Дэвид Эддингс - Властелин мургов

— Вижу, что ты могущественная, женщина, — угрожающе произнес он.

— Я обладаю некоторой силой, — спокойно согласилась Полгара. — А ты, должно быть, тот самый отшельник, о котором я слышала.

Глаза незнакомца хитро блеснули.

— Может быть. А ты-то кто такая?

— Ограничимся пока тем, что я гостья.

— Не желаю никаких гостей! Эти леса принадлежат мне, и я хочу, чтобы меня оставили в покое!

— Вряд ли твое поведение можно назвать учтивым. Ты должен уметь хотя бы владеть собой.

Лицо отшельника исказила безумная гримаса.

— Не учи меня! — заорал он. — Я бог!

— Навряд ли, — возразила она.

— Так познай же праведный гнев мой! — зарычал отшельник. Он поднял свой посох, и на конце его появился мерцающий сгусток света. И внезапно, соткавшись словно из воздуха, появилось чудовище и кинулось на Полгару. Кожа его была покрыта скользкой чешуей, разверстая пасть полна огромных клыков, а на огромных лапах сверкали острые, словно иглы, когти.

Полгара вытянула одну руку ладонью от себя, чудище внезапно остановилось и безжизненно повисло в воздухе.

— Немного лучше, — критически оценила она выходку отшельника. — Этот несколько более материален.

— Отпусти его! — завыл отшельник, приплясывая в бессильной ярости.

— Ты и впрямь этого хочешь?

— Отпусти его! Отпусти! Отпусти! — Голос его сорвался на визг, а приплясывание превратилось в безумный танец.

— Ну, если ты настаиваешь…

Освобожденное чудовище лениво повернулось в воздухе и мешком свалилось на землю, но тотчас вскочило и с рычанием бросилось на отшельника.

Безумец, опомнившись, направил на него свой посох, и страшилище исчезло.

— С чудовищами всегда следует обращаться с величайшей осторожностью, — дружески посоветовала безумцу Полгара. — Никогда не знаешь, когда они могут напасть на тебя.

Безумные глаза сузились, и острие посоха снова нацелилось на Полгару. С него слетели несколько сгустков света и помчались прямо на нее.

Она вновь вытянула руку, и сверкающие сгустки, отброшенные неведомой силой, покатились куда-то в чащу. Гарион взглянул на один из них и увидел, что в том месте, куда он упал, от сухих игл поднимается дымок. Он вонзил шпоры в бока коня, Дарник тоже рванулся вперед, с дубинкой наготове.

— Остановитесь, вы оба! — угрожающе прикрикнул на них Белгарат. — Полгара сама в состоянии о себе позаботиться!

— Но, дедушка, — запротестовал Гарион, — это же настоящий огонь!

— Делай, что я говорю, Гарион! Ты только собьешь ее с толку, если вмешаешься.

— Ну, почему ты так упрямишься? — спросила Полгара безумца, который уставился на нее сверкающими глазами. — Мы всего-навсего путешественники, просто проезжаем через леса.

— Эти леса мои! — завизжал он. — Мои! Мои! Мои! — И снова безумно заплясал, потрясая кулаками.

— Ну, теперь ты просто смешон! — сказала Полгара.

Отшельник со сдавленным вскриком прыгнул вперед, и земля прямо перед ним словно взорвалась, выплюнув языки голубого пламени и клубы ярко-пурпурного дыма.

— Тебе нравятся такие цвета? — поинтересовалась Полгара. — Мне по вкусу большее разнообразие.

— Полгара, — нетерпеливо прервал ее Белгарат. — Может, хватит игр?

— Это не игра, отец, — твердо ответила Полгара. — Это урок.

Дерево, стоящее ярдах в трех за спиной отшельника, внезапно наклонилось вперед, обхватило его своими мощными ветвями и снова выпрямилось. Отшельник беспомощно забарахтался в воздухе.

— Ну как, тебе еще не наскучило? — спросила Полгара, внимательно глядя на испуганного противника, безуспешно пытающегося освободиться от ветвей, крепко обхвативших его туловище. — Решай, но быстро, мой друг. Ты теперь довольно высоко над землей, и мне начинает уже надоедать все это, а когда совсем надоест, ты можешь упасть.

С громкими проклятиями отшельник, извернувшись, все-таки высвободился и тяжело упал на глинистую почву.

— Ты не ушибся? — заботливо спросила она.

С утробным рычанием отшельник вновь атаковал ее, на сей раз выпустив в сторону Полгары облако непроглядного мрака. Но спокойно сидящая в седле волшебница вдруг вся засветилась голубым светом, который легко оттолкнул сгусток тьмы.

В безумных глазах отшельника вновь появился хитроватый огонек. И одна за другой части тела безумца принялись расти — он делался все больше и больше.

Теперь лицо его было совершенно искажено гримасой безумия, а огромный кулак с размаху ударил по дереву. Потом он склонился, схватил довольно толстое бревно и с хрустом переломил его пополам. Более короткий обломок он отбросил и стал надвигаться на Полгару, потрясая чудовищной дубинкой.

— Полгара! — Белгарат внезапно заволновался. — Берегись его!

— Я справлюсь, отец, — ответила она. Затем спокойно взглянула на безумца, который был теперь десяти футов росту. — Думаю, все зашло достаточно далеко. Надеюсь, бегать ты еще не разучился? — И она сделала странный жест.

Между нею и противником вдруг появился невероятных размеров волк — едва ли не с лошадь величиной — и устрашающе завыл.

— Я не устрашусь твоих фантомов, женщина! — прорычал огромный отшельник. — Я бог и ничего не боюсь!

И тут клыки зверя глубоко вонзились в его плечо. Он с криком отпрянул, уронив дубинку.

— Убирайся! — закричал он на оскалившегося волка. Зверь изготовился к прыжку, сверкая клыками.

— Прочь! — вновь крикнул отшельник. Он неловко взмахнул руками, и Гарион почувствовал, как он напрягает всю свою безумную волю, чтобы заставить волка исчезнуть.

— Советую тебе поскорее спасаться бегством, — почти ласково посоветовала Полгара. — Этот волк вот уже тысячу лет ничего не ел, из чего нетрудно заключить, что он зверски проголодался.

И у отшельника сдали нервы. Он стремглав кинулся в темную чащу — только костлявые белые ноги сверкали да развевались на ветру спутанные волосы и длинная борода. Волк ленивой рысью бросился в погоню, угрожающе рыча.

— Счастливого дня! — крикнула вслед ему Полгара.

Полгара совершенно бесстрастно глядела вслед убегающему и наконец со вздохом прошептала:

— Бедняга.

— Волк поймает его? — тоненьким голоском спросила Сенедра.

— Волк? О нет, дорогая! Ведь это всего лишь иллюзия.

— Но ведь волк его укусил! Я сама видела кровь.

— А это маленькое наказание, Сенедра.

— Тогда почему ты сказала «бедняга»?

— Потому что он совершенно безумен. Разум его погружен во мрак и блуждает среди теней и призраков.

— Такое порой случается, Полгара, — сказал Белгарат. — Что ж, пора. Я хочу как можно дальше уйти, пока не село солнце.

Гарион подъехал к Белгарату и пристроился рядом.

— Тебе не кажется, что этот человек когда-то был гролимом?