусство математики запрещено.

— Запрещено. Тем не менее необходимо уметь разбираться в нем. Мать Ротгард, конечно, не тот наставник, у которого я бы хотела учиться. Она не обладает ни терпением, ни душевной теплотой. Но ни разу я не слышала, чтобы она использовала свои знания во зло. Если не можете довериться мне, обратитесь к ней. Подумайте хорошенько. — Росвита оглянулась на своих слуг. — Мне надо возвращаться к обозу, пока меня не хватились. Скоро утро.

Она еще раз внимательно посмотрела на Лиат, как бы стремясь проникнуть ей в душу, затем отвернулась и позвала слуг.

Росвита уехала, а Лиат осталась стоять, крепко прижимая к себе книгу. Громадный филин бесшумно приземлился неподалеку от входа в шатер короля. Лиат вздрогнула. Некоторое время большие золотистые глаза птицы внимательно разглядывали девушку, затем филин взмыл в небо и исчез.

— Лиат.

Конечно, он знал. Она не обернулась.

— Ты украла книгу. — В его голосе сквозило удивление. — Я покинул поле, как только стало ясно, что мы победили, и пошел к обозу. Книги уже не было. Как ты это смогла? Какой магией?

Она не ответила. Он рывком развернул ее к себе и, размахнувшись, сильно ударил. Солдаты у входа повернулись в их сторону, но, увидев благородного лорда, они остались на месте. Их это не касалось.

О Владычица, он использовал колдовство. От чего же защищал ее Па? От какой магии? Почему он не защитил ее от Хью?

— Черт возьми, Лиат! — Его охватила ярость. — Это моя книга. Ты моя рабыня. Повторяй за мной, Лиат: «Я твоя рабыня, Хью». Ты никуда не денешься от меня.

Неужели он успел так завладеть ее душой, что теперь может безнаказанно помыкать ею?

Она беспомощна. Ей никогда не избавиться от него.

Он больно сжимал ее плечо. У девушки подкосились ноги.

— Скажи это, Лиат.

Совершенно раздавленная, она смогла только прошептать:

— Санглант.

Выползавшие по ночам крысы обгладывали кости. Царапанье их когтей о каменный пол вырвало его из дремоты.

Ему не хотелось открывать глаза. Почему Бог мучит его, посылая такие сны? Зачем мать прокляла его жизнью? Лучше умереть, чем видеть во сне, что Кровавое Сердце мертв, а он свободен. Такие сны лишают его последних сил.

Собаки завыли.

— Тихо, сын, успокойся. — Слова были произнесены голосом отца. Чья-то рука нежно погладила его волосы, как это делал отец, когда он, будучи еще ребенком, тяжело переживал смерть вырастившей его няньки. Она умерла от тифа. Он не желал отходить от ее ложа, несмотря на приказы отца, боявшегося, как бы он не заразился. Но он не заболел.

Ни одна известная болезнь не коснется его.

Теплая рука снова коснулась его волос.

Он вскочил и тут же присел от неожиданности. Он лежал на мягкой кровати в королевском шатре. Отец сидел на походном стуле рядом с его ложем. Неподалеку спали двое слуг. Больше в шатре никого не было. Король откинул волосы со лба Сангланта и, улыбнувшись, ласково сказал:

— Поспи еще немного.

— Нельзя. Они убьют меня, если я засну, — прошептал он. Генрих покачал головой:

— Кто убьет?

— Собаки.

Король глубоко вздохнул и положил руку на плечо Сангланта:

— Сын, ты больше не пленник Кровавого Сердце.

Санглант молча поднес руку к железному ошейнику.

— А это надо снять, сын. — Король приложил чистый кусочек ткани к исцарапанной шее Сангланта. На груди Генриха сверкнула золотая цепь — символ королевского происхождения.

— Ну если не хочешь спать, съешь что-нибудь.

— Чтобы не позориться на людях, — проворчал Санглант, опуская голову.

Но Генрих лишь улыбнулся:

— Ребенком ты был такой же. Не так уж плохо всегда сохранять бдительность. Иногда мне кажется, что наши князья не лучше твоих собак — вечно грызутся между собой. Иные из них не прочь вцепиться в горло и мне, если я покажу слабость.