П. Элрод - Я, Страд: Мемуары вампира

Я пытался предстать в глазах Татьяны ее обожателем, одаривая ее драгоценностями и дорогими нарядами и заказав ее портрет. Я даже играл для нее на клавесине. Она все принимала с глубокой благодарностью и радостью, но я понимал, что она не видела во мне соперника Сергея, только его брата. Грустно и унизительно для меня, но я радовался любым знакам внимания с ее стороны.

Все же лучше, чем ничего. С наступлением холодов я все реже выходил на улицу и все больше времени проводил в библиотеке со своими книгами. Раньше мои занятия магией ограничивались двумя-тремя интересными экспериментами; теперь же я рассчитывал найти некое магическое заклинание, которое помогло бы мне овладеть Татьяной. Но так как я постоянно отвлекался на государственные и прочие дела, моих знаний и умений оказалось недостаточно, чтобы разобрать некоторые особенно трудные фокусы. Те же, с которыми я справлялся, были для меня бесполезны. Я читал от корки до корки каждую книгу в надежде обнаружить хоть что-нибудь…

Человеческие желания просты, и, казалось бы, любовные заклинания и рецепты любовных напитков должны были бы встречаться через страницу, однако в моих книгах мне ничего такого не попалось, за исключением одной небольшой главки на интересующую меня тему. Автор доказывал, что магии не одолеть чудо любви и бесполезно пытаться воспроизвести ее при помощи волшебства. От его заключения так и несло самодовольством и глупостью, и это разозлило меня. Я вырвал страницу и, смяв ее, швырнул в камин.

– Жжем книги, чтобы теплее было, мой господин?

Мой кинжал выскочил из ножен, прежде чем я повернулся к говорившему.

Это был Алек Гуилем. Он стоял в дверном проеме, засунув руки в карманы и облокотившись о косяк. Смерив меня взглядом, он покосился на кинжал:

– Здорово.

– Надо докладывать о своем приходе, – сказал я без раздражения.

– Убийца не стал бы. Я просто хотел проверить твою реакцию. Не наказывай служанку. Любой, охотящийся за твоей головой, убил бы ее в целях собственной безопасности.

– Не буду. – Я засунул кинжал в ножны. Он сказал все, что мне нужно было узнать. – Кто на этот раз? Еще один Баал'Верзи?

Алек отсутствовал несколько месяцев. Зима оставила отпечаток на его продолговатом лице. Оно обветрилось и покраснело от ветра; одежда его пахла снегом, сапоги износились. Он снял меховую шапку с длинными смешными ушами и подошел к камину.

– Боги, как хорошо. Мы неделями не вылезали из снежного месяца. Сугробов намело выше лошадиных голов и дороги так засыпало, что даже проводники путались и терялись. Особенно тяжко нам пришлось на последней миле, оставшейся до замка. Знаешь ли, последняя – самая длинная. – Он подпрыгивал на одной ноге, стягивая сначала один облепленный снегом сапог, затем другой, бросил их к камину, чтобы просушились, и уселся в кресло.

– Будь как дома, – сказал я.

– У тебя тут все устроено с настоящей роскошью, Страд. – Он протянул руки к огню. – Некоторые так называемые дворцы, где мне довелось побывать, согласятся на убийство, лишь бы заполучить кусочек твоего богатства.

– Неужели? Кто?

– Ван Ройены, например.

– Но это мои родственники по материнской линии!

– Кровь, конечно, гуще воды, но золото… – Приподняв брови, он многозначительно порет большой палец об указательный.

– Кто из них? – спросил я устало.

– Твой дядя Густав.

– Послушай, Алек, старому прохвосту около восьмидесяти лет.

– Восемьдесят два. Но у него полным-полно бедных родственников, и доход от имения никак нельзя назвать приличным. Я считаю, чтобы сбить его с толку на время, нужно послать ему дорогой рождественский подарок.

– Платить за себя выкуп, не попав в плен? Да, он придумал что-то новенькое, как получить с меня деньги, не работая.

– Все же лучше, чем дождаться, когда он пришел погостить сюда одного из твоих племянничков. Малышка Викки орудует мечом так же хорошо, как я. Не хотел бы я одной темной ночью проверить на собственной шкуре ее талант обращаться с ножом.

Он был прав. Помимо моей матери, Ван Ройены имели для меня значение только как источник пополнения казны путем передачи денег по наследству. Может, своевременная подачка будет держать их на расстоянии в течение еще нескольких лет. Я сделал пометку для казначея, чтобы он позаботился об отправке подарка.

– Кто следующий?

Алек мысленно пробежал список знаменитых семей, которые он навещал под видом моего посла. Наиболее умные из хозяев, особенно те, кому было что прятать, должно быть, догадались о его настоящей миссии. Ирония судьбы такова, что невиновные внешне ничем не отличались от тех, кто замыслил что-то недоброе, но вели себя очень осторожно. Те же, кто не скрывал своих намерений и открыто угрожал мне, были менее опасны, так как я знал наверняка, чего от них ждать.

– Итак, Маркусам можно верить, пока Даровные остаются верны, – произнес я часом позже. Я приказал принести нам еды. Алек предпочел чай подогретому вину, и на сей раз чай был горячим. (Повару и инженеру пришла на ум потрясающая идея кипятить воду прямо у меня в кабинете, на камине. Возможно, еще три года уйдут на решение проблемы теплого супа).

– Даровные будут хранить верность, пока леди Илона поддерживает твое правление, – добавил Алек, разрезая кинжалом яблоко.

– Она служит своим богам, а не своей семь и даже не мне.

– Ага, но она к тому же гибкий и практичный политик. Она знает, что ты сильнейший и поэтому она здесь, поближе к ядру власти.

– Но остальные? Как насчет семьи Дилисния?

Он покачал головой и отрезал от яблока тонкий ломтик.

– Рейнхольд – раб своего желудка. Если бы он распустил шнурки кошелька для щедрых пожертвований в местный храм, я уверен, священники не остались бы в долгу, и тогда остальным не пришлось бы слушать его стоны после ужина. У него там паршивая еда: жидкая кашица и молоко, да фрукты, переваренные настолько, что не поймешь, чем они были в начале. Только чтобы не умереть с голоду, я и Лео рыскали по кладовым, как мелкие воришки. – Он откусил от яблока, прожевал с явным удовольствием и, не проглотив, засунул в рот большой кусок желтого сыра.

– Какое это имеет отношение к делу? – Сегодня я был не в состоянии терпеть его пустую болтовню.

– Кладовая находится рядом с погребом, а у Лео есть ключи. Рейнхольд не пьет и бутылки так и просятся, чтобы их пересчитали. Вдвоем мы прекрасно справились.

– И что тебе поведал Лео, когда ты его напоил?

Алек усмехнулся, а потом хихикнул. Он был очень доволен собой. – Жаль, тебя там не было. Щенок из шкуры лез вон, чтобы напоить меня и развязать мне язык. Он не знал, что я подсмотрел, как он глотал оливковое масло перед первым набегом на погребок. Он хорошо притворялся, и если бы я не видел его приготовления, я бы поверил каждому его слову.